Светлана Смирнова - Тринадцатый
Тринадцатый отвернул нимб от Изящной души. Она не обиделась, перелетела на другую сторону.
— Ты что, не долепленный что ли? Нашёл из-за чего расстраиваться? Теперь же, целую неделю можно развлекаться. Гуляй пока не в теле. Не горюй. Я такую компанию к нам на завтра пригласили. Закачаешься. Посидим, необычно сладко повисим. Ну, что молчишь? — Изящная душа всё больше и больше раздражала Тринадцатого.
— Отстань. Я не хочу развлекаться. Развлекайтесь без меня. Тем более, что твои развлечения очень повредят плоти. Подумай хотя бы об этом. — Заявил Тринадцатый, и юркнул в маленькое тельце.
— Ой, ой, какие мы важные. Точно — не долепленный. — Изящная душа окружила себя гроздью Раздражения. — Всякие тут не долепленные меня ещё учить будут. Полетел бы ты! Надо же было попасть с таким занудой в один распределитель. Весь праздник испортил, гад. — Наконец-то обиделась Изящная душа. Она ещё повысказывала в пространство палаты претензии, но, поняв их бесплодность, залетела в свою плоть.
Весь следующий день маленькое тельце девочки маялось от боли. После кормления малышка всё съеденное молоко выдавала обратно на пеленочку. Через полчаса крошку снова начинал терзать голод. Нянечки и сёстры замучались поить новорождённую кипячёной водой, и менять ей памперсы.
Алёнушка
Весь день Алёнушка заполнила ожиданием прихода мужа. Даже Елена не смогла развеять её сумрачное настроение. Каждый раз, когда кто ни будь, из медицинского персонала заходил в палату, Алёнушка задавала им один и тот же вопрос.
— Извините, а меня никто не спрашивал?
Медсёстры и нянечки в ответ только улыбались.
Усталость охватила новоиспечённую маму незаметно для неё самой. После ужина она задремала. Алёнушку разбудил ласковый голос нянечки.
— Мамочка, просыпайся. Сейчас, к тебе богатыря доставлю. Парень кушать просит. Воду ему надоело пить.
— Чем же, я его накормлю. У меня же, нет молока. — Удивилась Алёнушка.
Нянечка и соседка Лена засмеялись в ответ.
— От тебя никто и не требует молока. Покормишь молозивом. Оно для ребёночка сейчас самая полезная еда. Приготовься. — Скомандовала нянечка и скрылась за дверью.
Алёнушка мигом повязала на лицо марлевую повязку и надела на голову косынку.
— Просто ужас, какой прожорливый. Богатырь. — Со словами восхищения нянечка внесла два маленьких свёртка в палату. Один свёрток, в розовой пелёнке она положила на кровать к Елене, второй, в голубой пелёнке положила около Алёнушки.
— Ну, кормите. Если что, я рядом, — крикните. — Улыбнулась нянечка, и вышла из палаты.
Огромные карие глаза внимательно смотрели на Алёнушку из голубого свёртка. Алёнушка знала, что младенец пока ничего не слышит и на весь мир смотрит в перевёрнутом виде. Но, ей стало очень тепло от его взгляда.
— Мамку почувствовала, сейчас улыбаться начнет. — На щеках Лены появился румянец. — Улыбается?
Сыночка, как будто услышал разговор Елены. Он повернул головку и улыбнулся Алёнушке.
— Улыбается? — Требовала ответа Лена.
— Да. — Радость переполнила Алёнушку.
— Видишь, — подхватила Елена радость Алёнушки, — Это их ангелочки тешат. — Корми его. Мужик кушать хочет. — Вдруг, поменяла свой счастливый тон на тон приказной Елена.. — Вам вместе пока долго быть нельзя. Корми.
Приказной тон Елены напугал Алёнушку.
— Как?
— Сейчас покажу. — Елена чмокнула дочку, и соскочила с постели. — Поднеси ему просто грудь к ротику. Он сам знает, что делать. Да, дай не только сосок, а то отчмокает. Потом кормить не сможешь. Ты ему весь ореол соска в ротик положи. Вот так.
Лишь только Алёнушка поднесла сосок к носику сына, как он ни задерживаясь, ни секунды маленьким ротиком заглотал его, и стал интенсивно сосать. Довольная соседка, вернулась к дочери.
— Береги себя. Засеки время. Тебе только три минуты можно разрешить ему кормёжку, а то потом худо будет. — Предупредила Лена, и занялась кормлением дочери.
Все положенные три минуты, сын упорно тянул из груди нектар жизни. Во время кормления его маленькое личико изменилось. Сын выполнял первый и самый главный труд в жизни.
Ровно через три минуты, Алёнушка отняла сына от груди. Он ещё некоторое время почмокал алыми губками, улыбнулся маме, зевнул, закрыл глаза и сладко уснул.
Алёнушка боялась пошевелиться. От маленького тельца сына исходила сладкая истома. В низу живота заныло. Вдруг, сама того не желая, Алёнушка беззвучно заплакала. Тёплые крупные слезинки скатились из её глаз, и упали на розовые щёчки сына. Младенец недовольно заворочался. Алёнушка сняла повязку, и поцеловала сынишку в розовую щёчку. Такого счастья, как она испытала от поцелуя — она не испытывала никогда.
Школа
В конце очередного школьного дня в аудиторию совершенно нежданно влетел Куратор группы. Души-ученики наморщили лбы. Им совершенно не хотелось после загруженного до отказа лекциями дня лететь на экскурсию. А, появление Куратора могло обозначать только одно — вылет на землю, после ужина. По аудитории прокатился недовольный шелест мантий, но ни одна душа, ни произнесла, ни слова.
Куратор поправил нимб, любимая привычка, и заговорил.
— Уважаемые души-ученики. — Торжественно обратился он к слушателям. — Хочу вас порадовать. Ваш курс обучения сокращён. Всё, что вы должны были вкачать в себя, вы получили.
По качелям прошелестел мелкий Смешок. Куратор понял, что глупо выразил мысль, и поправился.
— Я, хотел сказать, лишь одно. Для вселения в плоть вы подготовлены. Так что через двое суток Высший Излагатель школы назначил выпускной бал.
Сразу же вверх взметнулось несколько мантий.
— Я понимаю, возникает множество вопросов. Мы их сейчас с вами решим. Для тех, у кого есть «хвосты» по определённым дисциплинам Высший Излагатель дал сутки на исправление.
Этому вы посвятите завтрашний день. У кого нет «хвостов» завтра будут готовиться к выпускным экзаменам. Они назначены на послезавтра.
Мантии вытянутые вверх опустились, вверх потянулись следующие мантии.
— Не торопитесь мои друзья. По сдаче экзаменов я тоже дам вам разъяснения.
Мантии тут же исчезли, осталась лишь одна докучливая душа, которая упорно держала Вопрос. Куратор не выдержал её настойчивости, и разрешил ей высказать свой вопрос.
— Хорошо, пусть будет по-твоему. Спрашивай.
Душа подскочила на качели и пискляво отпустила Вопрос.
— А, кто будет председателем экзаменационной комиссии?
— Вам разве не всё едино? — Удивился Куратор.
— Нет. Для меня это очень важно. — Пропищала душа.
