Абрахам Меррит - Лик в бездне (сборник)
И вот один из них начал тайно злоумышлять против остальных, он хотел отобрать у них всю власть. И править в одиночку, самодержавно. И не только в Ю–Атланчи, но и по всему миру, превратив все живое в своих рабов. Чтобы самому быть на троне. Всемогущим. Земным богом. Медленно, вкрадчиво начал он вооружаться страшными знаниями, неведомыми остальным.
И когда почувствовал себя достаточно сильным, ударил. И почти выиграл. И выиграл бы, если бы не хитрость и мудрость Матери.
Этот Властитель был Нимир.
Его победили, но не смогли уничтожить. Однако благодаря своим знаниям Властители заточили его. Как говорит древняя легенда, они заточили его в скале.
А на скале высекли Лик – изображение самого Нимира. Не в насмешку… у них была определенная цель… но никто не знает, какая это цель. И они привели в действие силы, которые, пока существует земля, будут держать Нимира взаперти. О драгоценностях, о текущем золоте легенда ничего не говорит.
– Сделав это, шесть Властителей и Мать Адана вернулись в Ю–Атланчи. И надолго воцарился мир.
– Прошло много времени. Один за другим те, чьи глаза созерцали Властителя Зла, уставали и открывали Двери Смерти. Или Двери Жизни, производя детей и затем уходя в темный вход – такова плата за детей в Ю–Атланчи! И вот наступил день, когда не осталось никого, кто знал бы всю правду, кроме горстки создателей снов, но кто же поверит создателям снов?
– Война, ставкой в которой был весь мир, превратилась в легенду, в притчу.
– И вот не так давно, если измерять время по меркам Ю–Атланчи, возник слух, что злой Властитель возродился. Вернее, его Тень; Тьма, шепчущая Тьма; бестелесная, но ищущая тела; обещающая все на свете тем, кто повинуется ей; шепчущая, шепчущая, что она и есть Властитель Зла. И что урды, люди–ящеры, ее рабы.
– Впервые услышав слух о Тени и ее шепот, мы рассмеялись. Мы сказали: проснулся создатель снов, и кто–то ему поверил. Но число последователей Тени увеличивалось, и наш смех стал не таким громким. Быстро росли жестокость и зло, и мы поняли, что – Властитель Зла или нечто другое, но какой–то яд разливается по Ю–Атланчи.
– Из всех Властителей остался к этому времени лишь один, и он, и Мать давно отдалились от нас. Мы попросили встречи с Матерью, она осталась равнодушна.
– Потом власть захватил Лантлу, и для многих из нас жизнь в древнем городе стала невыносима. Следуя за Хуоном, мы нашли убежище в этих пещерах. И все темнее становилась Тень над Ю–Атланчи. Но мы по–прежнему говорим: «Она не древний Властитель Зла».
– И вот пришел ты. И сказал: «Я видел тайное место! Я взглянул в глаза Лика!»
Регор встал и зашагал по комнате. На его лбу выступили капли пота.
– И теперь мы знаем, что Тень не лгала и что она и Властитель Зла – одно и то же. Он нашел способ частично освободиться и, воплотившись в тело, сумеет разорвать все путы, освободиться полностью и править здесь, а со временем по всей земле, в чем ему помешали много веков назад.
Снова Регор начал беспокойно расхаживать и опять остановился, глядя в лицо Грейдону.
– Мы боимся, но не смерти, – сказал он, повторив слова Суарры. – Может произойти нечто бесконечно хуже смерти. Мы боимся жить – в таких формах и таким образом, как придумают Властитель Зла и Лантлу. А они придумают, будь уверен в этом.
Он закрыл лицо плащом. А когда открыл, сумел взять себя в руки.
– Ну, парень, будем храбрыми, – прогремел он. – Ни Лантлу, ни Темный Властитель еще не овладели нами. Теперь твоя очередь. Так что же пообещала тебе Мать?
И Грейдон, чувствуя тупой ужас, рассказал ему о своем видении. Регор слушал молча. Но в глазах его появилась надежда; а когда Грейдон повторил угрозу женщины–змеи в адрес Лантлу, он вскочил с радостным криком.
– Ты должен добраться до нее и доберешься! – сказал он. – Я не говорю, что это будет легко. Но есть пути, да, есть. И ты передашь Матери наше послание, что мы готовы присоединиться к ней и сражаться, как можем. И что в Ю–Атланчи больше достойного спасения, чем она считает, – добавил он с горечью. – Скажи ей, что мы все с готовностью отдадим свои жизни, чтобы помочь ей победить.
Откуда–то издалека донесся мелодичный звук колокола.
– Товарищество собралось, – сказал Регор. – Это сигнал. Не говори им ничего из того, что рассказал мне. Повтори только то, что говорил вчера вечером. Там будет Дорина. А я ничего не говорил тебе. Понял, парень?
– Понял, – ответил Грейдон.
– И если ты будешь хорошим, – сказал Регор, остановившись у дверного занавеса и ткнув своей палицей в ребра Грейдона, – если будешь очень хорошим, я скажу тебе кое–что еще.
– Что?
– Сколько на самом деле лет Суарре! – ответил Регор и вышел со смехом.
12. ДРЕВНИЙ ГОРОД ТАЙНЫ
Грейдон решил, что ему придется пересмотреть свое мнение о Черном Регоре. Он смеялся про себя, когда Регор хвастал своей хитростью, и решил, что тот прозрачен, как воздух. Теперь Грейдон знал, что ошибся.
Лукавое упоминание о возрасте Суарры продемонстрировало, как точно Регор читал в его душе. Это, однако, только одно перо из хвоста. Более значимо, что Регор понял: Грейдон утаил наиболее важную часть своей истории.
А кроме того, независимость мыслей, явно проявлявшаяся и в словах, и в делах. Возможно, он человек Хуона, но руководствуется собственными суждениями.
Доказательство этому – проявляемое им недоверие к Дорине.
И уж наверное, способ, которым он передал Хуону свои зловещие сомнения в ней, был достаточно хитрым; а еще – чувство юмора. Грейдон почему–то был абсолютно уверен, что Хуон его лишен начисто.
Коридор, которым они шли, оказался не длинным. Он заканчивался огромными дверями черного металла, которые охранялись одетыми в желтые юбочки индейцами.
– Помните! – предупредил Регор.
Створка двери скользнула в сторону, открывая паутину занавеси. Регор отодвинул ее, и вслед за ним прошел Грейдон.
Он стоял на пороге огромного зала.
С высокого потолка лился свет, золотой и ослепительный, словно солнечный.
Грейдон осмотрелся и увидел напротив расположенные двойным полукружием сиденья, вырезанные, казалось, из розового коралла. Сиденья занимали около сотни соплеменников Хитона, мужчины – в желтом, женщины – в ярких платьях. Брошенный на них быстрый взгляд сказал Грейдону, что все они отличаются той волнующей красотой, которая являлась наследием этой загадочной расы. Рассмотрев их, Грейдон снова содрогнулся, поняв, насколько он одинок и чужд им.
Прямо перед полукружием находилось небольшое возвышение, на нем – широкая, в подушках, скамья из розового коралла, а перед ней – тумба, похожая на ораторскую трибуну. На скамье сидела Дорина, рядом с ней высился Хуон.
