Дмитрий Громов - Путь проклятых
«НО Я НЕ БЫЛ НИКОГДА РАБОМ ИЛЛЮЗИЙ!»
Молнии – уже не из глаз, из самого сердца.
Моего мертвого сердца.
Треск разрядов. Плавится серебро. Небо горит, и земля горит, потолок отшатывается прочь, пространство вокруг трескается, неохотно выпуская из себя знакомые здания, в испуге притихшие клены…
Врешь, брат Жан! Я не поддамся! Я теперь знаю, как! Пока что ты сильнее, но если мы переживем наступающий день…
Институтские корпуса изгибаются, тянутся к нам оскаленными пастями выбитых окон.
«Это только иллюзия, всего лишь иллюзия, это параноидальный кошмар, который он пытается внушить нам!» – твержу я себе.
Но я уже знаю – иллюзии могут убивать!
Сейчас остались только мы – я и Бессмертный Монах. Это поединок двух разумов, двух воль. И если я его проиграю – он уничтожит нас всех в одно мгновение.
Я тянусь в ночь, зачерпываю полные пригоршни бледнеющего, из последних сил сдерживающего подступающий рассвет, мрака – и Тьма послушно закручивается вокруг нас бархатными жгутами, укрывая от глаз преследователей, от лазеров наведения, от всевидящих зрачков инфракрасных прицелов.
И напрасно теперь тянутся к нам оскаленные пасти иллюзорных кошмаров, напрасно ищут нас в ночном небе огненные нити, напрасно поводят готовыми извергнуть потоки аргентума стволами твои подручные – Тьма сокрыла нас от очей незрячих!
Что, брат Жан, не попадались тебе еще такие вампиры? Мы уйдем от тебя, теперь уж точно уйдем, а потом…
И тут тупым ударом, болезненно отдавшимся во всем теле, пришел ответ! Окружавший нас спасительный кокон тьмы разлетелся в клочья.
– Глупый мертвый мальчик! Мне встречались Враги посильнее тебя. И я подарил им упокоение – как подарю его и тебе. Ты хорошо сражался – но скоро рассвет. Тебе не уйти. Смирись. Смерть от солнца – страшная смерть для таких, как ты. Дай мне сделать это легко…
Я чувствовал, как мимо воли замедляется наш полет, как вновь наваливается сверху невидимый потолок, как сворачивается вокруг пространство, течет киселем, вязким студнем, сковывая движения, отнимая волю, надежду…
Два одинаковых высоких ложа. Два тела, наполовину погруженные в прозрачный студень, под пригашенными до поры бестеневыми…
И не осталось больше сил, чтобы извергнуть темный огонь из сердца, отшвырнуть прочь проклятые иллюзии.
Огонь пришел извне.
Огонь и гром.
– Сюда, Влад, – голос Генриха разрывает пелену кошмара. – Вы оторвались от них, но это ненадолго.
– Как… как вы нашли нас? – радостная зелень плещет из глаз Эли.
Это она! Моя прежняя Элис!
– Я же говорил, мадмуазель: я сам найду вас, когда будет надо, – вальяжно улыбается Генрих, но я вижу, что на самом деле сейчас он серьезен, как никогда. В руках у него дымится короткий обрез помпового ружья.
Так вот что это был за гром!
– Возьми, – он протягивает мне оружие, достает из кармана горсть патронов. – Вам надо торопиться. А о нем, – короткий кивок в сторону исходящего хрипом капитана, – я позабочусь. Аргентум?
Ответ он знает и сам.
– Несколько минут у меня будет. Попробую извлечь пули и обработать раны…
Вот только обычной уверенности в голосе Генриха я что-то не слышу. Значит, плохи дела у капитана. Скорее всего, не выкарабкается.
Жаль.
А Генрих-то все равно остался врачом, пусть даже и врачом-вампиром! Интересно, чем он раны обрабатывать собрался? Слюной тут уже не поможешь, а обычные антисептики нам – что мертвому припарки! От них только хуже стать может…
Добрый доктор Айболит, он на кладбище сидит: приходи к нему лечиться и упырь, и упырица, и вампиры, и зомбя с вурдалаками!
– А как же…
– Обо мне не беспокойтесь – я уйду. Если получится – вместе с ним. А теперь – главное, Влад. Я надеюсь, что ты сможешь! Я-то это уже давно понял, вот только убедить самого себя до конца так и не смог. Сейчас это – твой шанс! У тебя уже многое получилось… У вас получилось, – тут же поправляется он. – И вы должны сделать еще шаг. Вместе. Всего один шаг!
– Какой, Отец? – кажется, я понимаю о чем он говорит! Неужели он знал обо всем с самого начала? Еще тогда, когда приобщал меня? Знал то, что только сейчас начинает доходить до меня?! Знал – но не мог воспользоваться сам?!
– Всего один шаг, Влад. Один шаг, Эльвира. Но его вы должны сделать сами. Сами, понимаете? Вам понадобится лишь вера. Вера, что у вас получится. Уверенность в себе. Я дам вам только одну подсказку. Ты слишком много «знал» о вампирах до Приобщения, Влад. Но кое-что тебе все же было неизвестно – к счастью для тебя! Секса для вампиров не существует, Влад! Они неспособны к этому. Но тебе-то было невдомек!… Знаешь, как я тебе завидовал?
Он хитро прищурился и подмигнул мне.
– Может, еще свидимся, Влад! У вас должно получиться!
– Земля тебе пухом, Генрих.
– К черту!
– Ну что, девочка моя? Последний парад наступает? Вломим им напоследок? – я старался, чтоб мой голос звучал веселее, но где-то глубоко внутри, обволакивая склизким студнем зароненное Генрихом зерно надежды, уже стыла смертная тоска обреченности.
– А почему бы двум благородным вампирам и не вломить этим грязным монахам как следует? – оскалилась она в ответ.
Но у нее на душе тоже скребли кладбищенские крысы.
– Тогда – вперед!
Грохот выстрелов расколол тишину предрассветной улицы.
3
Ночь короче дня,
День убьет меня,
Мир иллюзий в нем сгорает!
Заряд картечи в клочья разрывает живот выскочившего из-за угла «святого отца».
Осталось шестеро.
Масляный шелест передергиваемого затвора. Кувыркается в темноту картонная стреляная гильза. Рядом дергается, плюясь короткими очередями, автоматическая винтовка в руках Эльвицы.
Ржавые вспышки в ответ. Серебряный ливень. Скорее прочь!
Улица плавно изгибается, уходит вниз. Эльвица со свистом рассекает воздух рядом. Сейчас свернуть в проход между домами…
Прохода нет! Дома сливаются в одну сплошную стену без начала и конца, и нет ни прохода, ни сил перемахнуть через крыши – потому что дальше здания громоздятся вплотную, все выше и выше, до самого бледнеющего неба, и в стенах нет даже окон, чтобы влететь внутрь, затаиться, укрыться от преследователей и встающего солнца.
Улица уносится назад бесконечной кишкой великана, но кажется, что мы висим на месте, а пули каким-то чудом мчатся следом за нами, огибая углы, вписываясь в повороты, настигая, ввинчиваясь в мозг сверлящим визгом!
Я уже не уверен, что это иллюзия! Да и какая разница – иллюзии, в которые мы верим, убивают нас!
