ЧЕЛСИ ЯРБРО - «КРОВАВЫЕ ИГРЫ»
В глазах Тиштри по-прежнему светилось недоумение, но до нее стало доходить, что Кошрод не шутит.
– В стойлах. Недалеко.
– Хорошо.- Кошрод кивнул, отпуская ее руку.- А колесница? Моя – там, где и все квадриги. Но сейчас туда не пробраться.
– Зачем? Что ты задумал? – Хотя крики снаружи не утихали, она перешла на шепот.
– Вытащить нас отсюда. Если этих солдат направили в цирк по доносу, они не станут разбирать, где правый, где виноватый.- Перс замолчал, прислушиваясь. На дворе всё кричали.
– Но это глупо,- сказала Тиштри, пытаясь убедить скорее себя, чем Кошрода- Мы – аренные рабы, чужестранцы. И почти все тут такие же. Мы не опасны Риму.- Ее широкое лицо с высокими скулами загорелось негодованием, она резкими жестами подкрепляла свои слова.
– Спартак собрал армию из аренных рабов,- напомнил Кошрод.
– Но… с тех пор прошло много лет,- вымолвила армянка, не вполне уверенная, так это или не так.
– Думаю, около сотни,- согласился Кошрод.- Но римляне помнят.- Он посмотрел на длинный ряд стойл. Обычно кто-то из конюхов всегда за ними приглядывал, но, как перс и рассчитывал, состязание вытянуло всех цирковых рабочих на двор.- Никого не видно. Пойдем. Возьмем твоих лошадей. Если времени хватит, попытаемся проскочить к южной тренировочной зоне. Она в это время дня обычно пуста. Мы сможем выбраться в город через боковые ворота.
– Ты полагаешь, там нет охраны? – спросила Тиштри, нахмурившись.- Попытка бегства может дорого стоить. Не лучше ли спрятаться тут?
Крики снаружи стали испуганными.
Кошрод изменился в лице. Схватив Тиштри за руку, он побежал по проходу. Доносившийся с конюшенного двора шум все нарастал.
– Скорее!
Лошади забеспокоились, тревожно зашевелились, похрапывая и издавая ржание; одна-две нервно принялись бить копытами в ограждение стойл. Взращенные только для бега, эти животные обладали непредсказуемым норовом и, испугавшись, могли кинуться на человека или понести. Кошрод это знал и понимал, что лучше сейчас положиться на подопечных Тиштри, привычных к акробатическим трюкам и многим другим вещам.
Через проем дальней двери в конюшню стали вваливаться людские фигуры, длинное помещение наполнилось возбужденными голосами.
Тиштри просияла, узнав своих лошадей.
– Вот они.- Серый жеребец без устали бросался на дверцу стойла- Этого нельзя выпускать.
– Возьми следующего,- сказал Кошрод, борясь с перекошенным засовом.- Он вроде бы посмирнее. Нельзя злить солдат.
Тиштри вздохнула.
– Чего им надо? Зачем они здесь? Ты ведь не думаешь, что…
Долгий, полный муки вопль, донесшийся со двора, перекрыл на мгновение весь остальной шум. Кошрод почувствовал, что у него холодеет спина.
– Эсседарии заарканили Гавия? – предположила неуверенно Тиштри.
– Я так не думаю,- буркнул Кошрод, отодвигая засов, и кивком указал на спокойно стоявшего темно-каштанового жеребца.- Каков он в деле?
– Очень хорош,- с гордостью ответила акробатка.- Вот уж пять лет он не доставляет мне ни малейших хлопот. Я на полном скаку могу пролезть у него под брюхом.- Протянув руку, она погладила бархатистые ноздри.
– Надеюсь, он не подведет и сейчас. А как остальные?
– Возьми вороного – через два стойла.- Лицо молодой армянки смягчилось. Вороной был первым отпрыском того жеребца, которого подарил ей Сен-Жермен шесть лет назад. Он обладал силой отца и материнским проворством.- Очень надежный скакун.
– Он понимает команды или нужна узда?
По длинному коридору конюшни бежали какие-то люди, толпа у дальней двери уплотнилась. Гвалт на дворе сделался оглушительным, и Кошрод, не расслышав ответа, помчался к нужному стойлу.
Тиштри уже сидела на жеребце, держась за его гриву одной рукой и сжимая бока ногами. Повинуясь команде, отданной по-армянски, каштановый красавец прыгнул вперед и поскакал в дальний конец конюшни, противоположный тому, где толпился народ. Треск дерева и безумное ржание внесли свою лепту в дикую какофонию криков – лошади выламывались из стойл. Тиштри почувствовала, что жеребец боится, и попыталась успокоить его голосом, невзирая на шум.
Кошрод вскочил на вороного, собираясь последовать за Тиштри к закрытым воротам, как вдруг послышался громкий хруст. Через мгновение огромные деревянные створки обрушились внутрь помещения, и в конюшню вкатилась лавина солдат. Тиштри по инерции въехала в их толпу. Каштановый жеребец, пораженный ударами длинных копий, рухнул, задирая копыта.
Не раздумывая, Кошрод всадил каблуки в бока вороного, полный решимости добраться до Тиштри, прежде чем легионеры затопчут ее. Жеребец, похрапывая и прижимая уши, шел вперед неуверенной мелкой рысцой, примеряясь к тому, чтобы пуститься вскачь. Лошади, которым удалось выломиться из стойл, кружили по коридору, нервно взлягивая и вскидываясь на дыбы, когда кто-нибудь к ним приближался.
Жеребец Тиштри еще шевелил копытами, но было ясно, что он вот-вот околеет. Животное истекало кровью, Тиштри лежала под ним. Солдаты проталкивались мимо нее, чтобы занять оборонительную позицию.
Вороной поднес к ним Кошрода, потом заартачился, мотая опущенной головой.
– Пошел,- приказал Кошрод, снова всаживая каблуки в крутые бока.
– Ты! – выкрикнул ближайший солдат.- Быстро слезай с лошади!
– Отойдите от моей компаньонки! – прокричал злобно Кошрод.
Офицер в увенчанном плюмажем шлеме центуриона выдвинулся вперед и вскинул дубинку.
– Слезай с лошади, дуралей, и ступай к моему помощнику.- Он кивком указал, куда Кошроду идти.- Убирайся с дороги.
Вороной вздыбился, Кошрод с него соскользнул, и жеребец, почуяв свободу, поскакал к другим лошадям. Игнорируя приказ центуриона, перс протолкался к Тиштри. Из-под недвижной конской туши высовывались только ее голова и плечо. Наездница, лежала не шевелясь, плотно сомкнув веки. Кошрод схватился за морду околевшего скакуна и потянул.
– Оставь,- мягко произнес какой-то солдат.- Мы вернемся к ней позже. Нет смысла пороть горячку.
Кошрод резко стряхнул с себя руку легионера и, встав на колени, уперся плечом в конский хребет. Туша вздрогнула и сдвинулась с места. Миг-другой, и Тиштри была свободна
– Клянусь Близнецами! – вскричал изумленный солдат.
Кошрод понял, что выдал себя. Сен-Жермен крепко-накрепко запретил ему демонстрировать свою исполинскую силу.
– Его надо было лишь подтолкнуть,- угрюмо солгал он. В такой суматохе это могло сойти за правду. Кошрод сел рядом с наездницей и положил ей руку на лоб.- Тиштри?
Ответа не последовало. Она лежала, никак не реагируя на окружающий гам, одна нога ее все еще уходила под лошадь.