Олег Бондарь - Призрачно всё
Изменившиеся приоритеты не радовали. Мне снова открытым текстом, предложили заняться шпионажем. А времена, когда Штирлиц считался героем, давно канули в Лету.
* * *Всю ночь я проворочался, ожидал, когда появится таинственная незнакомка. Всматривался в ободок скважины, который отыскал с трудом, так как ночь выдалась безлунная. Но надежды оказались тщетными. Чудеса не случаются по заказу, тем более, когда мы на них рассчитываем.
Задремал под утро, да и то ненадолго. Едва провалился в объятия Морфея, как меня разбудил резкий и неприятный звук.
Когда туман полудремы выветрился из головы, я понял, что слышу автомобильный клаксон.
Кто посмел?
Посмотрел на часы, удивился, что уже почти десять. Вздремнул, однако…
Подошел к окну, голова гудела от недостаточного отдыха. На подъездной дорожке возле парадного входа стоял знакомый автомобиль. Я глазам своим не поверил, его появление было сродни диву дивному. Быстро оделся и побежал на улицу. Негоже держать шефа под дверью.
Увидев меня, Игорь Владимирович, наконец-то, оставил клаксон в покое. Непривычная тишина резанула слух. Даже птицы и прочая живность затаились, не понимая, что происходит и почему то, что происходит, прекратилось.
— Повымирали все, что ли? — Игорь Владимирович был раздражен и не скрывал этого.
— Аристократы любят поспать, — загнул умняк. — Что-то случилось?
— Мне нужно срочно увидеть Владислава Викторовича.
— Вы ему звонили?
Шеф посмотрел на меня, как на идиота.
— Я сказал, что мне нужно увидеть его, а не поговорить с ним.
— В холле висит портрет.
По взгляду, которым одарил меня Игорь Владимирович, я понял, что от увольнения без выходного пособия меня отделяют считанные мгновенья. Почему-то с утра люди мало восприимчивы к юмору. После долгой дороги, наверное, тоже, ведь в отличие от меня, для шефа утро наступило давно.
— Я не уверен, что он дома, — пробовал замять оплошность. — Он ни перед кем не отчитывается.
Если завывание клаксона и разбудило кого-то, кроме меня, внешне это никак не отразилось. В коридорах было по-прежнему тихо и пусто. Никто не спешил встречать непрошеного гостя, может, потому, что он непрошенный?
Я провел шефа в бар, сделал кофе, посмотрел на бутылки в шкафу, вспомнил, что Игорь Владимирович за рулем и не стал искушать его соблазнами.
— Схожу, посмотрю, на месте ли он.
Влад был на месте. Когда я вошел, он затягивал галстук на своей бычьей шее.
— Куда-то уезжаешь?
— Дела, братишка. Нужно иногда и работу делать.
— Мой шеф к тебе пожаловал.
— А… — если Влад и удивился, виду не подал. — Так это он тарарам устроил? Что ему нужно?
— Не докладывал. Что-то секретное. Наверняка хочет с тебя еще бабок срубить.
Возможно, я и ляпнул лишнее, но Влад в финансовых делах был тертым калачом, и без моей подсказки все понял. Они с Игорем Владимировичем если и не с одной стаи, то в породе сильно не отличались. Соответственно и мыслили одинаково.
— Фиг ему! — сказал Влад, справившись с галстуком.
— Как сказать… — засомневался я.
— Ладно, веди его. Послушаем, что за срочность. Хотя, ты его в баре оставил? Передай, что я сейчас спущусь.
Я его понял. Встреча в кабинете могла затянуться. А так Влад даст понять, что заскочил на минутку выпить кофе и, что время его ограничено. У богатых свои уловки.
* * *Мне было интересно узнать причину появления шефа, но, когда появился Влад, я оставил их наедине. Лучше так: достойно с гордо поднятой головой, чем, если, словно шкодливого котенка — за шкирку и под зад.
Прошелся к беседке, оттуда можно было видеть машину Игоря Владимировича, и не опасаться, что он уедет, не сказав на прощанье пару ласковых слов.
— Вы сегодня без коньяка?
Я вздрогнул. Рядом на дорожке, не пойму, как я не услышал, припарковалась коляска, ведомая все той же хмурой, хоть и смазливой на личико, сиделкой.
— Увы…
Марина была в светлой блузке, ноги ее, как и раньше, под толстым пледом, на голове соломенная шляпка из которой выбивались светлые кудряшки.
— Вячеслав…
— Можно просто, Славик, ведь мы же перешли на «ты»…
— Ах да, простите, то есть прости…
Она замешкалась. А я пожирал ее взглядом, и мысли мои, отнюдь, не были целомудренными. Вспоминал рассказа Влада, и размышлял над архиважным вопросом: ее ли облик являлся ко мне ночью? Ответа не находил. Пытался представить ее в постели, и опять-таки ничего не получалось. По прошествии времени все казалось далеким, смутным и расплывчатым. Подробности, если и раньше не были четкими, постепенно все больше стирались из памяти. Оставалась лишь легкая тень пережитого блаженства, а все остальное…
— Со мной что-то не так?
— Скорей, со мной…
— Что-то случилось? — она сумела собраться, голос ее приобрел былую уверенность.
— Не выспался. Наверное, магнитные бури, — ляпнул первое, что пришло в голову. — А потом этот дурацкий клаксон.
— Да, меня он тоже разбудил. Оказывается и в глухомани никто не застрахован от появления придурков.
Я улыбнулся. Приятно, когда мнение о шефе разделяет еще кто-то.
— Мне, Славик, тоже иногда не спится. Часто не спится. А если удается уснуть, иногда вижу чудные сны…
Ее взгляд затуманился, наверное, от приятных воспоминаний. А я не знал, что и подумать: играет она со мной, намекает на что-то или говорит искренне, без задней мысли.
— Да, сны здесь бывают интересные.
Ответ тоже из разряда — понимай, как знаешь.
Она рассмеялась: весело, беззаботно. А я в очередной раз почувствовал себя идиотом, так как снова ничего не понял. Об одних и тех же снах мы ведем речь, или причиной внезапного веселья послужило иное, во что я не был посвящен.
— Интересный ты человек, Славик?
— Чем же?
— Есть в тебе еще нечто романтичное, не изъеденное ржавчиной цинизма.
— Неужели так заметно? — я почему-то даже не пытался возражать.
— Потому и заметно. У тебя все на лице написано, по нему можно читать, как по книге.
Что она успела прочитать на моем лице, спрашивать не стал, боялся, что ответит. В каждой женщине сидит частичка ведьмы, и, кто знает, вдруг ей действительно удалось проникнуть в мои мысли? От самого предположения об этом, я, почувствовал, как кровь приливает к лицу. Мне стало жарко, даже пот выступил.
— Видишь, Славик, ты еще не разучился краснеть.
Разговор превращался в экзекуцию, если не поменяем тему, договоримся, черт знает до чего. Ладно, если бы были одни. А при посторонних… Сиделка хоть и не проронила ни слова, замерла каменным истуканом, но, уверен, ничего из сказанного не пропустила.
