ЧЕЛСИ ЯРБРО - «КРОВАВЫЕ ИГРЫ»
– Наша,- кивнул Сен-Жермен, чувствуя легкие покалывания в подушечках пальцев.- Мы не отдадим ее никому. Расслабься, Оливия. Тебе слишком долго приказывали. Стань наконец только собой. Делай что хочешь, и, если вдруг пожелаешь того же, что я, не противься этим позывам.
– Но… это ведь чуждо всему человеческому? – вырвалось вдруг у нее. Она прикусила язык, коря себя за бестактность. Он может обидеться, и будет прав.
– Чуждо? – Сен-Жермен рассмеялся, хотя в его темных глазах мелькнула печаль.- уж во всяком случае гораздо менее, чем то, к чему тебя принуждает супруг! А если копнуть глубже, то так ли уж важно, что остается на простынях – кровь или сперма?
Он все-таки разозлился, и она поспешно сказала:
– Полагаю, не важно. Прости. Сен-Жермен улыбнулся. Оливия облегченно вздохнула. Ей так приятно было лежать на спине, укутавшись в теплый шерстяной плащ. Она ощутила прикосновения его ищущих рук и, отбросив всяческую стыдливость, раздвинула ноги, а потом, задохнувшись от первой волны растущего в ней сладкого напряжения, пробормотала:
– Я должна к этой мысли привыкнуть. Не торопи меня, Сен-Жермен.
– Мы никуда не спешим. У нас уйма времени.
Его губы подарили любовнице рассеянный поцелуй, на что она не успела обидеться, ибо они тут же отправились в длительное путешествие по ее телу, вполне обоснованно полагая, что там, где прошлись руки, им тоже найдется чем поживиться.
Безграничное отчаяние, копившееся в ней много дней, стало рассеиваться. Ей представилось, что она – утренняя река, окутанная туманом, который из серого делается серебристым, потом золотисто-белым, а потом исчезает совсем, уничтоженный светом восходящего солнца. Когда горячие лучи сделались нестерпимо жгучими и пронизали ее до самых глубин, Оливия закричала от восторга и счастья. В холодной сумрачной пустоте спальни Деции Ромолы Нол забилось маленькое золотое сердечко, на какое-то время возвращая дому Клеменсов жизнь.
Прошли столетия, прежде чем она пришла в себя и сообразила, что возлюбленный так и не получил своей доли. Оливия с живостью повернулась к нему:
– Сен-Жермен?
Он тихо засмеялся низким густым смехом; в темных глазах его промелькнули ироничные искорки.
– Да, Оливия,- произнес он спокойно.- Ты совершенно права. Теперь мы можем приступить к тому, что ты прежде считала проблемой.
По телу Оливии прошел мучительно сладкий спазм, выжав из ее глаз крошечные алмазы слезинок.
Она, не успев испугаться или задуматься, припала к его груди и, когда твердые губы коснулись ее шеи, прокусила острыми зубками солоноватую кожу.
Текст обращения императора Тита Флавия Веспасиана к римлянам.
«Сенат и римский народ!
По предложению моего старшего сына я, император Тит Флавий Ееспасиан, с радостью объявляю всем вам о намерении ознаменовать свой приход к власти строительством самого большого в истории города амфитеатра. При его возведении будут учтены все веские рекомендации самых выдающихся архитекторов, строителей и цирковых управляющих Рима.
Площадкой для стройки избраны, сады Золотого дома. Озеро, в них находящееся, будет осушено, положив начало уничтожению клейма, оставленного нашему городу чудовищной расточительностью Нерона.
Новый амфитеатр спроектирован таким образом, чтобы его трибуны могли свободно вмещать всех желающих посетить игры - без давки, чреватой несчастными случаями и в последнее время присущей всем циркам Рима, включая Большой. Скаковая дорожка будет проложена вне основного поля арены, вследствие чего уберется барьер, причиняющий неудобства возничим и ограничивающий пространство обзора.
Многих может обеспокоить, будут ли рекрутироваться на стройку рабы,- я заверяю, что этого
не случится. Власть намеревается использовать 6 этом деле невольников, уже рекрутированных на имперские надобности, а также недавних мятежников-иудеев, захваченных римскими легионами, но не преданных казни. Предполагается к концу лета доставить в Рим около десяти тысяч таких пленников, чтобы они потрудились во славу империи и тем самым загладили свою вину перед ней.
Проект сооружения уже утвержден, и можно смело сказать, что он не потребует доработок. Осушение озера начнется в апреле, как только просохнет земля.
Веспасиан, цезарь.
14 марта 823 года со дня основания Рима».
ГЛАВА 9
Кошрод прикрылся рукой от яркого солнца. Выйдя на конюшенный двор из темных конюшен Большого цирка, он на какое-то мгновение просто ослеп.
– Эй, перс! – окликнул его знакомый возница, разбитной малый из Аквитании.- Иди, выпей с нами! – Он ткнул пальцем в группу других возниц.
Кошрод ответно взмахнул рукой.
– Не сейчас! Может быть, после скачек.
– Но скачки состоятся лишь завтра,- возразил галл.- Глоток вина еще никому не вредил.- Он радостно засмеялся.
– После состязаний, пожалуй,- мотнул головой Кошрод и попробовал отшутиться.- Я ведь уже не мальчишка, мне почти двадцати пять.- Для возницы это и впрямь был зрелый возраст. И все же тело его
так и осталось телом девятнадцатилетнего юноши, нисколько не изменившись с той ночи, когда он попробовал кровь своего господина и сделался подобным ему.
– Оставь его, Гавий,- сказал кто-то.- Персы не пьют.- К этому было прибавлено еще что-то, но что – Кошрод не расслышал. Другие возницы прыснули, бросая в его сторону любопытные взгляды.
Кошрод знал, что слывет в цирковой среде чудаком, но тем нисколько не огорчался и лишь старался избегать неприятностей. Он помнил о потасовке, в которую его вовлекли два года назад за высокомерный отказ отобедать с самим Саламисом, знаменитым возницей, получившим в одночасье и состояние, и свободу. Кошрода крепко помяли, он сам не остался в долгу, но, быстро смекнув, что к чему, стал держаться с товарищами учтиво.
– Сделай глоток за меня,- крикнул он Гавию.
– Два! – последовал быстрый ответ.
Пожав плечами, Кошрод отвернулся и увидел перед собой владельца зверинца
– Доброго тебе дня, Некред,- вымолвил он вежливо, но без особой сердечности.
– И тебе того же, Кошрод,- откликнулся Некред с долей злорадства.- Я видел твою подружку.
– Она готовится к последнему выступлению,- заметил Кошрод с грустью,- а потом станет тренером. Хозяин уже поручил ей четверку юнцов. Года через два она их натаскает.
– Последнее выступление, говоришь? – Глаза Некреда странно блеснули.- Я думаю, ее можно уговорить на выход-другой. Такие сдаются не сразу.- Он коротко кивнул Кошроду и пошел к ходу, ведущему под трибуны.- Сегодня мы получаем новых зверей.Присматривай за лошадьми. Иначе можешь запросто потерять их.
