Юкито Аяцудзи - Another. Часть 2. Как?.. Кто?..
На правой половине рассеченного лица я увидел слабую улыбку. А на левой – грустное выражение. Ни крови, ни каких-то внутренних, подкожных структур на картине не было, так что реалистичной ее никак не назовешь. Она выглядела гротескной и, на мой взгляд, отдавала дурновкусием…
– Хоть не выкинули ее, – пробормотала Мей. – Если бы в кружке был не Мотидзуки-кун, а Акадзава-сан…
То она уничтожила бы картину на том основании, что творчество человека, который «не существует», тоже не должно существовать. Скорей всего, Мей именно это имела в виду.
– Заберешь ее домой? – спросил я.
– …Нет, – Мей качнула головой и перевернула холст обратно. Потом обернула мольберт тканью и убрала за шкаф.
4
Выйдя из комнаты, мы тут же наткнулись на Миками-сэнсэй.
Естественно, нам следовало ее игнорировать. А ей следовало игнорировать нас. Я это понимал, но все равно на миг мои ноги сами собой остановились.
Возможно, именно из-за этого Миками-сэнсэй тоже остановилась, а потом неловко отвела взгляд. Мне показалось, что ее губы дрогнули, будто собираясь произнести что-то… Но, вероятно, только показалось. В конце концов, все это произошло в полутемном коридоре в течение нескольких коротких секунд.
По четвергам пятый урок (то есть как раз следующий) – рисование с Миками-сэнсэй, но мы туда идти не собирались. Это такой предмет, что учителю и ученикам гораздо легче, когда двое «несуществующих» отсутствуют. То же относится к классному часу, который у нас шестым уроком.
– Куда теперь? – тихо спросил я у Мей, пока мы шли бок о бок по коридору.
– Давай зайдем в библиотеку, – предложила она. – В дополнительную, естественно. Заодно можем там и пообедать.
5
В общем, звонок на пятый урок застал нас уже в дополнительной библиотеке. Когда мы пришли, там не было никого, в том числе Тибики-сана.
Мей уселась на один из стульев, стоящих вокруг большого стола, и начала читать книжку, которую принесла с собой. Когда она ее доставала, я успел кинуть взгляд на обложку: «Одинокая толпа». Интересно, что это за вещь? Во всяком случае, она, похоже, не имела ничего общего с жанром, которым увлекались мы с Мидзуно-сан.
– Я ее взяла в основной библиотеке, – сказала Мей, опустив взгляд на открытую книгу. – Название как будто само ко мне попросилось.
– «Одинокая толпа»?
– Ее написал человек по фамилии Рисмен. Дэвид Рисмен. Слышал про него?
– Неа.
– По-моему, у твоего отца эта книга вполне может быть.
А. Такого сорта книга, значит.
– Она интересная?
– Мм… да вроде.
Я подошел к тому же шкафу, который показал мне Тибики-сан в прошлый раз, когда я здесь был. Там, где я помнил, я нашел искомое – школьный фотоальбом 1972 года. Взял его с полки и отнес на большой стол.
Выбрав место в двух стульях от Мей, я сел и раскрыл альбом. Дело не в том, что я хотел еще разок увидеть маму времен средней школы. Просто вспомнил вдруг, что хотел кое-что проверить.
Я открыл разворот класса 3-3 и принялся изучать групповое фото на левой странице.
Пятая справа во втором ряду, мне чуть напряженно улыбалась мама-школьница. Спереди-справа от нее, чуть поодаль от учеников, стоял мужчина. Худой, в синем блузоне. Держа одну руку на бедре, он улыбался веселее, чем любой из учеников. Это был… угу, ну точно.
– Где здесь твоя мама?
Раздавшийся у меня за спиной голос Мей так меня напугал, что я чуть не заорал. Блин… она же сидела менее чем в трех метрах от меня. Как я умудрился не заметить, когда она встала?
Приведя нервы в порядок, я указал на фотографию.
– …Вот.
– Хммм.
Мей заглянула в альбом через мое плечо и уставилась на мамино лицо.
– Рицко-сан, да… – прошептала она. – Хмм… понятно.
Она удовлетворенно кивнула. Потом отодвинула стул справа от моего, села на краешек и спросила:
– От чего твоя мама умерла?
– Ох… – я невольно вздохнул. – Она меня родила, а потом – тем же летом, в июле… Она себя неважно чувствовала после родов, а тут подхватила простуду, которая потом дала какое-то осложнение.
– …Ясно.
Это было пятнадцать лет назад. Точнее, если подключить арифметику – четырнадцать лет и одиннадцать месяцев назад.
– Кстати, ты вот это знала? – на этот раз спросил я, глянув искоса на лицо Мей. Мне показалось, что повязка на ее левом глазу грязнее обычного. – Глянь, кто в тогдашнем три-три был классным.
Мужчина в синем блузоне в правом углу группового фото.
«А, да. Ее классный руководитель был таким красивым молодым человеком… Он преподавал обществоведение и вел драмкружок или еще что-то в этом роде. И он так любил свою работу. Мне кажется, ученики его очень уважали».
Да, так сказала бабушка, пробираясь сквозь далекие воспоминания. Именно об этом человеке она говорила.
Даже если двадцать шесть лет назад ему было меньше тридцати, сейчас ему уже за полтинник.
Возраст сходится. Но в прошлый раз, когда я заглянул в альбом и заметил его, я, как и, должно быть, Мей сейчас, подумал, что он очень сильно изменился за эти годы.
Ради полной уверенности я проверил имя учителя под фотографией. И я оказался прав. Надпись гласила:
Тацудзи Тибики-сэнсэй
– Можно я еще кое-что уточню? – поинтересовался я, поднимая взгляд от альбома и поворачиваясь к Мей. – На той неделе, когда мы были у тебя дома и ты мне объясняла, что происходит, ты все время повторяла, что узнала это от «одного человека». Это был?..
– Угадал, – кивнула Мей, весело улыбнувшись. – Я имела в виду Тибики-сэнсэя.
6
Вскоре появился и сам Тибики-сан, «правитель» библиотеки. Сразу после того, как я вернул альбом 1972 года на место.
– Ого. Вдвоем сегодня, да? – уронил он, как только заметил нас, а затем занял свое место за стойкой, не произнеся больше ни слова. Как обычно, он был во всем черном (и даже очки – в черной оправе), и его растрепанные волосы с сединой оттеняли худое, бледное лицо. Ничего общего с «так любящим свою работу» учителем, которого вспоминала бабушка.
– Теперь нас двое «не существует», – пояснила Мей, встав со стула.
Оперев локти на стойку, Тибики-сан ответил:
– Вот как. Я слышал об этом мельком.
– Как вы думаете, это сработает?
– Ну, как тебе сказать, – нахмурился он. – Честно говоря, не знаю. Такого никогда раньше не пробовали.
Потом его взгляд передвинулся на меня.
– Теперь ты понимаешь ситуацию, Сакакибара-кун?
– Понимаю, но…
– «Но»? Все еще не веришь?
– Да нет, но… хотя, наверно, да. Думаю, я пока что не могу поверить до конца.
– Хмм.
