Лана Синявская - Последняя ночь колдуна
Девушка несколько раз задумывалась о том, кто ее дедушка и куда он подевался, особенно этот вопрос волновал ее в раннем детстве. Глаша пыталась приставать к бабке с расспросами, но та всегда очень сердилась, молчала как партизан и лишала внучку мороженого. В конце концов Глаша смирилась. Ну, нет у нее деда, и не надо.
Оказалось, есть.
Только непонятно, почему он вспомнил о ней лишь сейчас? Ведь, в отличие от бабушки, у него вполне могла быть семья, дети, внуки. Иначе почему он не искал их раньше? И зачем ему понадобилась Глаша, да еще непременно завтра? В сопроводительном письме ясно указывалось, что завещание вступит в силу только в том случае, если Глаша приедет в Медведково по указанному адресу не позднее завтрашнего вечера.
Глаша была заинтригована, хотя здравый смысл убеждал ее наплевать на завещание и уж никак не тащиться к черту на кулички. Глашу волновало не наследство. Она хотела узнать наконец семейную историю, в которой, оказывается, присутствовала романтическая тайна.
«Вот дадут тебе по башке в этой деревне, станет не до романтики», – предупредил внутренний голос, но Глаша к нему не прислушалась.
Девушка решила ехать. Ей была неприятна вся эта история с завещанием. Откуда он взялся, этот старик? С какой стати про нее вспомнил? Захотелось на старости лет повидать внучку, о которой он знать не знал все эти годы?
* * *Дина и Валя пришли в полный восторг, услышав новость. Ради этого Валя закрыла отдел и вызвалась собственноручно отвезти Глашу в Медведково. Еще ночью Глаша отыскала в доме старую карту и выяснила, что Медведково расположено совсем недалеко от города. Они планировали добраться до деревни часа за два.
Узкий белый проселок пересекал широкое поле, заросшее иван-чаем и осокой. На лугу паслись черно-белые коровы. На фоне голубого осеннего неба вырисовывались разноцветные верхушки деревьев. Листья берез напоминали старинные золотые монеты.
Дорога спустилась с пологого пригорка и уперлась в горбатый мостик через мелкую, но широкую речушку. На карте эта извилистая речка носила название Линда.
После моста дорога снова пошла в гору. С обеих сторон ее обступал смешанный лес. Какой-то мрачный. Упавшие на землю стволы никто не убирал. Они поросли мхом и производили неприятное впечатление. От высоких разлапистых елей было темно.
Перед самой деревней дорога неожиданно опять вырулила на шоссе. После долгой тряски по колдобинам девушки испытали настоящее облегчение.
Деревня была большая, целых три улицы. Нужный дом оказался в самом конце одной из них. Припарковав машину возле высокого дощатого забора, девушки с опаской вошли в калитку и остолбенели. В обширном дворе ни травинки, только утрамбованная до каменного состояния земля, плотно уставленная автомобилями.
– Это просто автостоянка какая-то, – обескураженно озираясь, заметила Валя.
– Похоже на то.
Под окном двухэтажного дома толпились люди. Некоторые сидели прямо на земле, остальные сбились в кучки и негромко разговаривали. Глашу поразило, что в толпе наблюдались представители различных слоев населения: от крестьян до солидных господ, одетых дорого и со вкусом. В основном это были женщины.
Но всех их объединяло одно – странное выражение лиц, одинаково испуганное и удрученное.
Когда девушки взошли на крыльцо и попытались войти в дверь, дорогу им преградила худая старуха в черном.
– Сюда нельзя, – строго и неприязненно сообщила она. – Сколько можно говорить-то?
– Вот те раз! – возмутилась Валя, рассерженная неласковым приемом. – Сами звали, бумаги присылали официальные, а теперь на порог не пускаете? Наследница приехала. Так там и передайте кому следует!
– Вы Глафира? – почему-то испугалась женщина, уставившись на Валю черными глазами.
– Не я – она. – Валя выдвинула вперед Глашу.
– Федор Поликарпович ждет вас, – проговорила женщина с неожиданной почтительностью. Она пропустила Глашу в дом, а Вале преградила дорогу.
– Подождите здесь.
– Это как это…
Дверь перед носом Вали захлопнулась.
В доме царил полумрак и пахло свечами. Он казался вымершим и безжизненным, как большой склеп. Женщина шла впереди, указывая дорогу, и привела Глафиру к двустворчатым дверям из мореного дуба. Приоткрыв одну створку, она предложила Глаше войти, а сама осталась в коридоре.
В комнате было еще темнее, чем в коридоре. Мимо Глаши прошелестели какие-то старухи в низко повязанных черных платках. Воздух был спертым и тяжелым. В углу у иконы трепетал огонек лампадки.
В первый момент девушке показалось, что она осталась в комнате одна. Она в недоумении огляделась, заметила на полках чучела животных, пучки сушеных трав и высохшие цветы. Здесь странно пахло. Ей определенно не нравилось это место, и она повернулась, чтобы уйти. Тут у нее возникло чувство, что за ней наблюдают. «Успокойся», – приказала она себе. Однако тревожное ощущение не покидало ее.
Глаша резко обернулась, и в этот раз ее глаза, уже привыкшие к полумраку, различили у стены очертания большой кровати. На ней кто-то лежал. Девушка сделала несколько неуверенных шагов, приблизилась и увидела среди груды подушек осунувшееся лицо.
– Ну, вот мы и свиделись, внученька, – раздался у нее в ушах глухой голос.
Чтобы не вскрикнуть, Глаша зажала рот ладонью. Перед ней, распластанный на постели, лежал старик из ее снов. Усы, борода, глубокие морщины, пронзительные глаза. Все совпало в точности. Только в уголках глаз сейчас блестели слезы.
Глава 14
Глаша онемела. Сердце ее трепыхалось. Она хотела убежать, но была словно опутана по рукам и ногам толстыми веревками.
– Вы кто?.. Вы как это?.. Зачем?.. – лепетала она бессвязно.
– Не бойся, Глашенька, подойди, присядь, – ответил старик ласково.
Глаша послушно опустилась на стул, противиться тихому голосу старика не было никакой возможности.
– Но как же так? Этого ведь быть не может? Чтобы вы там… и здесь… и дедушка… Вы ведь мой дедушка? Или это неправда?
– Правда, милая. Я твой родной дед. Ты, Глашенька, кровь от моей крови. А что до твоих снов, то тебе не надо пугаться этого. Ты не серчай! Это я в твой дом бестелесным духом наведывался. Тебя на ночь благословлял, молился за тебя, за твою маму и бабушку.
Старик говорил спокойным голосом дикие вещи. Как это являлся бестелесным духом? Что за бред? Или это и в самом деле бред? Старческий?
Старик усмехнулся в усы, словно прочитал ее мысли.
«Не больно-то он похож на умирающего», – подумала Глаша.
– Не бойся, я не выжил из ума и тебе говорю чистую правду. Хочешь, опишу тебе твою квартиру?
Он и в самом деле принялся перечислять, где что стояло в доме Глаши, какие у нее на окнах шторы, а на полу ковры.
