Денис Кавченков - Обратная сторона жизни
— Большая сила, Ди-ма! Очень большая! — не смог удержаться горячий Лкетинг, врываясь в монолог японца, словно в африканском танце под бой тамтамов. — В белом брате живет большой и светлый дух! Нет! — туземец внезапно запнулся, словно сказал ерунду и мгновение подумав, перефразировал. — Ты и есть большой светлый дух, Ди-ма! Белый брат просто не знает это! Большой и светлый дух со страшным зверем внутри! — ослепляюще улыбнулся масаи, насыщая Рынок положительными эмоциями, а Дмитрий почувствовал холодок, пробежавшийся по позвоночнику.
— Понятно, что ничего не понятно… — пробормотал он, отрешенное лицо которого выражало сильную рассеянность, а ноги тащили костлявое тело. — Дух я или не дух, со зверем или без зверя… — Такеши раскрыл рот, удивляясь тому, что парень совсем не поражен собственными возможностями, а наоборот сильно озадачен, словно рассчитывает маленькую зарплату на большие расходы. — Для меня это очень дико, а все потому, что я чересчур пропитан жизнью в человеческом теле и ложными учениями земного мира… Хотя сейчас, да и вообще часто, я сам слышу, что говорю не как человек, а будто кто-то другой… — он запнулся пыльной ногой о крупный камень на дороге, громко выругался, но шум Рынка жадно поглотил его голос, словно это была некая вкуснятина. — Понимаю, что это глупо, но очень часто мне кажется, будто я сошел с ума, и всей моей жизни на Земле просто не было… Будто это идиотский сон, однако, я не вижу и той… Настоящей жизни, откуда смотрю его! — повысил по-детски обиженный голос Дима, а сатир спереди на секунду заткнулся и повернул клыкастую морду, чтобы моргнуть налитыми кровью глазами и отвернуться, а мальчишка нервно сглотнул сухим горлом и продолжил. — Количество видимых мной за жизнь странностей может представить мало, кто из цивилизованных людей! Это всякие так называемые первобытные племена… — идущий позади Лкетинг не обратил внимания на обидное слово «первобытный», ибо не знал такого. — Не удивляются подобному, считая естественным, зато люди, выросшие в современном рациональном обществе любое необъяснимое происшествие списывают на собственное сумасшествие, вот и я также… Боюсь познать себя настоящего… Жутко боюсь! А там хоть дух, хоть зверь, хоть все вместе… Я не удивлюсь, кем бы настоящим не оказался! Наверное… — выговорившийся парень замолчал, нервно ощупав горячее кольцо на шее, а развесившая уши Лиза сочувствующе смотрела на него, видимо не удивляясь.
— В старинной Японии говорили, что если здоровый человек видит сразу два мира или наоборот, не видит ни одного, то должен смириться с собой, иначе падет в пасть безумия, но если все-таки смирится, то познает истину… Но в любом случае с другими людьми ему будет не по пути… — задумчиво пробормотал японец, ни к кому конкретно не обращаясь и перебирая поржавевшие звенья горячей цепи.
— Лкетинг должен был стать шаманом! И Лкетинг был в мире духов! Этот мир и мир духов одинаковые, только разные! Но одинаковые! — покрытый шрамами туземец выдал внешне пустые фразы, на деле полные смысла, гласящего, что реальный мир легко спутать с духовным.
— Честно говоря, у меня голова кругом идет… От всего этого, а еще больше проклятой жары… — произнес пожираемый солнцами парень, поморщившись от особенно громкого вопля сатира и на его лицо тут же прыгнул озорной блик, брошенный золотыми одеждами Джумоука. — Вот прямо сейчас я совсем не понимаю, кем являюсь, зачем живу и куда иду… Мне кажется, я просто существую и что так требуется, где бы я не находился… — он вздохнул и оглянулся, но рыночное столпотворение почти не изменилось, разве что стало на порядок больше рабов, подгоняемых хозяевами-садистами. — А еще что-нибудь было? — мальчишка внезапно перевел тему на себя красивого и ничего не помнящего. — Как я потерял сознание? Как вообще оказался на ваших руках? — его разум возвращался в норму, однако Дима никак не мог сконцентрироваться на реальном мире, также ожидая реакцию «Анубиса», наверняка знающего, что он очнулся, ибо сатир во второй раз повернулся, кося злыми кровавыми глазами.
— Когда ты заново сломал кости ребенку… — услышав эти слова, юноша содрогнулся, звякнув особенно горячей цепью на похолодевшем теле. — Чтобы правильно срастить их заново… — Дмитрий и сам понял, японец мог бы не объяснять. — Ты повернулся к нему… — Такеши осторожно направил палец в сторону Джумоука, величаво-цокающего сквозь толпу разбегающихся рогатых. — И сказал, что скоро все закончится, что ты освободишь их, и это сильно испортило ему настроение… Однако было видно, что он радуется, когда ты делал все эти удивительные штуки… — японец на мгновение затих, всосав порядочную порцию горячего воздуха. — Ты очень дорого стоишь, Дима-сан! Очень! Пусть это некрасиво звучит, но по-другому сказать не могу! — субтильный азиат жарко прошептал последнюю фразу, ясно слышимую через невозмутимого Лкетинга, а Дима кивнул, продолжая двигаться за ослепляющим «Анубисом».
Кошмарные ряды торговцев быстрой пищей заканчивались, и стали появляться высокие, длинные, каменные помосты, на которых стояли самые разные голые люди, любых рас и возрастов, со стоящими или восседающими рядом собакоголовыми работорговцами, не обращающими внимания на палящие солнца Геенны Огненной. Эти демоны-псы, выглядящие так, словно их клонировали, как ангелов Элизиума, разнились лишь цветом и блеском одежд, а также узорами на копытах, имеющих оттенки от металлического до платинового, отдающего слепяще-белым. А так среди них присутствовали медные и серебряные, латунные и железные, и многие другие, короче все виды сплавов, означающих, скорее всего значимость каждого из «Анубисов» в торговой иерархии Ада.
Здесь, как и везде роли голосистых зазывал исполняли толстожопые сатиры, вместо которых, судя по всему, в проклятом мире было некого выбрать, и это правильно. Разумные злобные свиньи, обладающие гнусавыми басистыми голосами, верещали так, что слышались далеко за пределами Рынка.
— Человеческие животные! На любой вкус! Молодые и старые! Разумные и не очень! Женщины и мужчины! Мальчики и девочки! На любой вкус и на любые работы! Дешевые и дорогие! Разной стоимости и категорий! Покупай! Торопись, пока не разобрали! — луженые глотки карликов-садистов не чувствовали усталости, беспрерывно вереща, однако ажиотажа, во время которого людскую скотину разбирают чуть ли не с драками, не наблюдалось, а задумчивый, как никогда Дима, прокомментировал:
— Почти прибыли… Скоро на витрину… — его негромкий голос оттенялся облегчением, вперемешку с грустью. — Что нам готовит день грядущий… — он со скрипом почесал правую сторону груди, как вдруг играющий смертельным жезлом «Анубис» замедлил величавое цоканье копыт, и сравнялся с ним, подав дернувшемуся сатиру знак продолжать ход и не суетиться по пустякам.
