Оксана Алексеева - Я и мой воображаемый недруг
Но в данной ситуации я должна была быть не на ее стороне, поэтому схватила Артема под руку, прижалась ближе и сказала остальным:
— Вы извините нас, ребята! У нас еще планы…
И отчетливо ощутила прожигающий взгляд себе в спину. Артем его тоже почувствовал, раз сказал:
— Спасибо, Маш… Мне трудно видеть ее.
Он вслух бы не признался, что Светина ревность принесла ему некоторое облегчение — не такой он человек, чтобы оказаться подозреваемым в таких преступлениях. И он до сих пор не может перестать о ней думать — даже заметно побледнел. Все пройдет со временем. Все пройдет. Но сначала все окончательно пройдет — а уже потом наступит время ему начинать что-то новое.
— Твой приятель говорит, что найдет тебе кого-нибудь не с такими кривыми ногами! — я рассмеялась, дословно озвучивая текст. — Артем! Только не вздумай киснуть! — добавила уже от себя. — Ты уж точно заслуживаешь большего, чем любить кого-то, кто никогда не относился к тебе так же серьезно. Разве нет? Да весь факультет «Бухучета на ж-д транспорте» на тебя слюни пускает… после того, как Севостьянов умер.
Он теперь тоже смеялся, отвлекаясь:
— Передай своему парню — я ему очень благодарен за то, что освободил мне арену!
Сережа тоже ржал:
— Я и сам не глухой!
Именинник самолично составил нам программу празднований, но на кладбище ехать я снова отказалась. Чего его туда так тянет? Я никакого веселья в такой экскурсии не видела. Поэтому мы сразу перешли ко второму пункту. Решили обойти всех гадалок и ворожей — тех, на кого наших с Артемом сбережений хватит — а потом написать отзыв о них на городском портале. Очень сомневаюсь, что люди, которые обращаются к гадалкам, читают отзывы на сайте, но приключение обещало быть презабавным.
Первые двое несли полную ахинею, подробно рассказывая нам о сглазе, о болезнях и о счастливом совместном будущем — это нам-то с Артемом. Если все их комментарии собрать воедино, то мы с ним, вместо светлого будущего, буквально на днях должны умереть от кучи неизлечимых болезней вкупе с несчастными случаями.
Третья удивила. Чтобы не слушать очередные медицинские выкладки под сумраком сглаза и наследственных проклятий, я задала прямой вопрос о своих романтических отношениях — мол, будет ли у меня кто-то, выйду ли я замуж и прочее. И она надолго задумалась, а потом выдала, заставив нас притихнуть:
— Твоя любовь совсем рядом — она уже в твоей жизни, но это не он, — она указала пальцем на Артема. — Кто-то… очень близкий ему. Может быть, брат… я не уверена.
У меня мороз по коже побежал, тут даже Сережа придвинулся ближе, слушая.
— Твоя жизнь будет неспокойной, но в плане отношений — полная стабильность, так что тут не переживай. Он уже есть, но я… ощущаю какую-то непреодолимую стену между вами… Наверное, родители против, или живет он где-то очень далеко… Хотя нет, совсем рядом. Рядом и не рядом… не знаю…
У меня отвисла челюсть. Ее соображения были неточны, но она попадала в какие-то самые важные пункты. Я бы, наверное, поверила уже во все, что угодно, если бы она не захотела — и с чего вдруг? — подробно описать его внешность:
— Старше тебя на несколько лет, высокий, худощавый, очень светлые волосы, глаза темные… карие. Я словно вижу его рядом с тобой — и сейчас, и всегда. И дети твои будут на него похожи… Две дево…
Тут мы с Артемом чуть не расхохотались, Сережа разочарованно присвистнул, а я даже выдохнула с некоторым облегчением. Из всех ее характеристик можно было принять только «высокий» — да и то, так себе показатель, потому что парней выше меня — да почти все! Уже даже Пашка перерос. Магический мандраж тут же прошел.
Наверное, у нее и в самом деле был какой-то дар, потому что она точно не делала ставку на психологическую реакцию клиентов, продолжая говорить даже после того, как мы оба иронично заулыбались. Про эту надо написать и что-то хорошее — пусть и не угадывает все, но сама однозначно верит в то, что говорит — и возможно, у нее для этого есть какие-то основания.
Впереди нас с Артемом ждали еще два родовых проклятия, три сглаза и скорая свадьба по залету. Но седьмой — юбилейный и прикончивший остатки наших денег — оказался настоящим экстрасенсом. Ему даже говорить ничего не пришлось — достаточно было вылупиться на Сережу. Мужичок с интеллигентным видом сельского учителя растерялся больше нас — очевидно, что он был медиумом, но нечасто встречался нос к носу с потусторонними силами. С ним и разговор получился самым продуктивным — он не предсказывал будущее и не угадывал прошлое, просто по нашей просьбе рассказал все, что знает:
— Вряд ли это именно «дверь»… Но они куда-то уходят. После этого связаться с ними невозможно. Те, кто утверждает, что общается с духами Наполеона или Гитлера — безбожно врут. Многие остаются на несколько дней возле своих родных, но потом исчезают. Некоторые — задерживаются на столетия. Так что легенды про старые замки — не выдумка. Я в одном из таких был — чуть не умер от страха. Их нельзя изгнать, пока они сами не захотят уйти.
— Не захотят уйти? — передала я ему вопрос Сережи, но, кажется, он и сам расслышал.
— Я так думаю. Те, кто не уходит, скорее всего, просто хотят остаться — наверное, у каждого есть какая-то причина… Кстати, мстительные духи — тоже не редкость.
Я посмотрела на Сережу со страхом, вспомнив педофила. Он ушел или просто набирается сил, чтобы отомстить мне? Экстрасенс продолжал:
— Но если вы ищете… «дверь», то она может быть где-то рядом с телом или в месте, где развеян его прах.
Этот разговор загрузил всех нас, даже обсуждать не хотелось. Не потому ли Сережу так и тянет на кладбище? Там может быть его… выход или вход. Не потому ли мне так не хочется ехать на это самое кладбище, хоть убей?
Он вечером сам ответил на незаданные вопросы, словно мои мысли прочитал:
— Маш, я не хочу уходить. Я не уйду… пока сама не выгонишь. У меня есть причина, чтобы хотеть остаться.
Я кивнула, веря.
— Сереж, а почему именно я? Почему именно я стала центром твоего мира?
Он усмехнулся — наверняка хотел отшутиться:
— Кто ее разберет — эту призрачную психологию? Ты ведь помнишь тот вечер, когда в прямом смысле ухватила меня за яйца? Я не привык, чтобы девчонки так уверенно были ко мне равнодушны! И моей последней мыслью перед смертью было что-то наподобие: «Завтра же обложу эту Потапову по всем фронтам, а то ишь, ерепенится». Наверное, этой мыслью я выбрал тебя — последняя в моей жизни девчонка, которая меня заинтересовала. А ты выбрала меня, когда взяла мой телефон — ну, знаешь, такое почти не завуалированное желание поддерживать со мной связь. Так что, думаю, мы оба виноваты.
