Олег Бондарь - Призрачно всё
Слово «лечебные» он произнес с непонятной для меня иронией.
— Она что, знахарка?
— Ведьма, наверное. В селе все так считают. У них ведь как: то лягушку в полнолуние поймать нужно, то еще что-то. Траву разную только в определенные дни собирать можно.
Я не понял, говорит Влад серьезно или шутит? Но, судя по выражению лица, на юмор мой друг сейчас не был настроен.
В кухне собрались почти все обитатели дома. Еще бы, такое событие! В сонном царстве сродни сенсации. Не было только Марины с сиделкой и ее лечащего врача. Он, как уже объяснил Кеша, бывал здесь наездами.
Сам Кеша сидел в баре и равнодушно потягивал коньяк, как будто случившееся его не касается. Но я уже составил представление о внешне безобидном толстячке, и знал, безразличие — показное. Он, словно губка втягивал в себя информацию. С какой целью? Не думаю, что только по заданию тещи Влада. Есть такие люди, которые жить не могут, чтобы не совать нос в чужие дела. Хобби у них такое.
Неприступная, словно скала, Тома, как и прежде, сидела рядом, но отвернулась от Кеши, взгляд ее был направлен на кухню. Там в приоткрытой двери возвышалась Наталья Владимировна, от одного вида которой меня проняла дрожь.
Она, молча, отодвинулась, пропуская нас в помещение. У дальней стены, возле выхода во двор, на деревянной табуретке сидела тощая старушка. Настолько тощая и настолько старая, что издалека казалась не живым человеком, а восставшей из гроба мумией. Ее лицо было необычайно худым. Высохшую до неимоверного кожу, цвета пергамента, густой паутиной покрывали морщины. Издали они показались мне трещинами. Такими же страшными были и руки. Сухие, обтянутые тонкой кожей, которая как будто просвечивалась, и через нее было видно косточки. Как у мумий в Киево-Печерской Лавре. Голова старушки, невзирая на теплую погоду, была укутана толстым платком, из-под него выбивались жидкие пряди грязновато — белых волос.
Возле старушки хлопотала толстая повариха. Оголив колено, необычайно белое, по сравнению с лицом и руками, прижимала к нему компресс из вафельного полотенца. Сама пострадавшая сидела молча, не двигаясь, с застывшим, словно у Сфинкса лицом.
— И как тебя, Семеновна, угораздило?
Влад умел играть на публику. От недавнего раздражения не осталось и следа, теперь он был добрячком, близким к народу и искренне заботящимся о проблемах своих служащих.
— Так ведь ночь была, туман, — бодро прошепелявила беззубым ртом старушка. — Я только на дорогу вышла, тут это чудище и налетело.
— А на работу, зачем пришла?
— Я и вчера была. Думала, само пройдет.
— Индюк тоже думал, — проворчал Влад. — Ну что там, серьезное что-то? — спросил у поварихи.
— Ушиб сильный, — ответила та. — А так, кто знает, может, и перелом.
— Как же ты Семеновна на работу пришла?
— Вчерась не шибко болело, с палочкой доковыляла. А сегодня Митрич на лисапете подвез…
Влад хмыкнул.
— Пробовали «скорую» вызвать, — добавила повариха. — Только возраст назовем, трубку бросают.
— Вот — козлы! Сколько тебе лет, Семеновна?
— Так я ж того — тысяча девятьсот шестнадцатого.
Я мысленно подсчитал — девяносто восемь. Дай Бог каждому. Влад присвистнул от удивления, но от комментариев воздержался.
— Ладно, Семеновна, не горюй. Сейчас оттарабаним тебя в больницу, подлечат, и будешь, как новенькая. Сам прослежу.
— Спасибо, Владислав Викторович, дай Бог вам здоровья, и женушке вашей, и дражайшей Наталье Владимировне…
— Хорошо-хорошо. Ты как себя, вообще, чувствуешь?
— Нормально, знобит только. И ходить не могу, — пожаловалась старушка.
— Вот, накинь пока, — повариха сняла с вешалки знакомый мне плащ.
Влад легко, словно пушинку, приподнял больную, повариха укутала ее в плащ.
— Сейчас машину подгоню.
Когда они уехали, я достал из кармана лоскут с пуговицей и выбросил в мусорное ведро. На одну тайну стало меньше, да и, как оказалось, никакой тайны не было. Стечение обстоятельств.
Осталось разобраться с головоломкой, что Влад подкинул? Да и не только Влад. Я снова вспомнил ночное происшествие, и волна вожделения прокатилась по телу.
* * *Ближе к вечеру позвонил шеф. Вот уж чего я не ожидал. Вряд ли его трогали проблемы ближнего, вопросы о моем здоровье, самочувствии и о том, как отдыхается, следовало воспринимать как прелюдию. Не тот он человек, которого могли волновать подобные мелочи.
И я не ошибся. Выслушав бессвязные ответы, я от неожиданности оробел, он резко и без обиняков перешел к делу.
Я добросовестно изложил обо всем, происходящем в доме. За исключением, конечно, одного эпизода. Игорь Владимирович заинтересовался.
— Значится так, — услышал в трубке. Мне плевать на призраки и прочую чертовщину, все это — туфта на постном масле. Главное для тебя — выяснить все возможное и невозможное о сокровищах. Если это не миф, и они существуют, — шеф сделал паузу, я услышал шуршание и понял, что он делает пометку в ежедневнике, — я подключу людей, чтобы проверили в архиве. Но тебя это не касается. Так вот, если сокровища будут обнаружены, ты обязательно должен быть рядом. Лишь в таком случае наши юристы смогут доказать, что мы имеем право на обусловленный процент. Лучше, конечно, если бы ты отыскал их сам, без посторонней помощи. В таком случае мы получим четверть их стоимости. Естественно, и тебе будет премия, — добавил с меньшим энтузиазмом. — Дальше, — не дав мне вставить слово, продолжил он, — что тебе следует сделать в первую очередь. Расспроси у местных жителей, что и к чему. Легенда у тебя отличная, подозрений не вызовет. Ты — писатель, собираешь материал для книги. Ну и, естественно, не выпускай из поля зрения домочадцев. Им известно больше, чем тебе, так что осторожненько, следи за всем. Повторяю, осторожненько, без лишних расспросов и прочей самодеятельности…
— Игорь Владимирович, а как же с призраком? Ведь именно для этого нас нанял Влад.
— Нет никаких призраков. Мистификация, нутром чую. И не забывай, что ты, прежде всего, работаешь на фирму, а не на Владислава Викторовича!
— Вообще-то, я в отпуске, — ляпнул, не подумав…
Шефа заклинило от моей наглости. Я слышал громкое сопение и ожидал громы и молнии на свою голову. Но, кажется, пронесло. Игорь Владимирович сумел совладать с чувствами, обуздал эмоции и взял себя в руки.
— Если операция завершится успешно, — молвил спокойным деловым голосом, — я аннулирую отпуск, отгуляешь его позже с полной компенсацией.
— Может, сейчас отзовете? — совсем обнаглел я.
В ответ — череда коротких гудков. Некоторое время я вслушивался в их монотонное жужжание, после чего отключил телефон.
