Анастасия Бароссо - Притяжение страха
- Сколько сейчас времени? - вдруг спросила она. Дон Карлос взглянул не на часы. И даже не на мобильный. А почему-то в небо.
- Совсем немного, - ответил он, отводя взгляд от пепельных облаков, - без четверти девять или около того…
- Мне нужно идти.
Несколько секунд он молчит, словно не веря тому, что услышал. Потом восклицает, чуть ли не радостно:
- А! Так значит, у меня уже есть соперник?!
Он кажется удивленным. Видимо, обычно такого не бывает? Наверное, даже не предполагал ничего подобного - судя по наглой недоверчивой ухмылке.
Ну, что ж. Все когда-то случается впервые. «Тем более что ты - прав!» - Юлия хищно сверкнула глазами, вдруг вспомнив о жадных, соленых губах Антонио.
- М-м… нет. Просто меня сегодня пригласили на ужин одни люди…
- Нельзя отказаться?
Боже, как хочется. Если бы ты только знал, как хочется именно этого! Хорошо, что ты не знаешь.
- Они очень милые. Работают в агентстве «Трамонтана» и…
- Вас пригласили на ужин в «Трамонтане»?!
- Вы их знаете?
Он равнодушно пожимает плечами.
- Немного… Совсем немного.
Говоря это, Карлос индифферентно разглядывает уже совсем темное море.
- Не хочется опаздывать…
- Ну, что ж.
Он отступает на шаг, как бы давая ей дорогу к выходу с пляжа. Видно, что он удивлен. И заинтригован. Или даже… задет?
- Извините…
Вот черт! Она уже чувствует себя виноватой. Да, далеко ей до коварной соблазнительницы. Учиться, учиться и еще раз учиться. А пока… Пока она может лишь отказать себе в удовольствии. Теша себя иллюзией, что отказывает ему.
- Я не могу их подвести.
- Ничего. Может быть… так лучше.
Он поднимает руку в знак прощания. Или - прощения? И растворяется в темноте безлунной ночи так быстро и бесшумно, словно его и не было.
Глава 11
А на что ты надеялась, интересно?! Она идет по вечерним улицам Тоссы, стараясь не дать пролиться слезам, от которых знакомый горько-миндальный привкус во рту. Это дежавю. То же самое было уже, недавно, в Москве. Только здесь, нет маленького уютного салончика, куда можно ввалиться, воя, как раненая волчица. Х-хе… Зато здесь есть душная комнатка «Трамонтаны», где придется теперь весь вечер улыбаться, подобно грустному клоуну.
На что ты надеялась?!
Что он будет ползать перед тобой на коленях по песку в своих шикарных дорогих штанах, умоляя остаться? Или станет, как бобик, поджав хвост, ждать, пока ты наужинаешься с этими одутловатыми серокожими беднягами, чтобы потом осчастливить его своим согласием?
Слезы все-таки пролились. Обожгли щеки двумя быстрыми дорожками. Юлия украдкой вытерла их тыльной стороной ладони.
…Они как раз запирали свои заляпанные двери. Сеньор Мигель и его некрасивая дочка. Моники и Хуана не было. Впрочем, какая разница? Лучше бы их всех не было. Можно было бы броситься в номер и поплакать вволю. И, кстати - покурить.
- О! Юлия, Юлия! Очень хорошо! - он снова увлажнил ей руку своей большой мягкой ладонью, - Можно идти. Хуан уже готовит ужин…
Хуан - готовит ужин? Это оригинально, по крайней мере. А что же, в таком случае, делает Моника? Убирается, что ли?
Они, вызывали в ней то, крайне досадное, тревожащее чувство, какое бывает, если случайно увидишь на цветущей весенней улице уродца с церебральным параличом, кривляющегося в кресле на колесиках, или безногого калеку в афганской форме, побирающегося в метро. Приступ безмерной жалости побуждает в первый момент помочь, сострадать, быть милосердной… и мгновенно перевешивает чувство еще более безмерной вины за то, что ты нормальная, и можешь то, чего никогда не смогут они. И ощущаешь себя такой плохой за то, что еще бываешь, недовольна своей здоровой, легкой жизнью, в которой нет таких проблем, как нечем расстегнуть молнию на штанах, когда хочется в туалет. Эта вина так неприятна, что мгновенно начинаешь ненавидеть их за то, что они вышли на улицу, попались тебе на глаза и испортили такое хорошее настроение…
- Вы еще не знакомы с моей дочерью… - Мигель гордо подвел к Юлии застенчиво улыбающуюся толстушку, - это Хуанита.
- Очень приятно.
Юлия с трудом подавила нервный обидный смешок. Действительно! Как ее еще могли звать?!
Пять минут ходьбы по улочкам, освещенным лишь вывесками маленьких баров и кафе и вот - они на месте. Жилище сеньора Мигеля находится в той части города, которая не предназначена для туристов. Аптека, госпиталь, рыбная лавка, прачечная самообслуживания и несколько двухэтажных домов. Нет, не тех, старинных и живописных, что приютились под стенами замка. Обычные кубики с железными крышами. К одному из этих кубиков и подвел ее сеньор Мигель, гостеприимно открывая дверь единственного подъезда.
Уже поднимаясь за ним по ярко освещенной лестнице, Юлия чувствовала сильный запах гари. Войдя же в квартиру - их было всего две на просторной площадке второго этажа, - чуть не задохнулась. Сделав жест, обозначающий, что им с Хуанитой надлежит пройти в комнату направо, сам он метнулся в противоположную сторону. Гарью воняло нестерпимо. Хорошо хоть Хуанита, постояв немного в глупой растерянности, додумалась подойти к окну. Она открыла настежь обе рамы. Только тогда, комнату стал понемногу продувать свежий морской воздух.
Хуанита, по всей вероятности, не говорила по-русски. Поэтому они просто сидели на диване, накрытом беленым полотном. И иногда тревожно переглядывались. С той стороны, куда ринулся сеньор Мигель, в комнату проникал вонючий чад, вскрики и звон посуды. Там явно, творилось что-то нехорошее. Видя, что Хуанита не собирается проявлять вообще никакой активности, Юлия решительно встала.
На тесной кухоньке стоял дым коромыслом. Еще там стоял Мигель, испуганно хлопая выпуклыми глазами, разведя в стороны пухлые руки. У плиты, от которой валил черный дым, суетился Хуан. Подойдя ближе, Юлия поняла, в чем дело. Обжигаясь то о ручку раскаленной сковороды, то дергаясь от брызг шипящего масла, он пытался перевернуть лопаткой цыпленка табака, одна сторона которого прожарилась уже явно намного лучше, чем нужно. Пламя под сковородой было таким сильным, что синие языки периодически опасно облизывали ее края. Лицо Хуана блестело от пота, очки заляпаны жиром. Глаза за ними выражали панику, В этот момент пламя, наконец, добралось до масла. Сковородка вспыхнула вместе со всем содержимым, сильное оранжевое пламя взлетело, стремясь добраться до потолка.
Юлия взяла со стола полотенце. Вежливо отодвинула от плиты Хуана, предварительно забрав у него из дрожащей руки лопатку. Она уменьшила газ и, обмотав раскаленную ручку полотенцем, подняла пылающую сковороду. Через секунду пламя потухло, и Юлия смогла спокойно перевернуть несчастного цыпленка обугленной спиной вверх. Когда она обернулась, позади нее стояли Мигель, Хуан и Хуанита с совершенно одинаковыми выражениями на лицах. Она не поняла, чего там было больше - стыда, восторга или благодарности.
