Сакс Ромер - Ведьмино отродье
Еще секунда, и кинжал погрузился бы по рукоятку в грудь негодяя, но внезапно прозвучал оглушительный взрыв. Ярко-красные языки пламени осветили комнату, здание затряслось. Следом за ужасающим грохотом раздался леденящий душу крик:
— Нет, сэр, нет! Боже мой! Что вы делаете?
Человек резко вскочил с кровати, выбив оружие из руки доктора. Покачиваясь в полусне, Кеан застыл посреди комнаты; из соседних номеров доносились голоса разбуженных постояльцев, зажегся свет, а на постели, той самой, где только что лежал Энтони Феррара, сидел Роберт, его собственный сын!
Никого больше в комнате не было. На ковре у ног доктора валялся древний кинжал с изысканной рукоятью, украшенной позолотой и эмалью.
Онемев от ужаса, охватившего их обоих, отец и сын, так неожиданно встретившиеся, не могли оторвать взгляд друг от друга. Казалось, все в отеле были разбужены взрывом — этим господним вмешательством, остановившим руку доктора Кеана, предотвратив немыслимое преступление.
На лестнице царила суматоха, но двоим в комнате было не до нее. Первым заговорил Роберт.
— Боже милосердный! — хрипло прошептал он. — Как вы здесь очутились? В чем дело? Вы нездоровы?
Доктор Кеан протянул руку, словно пытался нашарить что-то.
— Роб, минутку, дай мне прийти в себя. Почему я тут? Меня больше волнует, как ты здесь оказался?
— Собирался встретить вас.
— Встретить меня! Я и не подозревал, что ты достаточно окреп для такой поездки, а если ты приехал встретить меня, то почему…
— Именно. Почему тогда вы послали мне телеграмму?
— Мальчик мой, я не посылал никакой телеграммы!
Роберт с чуть порозовевшими щеками приблизился к
отцу и взял его за руку.
— После того, как я приехал в порт, сэр, я почти сразу получил телеграмму: уже с борта корабля вы писали, что передумали и поплывете через Бриндизи.
Доктор Кеан вновь взглянул на кинжал на ковре, подавил дрожь и как можно тверже сказал:
— Я не посылал телеграммы!
— Вы хотите сказать, что действительно прибыли на пароходе вчера вечером? И надо же, мы ночевали в одном отеле! Какое удивительное…
— Да уж, удивительное, Роб, но не совпадение, а результат хитрого и хорошо продуманного плана. — Он пристально посмотрел на сына. — Ты знаешь, чей это был план, только один человек мог выдумать такое — заставить меня, твоего отца…
Он замолчал, взглянув на оружие, все еще лежащее у его ног. Пытаясь хоть немного скрыть волнение, он нагнулся, поднял кинжал и бросил его на кровать.
— Ради бога, сэр, — простонал Роберт, — что вы делали у меня в номере с… этим?
Доктор Кеан выпрямился и спокойно ответил:
— Я пришел убить тебя.
— Убить!
— Меня околдовали, не будем говорить кто. Я думал, что наконец у моих ног ядовитая гадина, но мной коварно управляло первородное зло. Поправ законы божьи и людские, я приготовился убивать. Возблагодарим Господа нашего!..
Он упал на колени, помолчал, склонив голову, и вновь встал, уже полностью владея собой, как обычно. Роберту пробуждение показалось странным и жутким: комната освещена пламенем, а над ним отец с ножом в руке! Но более всего его испугало необычное возбуждение, не характерное для такого сурового и не склонного к проявлениям чувств человека, как отец. Сейчас, собравшись с мыслями, он осознал, что ими руководила чужая порочная воля, а они с отцом являлись лишь пешками в таинственной и роковой игре.
На улицах внизу потоки людей в панике устремились к гавани, но доктор Кеан жестом указал на кресло.
— Присядь, Роб, — сказал он. — Я расскажу тебе, что произошло со мной, а потом ты расскажешь о своих испытаниях. Сравнив наши истории, сделаем выводы. Затем будем действовать. Мы должны бороться до конца, но я начинаю сомневаться в наших силах.
Он поднял кинжал и пристально осмотрел его — от острия до эмалевых узоров.
— Очень необычный, — пробормотал он, пока сын завороженно наблюдал за ним, — острый, словно его только вчера выковали, а на самом деле, судя по рукояти, ему не менее пяти тысяч лет. Роб, мы столкнулись с чем-то нечеловеческим! Нам предстоит сражение с магом, чья мощь могла бы поразить величайших Мастеров в истории. Нам понадобятся все знания и вся сила Аполлония Тианского, чтобы выступить против него!
— Против Феррары!
— Без сомнения, Роб, телеграмма с корабля была не чем иным, как происками Энтони Феррары! Так же, как и мой сегодняшний сон. Впрочем, это был не сон вовсе, я пребывал под воздействием — как бы это назвать? — гипнотического внушения. Какое влияние эта злобная воля оказала на то, что нас с тобой поселили в соседних номерах, сообщающихся с помощью балкона, неизвестно. Возможно, мы этого никогда не узнаем; но не будь соседство столь близким, врагу ни за что не удалось бы осуществить свой замысел. Прежде чем уснуть, я смотрел на звезды, и одна из них словно начала увеличиваться в размерах. — Возбуждаясь все больше и больше, доктор зашагал по комнате. — Безусловно, Роб, кто-то держал перед моими глазами зеркальце или кристалл, и этот кто-то явно дожидался удобного момента. Я поддался усыпляющему воздействию, тем самым добровольно, да, добровольно, отдав себя в руки… Ферраре.
— Вы полагаете, что он тоже здесь, в гостинице?
— Совершенно уверен, что он где-то по соседству. Воздействие было слишком сильным, чтобы исходить откуда- то издалека. Вот что мне снилось…
Он опустился в плетеное кресло. На улицах стояло относительное затишье, но шум, доносившийся из гавани, свидетельствовал о каком-то необычном происшествии.
Вскоре забрезжил рассвет, воздух стал необычайно влажен. Роберт сидел на кровати и слушал рассказ, события которого нам уже знакомы.
— Вы считаете, сэр, — проговорил Кеан-младший, когда доктор закончил, — что ничего из этого не происходило в действительности?
Брюс держал в руке древний кинжал, многозначительно глядя на сына.
— Напротив, — ответил он, — я точно знаю, что кое- что оказалось пугающе реальным. Моя задача — отделить правду от иллюзии.
Оба замолчали.
— Определенно, — задумчиво нахмурившись, сказал молодой человек, — вы не покидали отеля, а просто прошли по балкону из своего номера в мой.
Доктор встал, подошел к раскрытой балконной двери, выглянул наружу, а затем вновь повернулся к сыну.
— Думаю, что это можно проверить, — объявил он. — Во сне, когда я поворачивал к дому, дому мумии, перед ним была огромная грязная лужа, как будто вечером туда выплеснули воду. Я в нее наступил или же мне приснилось, что я сделал это. Вот и посмотрим.
Он присел на кровать рядом с Робом и, наклонившись, снял тапок. Прошедшая ночь принесла множество неприятных сюрпризов. Вот и сейчас доктор Кеан застыл, показывая подошву сыну. Она была заляпана бурой грязью.
