Игорь Денисов - Судья
— Слушай, хватит, а? Ты уже плешь мне проел. Ты зачем в Высокие Холмы приехал — расследовать убийства или под Баринова копать?
Следователь сел на подлокотник дивана.
— И то, и другое, — ответил он с ироничной усмешкой. — И если можно, без хлеба.
— Хватит! — Быстров поморщился. — Можешь хоть сейчас обойтись без шуток?
Точилин хохотнул, но, увидев отчаяние на лице друга, посерьезнел.
— Ладно, ты прав. Пора переходить к делу. Убита молодая пара. На собственной квартире. Почерк тот же, что и в деле Нестерова. Орудие убийства пока не установлено. Отпечатков пальцев нет, других следов тоже не обнаружено.
— А соседи что говорят?
— Никто ничего не слышал, не видел. То есть вообще ничего, — Точилин нахмурился. — Что странно. Первый раз в моей практике.
— А по-моему, ничего странного. Помнишь, что сказала соседка? Полгода назад Ольга и Артем выжили из квартиры владельца, отца Ольги. Соседи с тех пор их возненавидели. Вот и заболели глухотой и слепотой.
— Кстати, о старике, — Точилин снова поднялся и начал мерить комнату шагами. — Его нужно найти, если сам не явится. Потому что убийца проник в квартиру сам, его не впускали. А значит, у него были ключи от входной двери и от спальни.
— Думаешь, старик дал ему?
— Или убийца украл ключи и сделал копию.
Быстров провел рукой по волосам.
— Пока ничего не понимаю. Где мотив? Может, это кто-то из соседей решил отомстить за старика? Но как тогда это связано с убийством Нестерова?
— С убийством Нестерова связи, может, и нет, — Точилин прищурился. — А с Бариновым есть. Убитый, Артем Плетнев, работал на предприятии, которое принадлежит Баринову.
— Господи, это еще ничего не значит! — поморщился Быстров. — В городе два с половиной завода, и все они принадлежат Баринову.
— И работают очень плохо. Потому что служат лишь прикрытием для более важных дел. Баринов что-то затевает. Смерть Нестерова ему на руку. Он уже купил половину города, включая многих сотрудников твоего отделения, а скоро подомнет весь город.
— Тихо ты! — прошипел Быстров, косясь на дверь. В коридоре слышались голоса сотрудников. И, да, Быстров подозревал, что Точилин прав — многие из них продались.
Он взглянул на следователя. Тот скупо улыбнулся.
Глава 20. Златоцвет
Инна села напротив Павла. Тот смотрел на нее с улыбкой.
— Как у тебя получилось?
— Что?
— Остаться целым после того, как я… тебя сбила.
Павел медленно прожевал пищу. Посмотрел в окно.
— Ты придаешь этому слишком большое значение. Скажем так: моя способность к выживанию чуть сильнее, чем у других людей.
— И ты никогда не пытался выяснить, откуда это идет? Что с этим можно сделать?
— А зачем? Возможно, я обладаю неким даром. Ну и что? Он бесполезен. Денег на нем не заработаешь, карьеры не сделаешь, успеха и признания не добьешься. Да это и не дар вовсе, — его взгляд стал туманным.
— Почему?
— Я заплатил за него слишком большую цену. А разве за дары платят?
Павел покачал головой.
— Это, скорее, аванс… мне дали в долг. Я должен его вернуть.
— Когда? И кому?
— Не знаю. Когда я понял, что отличаюсь от других детей, страшно обрадовался. Но в следующую секунду испугался. Очень испугался.
— Можешь не говорить! — расхохоталась Инна. — Мне это знакомо. Мне с детства говорили, что у меня дар актрисы. Прочили большое будущее. Девочкой я наряжалась то ведьмой, то принцессой, разыгрывала перед гостями сценки. Мне нравилось, и все выходило легко.
— Но актрисой ты не стала.
— Да, — Инна рассмеялась. — Знаешь, почему? Я боюсь сцены! Мерзость, да? Я бы это преодолела, да просто незачем. У меня же все есть!
Павел помрачнел. Не глядя на нее, сказал:
— Я сказал, что не знаю, откуда эта способность. Скажу тебе больше: я делал и другие вещи… но я стараюсь забыть об этом. Потому что это слишком великая ответственность. Я ненавижу дар, и с радостью бы от него избавился…отдал кому-нибудь другому.
На минуту он погрузился в раздумья. Подняв глаза, с глубокой тревогой взглянул на Инну.
— Послушай меня. Ты должна рассказать мне, что случилось в тот день, когда убили твоего дядю. Кто убил его?
Инна побледнела. В глазах ее заблестели слезы.
— Я, — прошептала она. — Это я его убила.
Она рассказала Павлу все, что помнила. Что убийца спросил у нее разрешения убить дядю, и она сказала: «Да».
Девушка разрыдалась, спрятав лицо в ладонях. Павел встал из-за стола, обнял ее.
— Ты не виновата, — сказал он, гладя ее по волосам. — Он заставил тебя.
Инна помотала головой.
— Нет. Не заставил. Я просто испугалась, что Он и меня убьет. И… я действительно захотела, чтобы дядя умер. Втайне я давно желала ему смерти. Паша, это так ужасно!
Она прижалась к нему, положила голову ему на грудь.
— Я знаю, — сказал он. — Нестеров плохо с тобой обращался. Все в городе это знали. Вы самые известные люди в городе. Поэтому я так легко находил тебя, ища встречи. Ты всегда на виду. И именно по этой причине Он начал с тебя.
Инна подняла голову, посмотрела на Павла широко раскрытыми глазами.
— Ты знаешь, кто Он?
Павел нахмурился.
— В лицо — нет. Но знаю, зачем Он здесь. Чтобы убивать грешников, совершивших тайное преступление, и оставшихся безнаказанными. Инна, он не обычный человек.
Девушка нервно рассмеялась.
— О, да, это я уже поняла!
Павел сжал ее руку.
— Он не оставит тебя просто так. Это я тоже знаю. Он вернется. Идем со мной, Инна. Здесь ты не будешь в безопасности. Быстров и Точилин не защитят тебя от Него.
Инна с грустью усмехнулась.
— Да? А ты сможешь?
— Со мной у тебя больше шансов. Только я понимаю Его природу. Ты как-то сказала, что я похож на призрака. И Он такой же. Я это знаю, потому что встречался с Ним в прошлом. Он пытался убить меня. Но не смог.
Инна пристально посмотрела на Павла.
— Пытался убить тебя? За что?
Он отвел глаза.
— Сейчас не время говорить об этом. Тем более, что ты все равно не поверишь.
Инна высвободила свою руку.
— Я действительно ничего не понимаю.
Павел поднялся. Положил руки ей на плечи.
— Раз в сто лет некая сила вселяется в конкретного человека, чтобы вершить правосудие его руками. Этот человек убивает, а потом исчезает, и его никогда не находят. И даже памяти об этих событиях не остается. Не спрашивай, откуда я знаю. Просто поверь мне.
Инна с минуту задумчиво разглядывала его взволнованное лицо. Потом встала, и с серьезным видом сказала:
