Эвелин Беркман - Случайный спутник
И разумом, и усилием воли она покончила с поисками, но раззадоренное любопытство не соглашалось с этим решением, любопытство терзало, как мучает все незавершенное, не доведенное до конца. Все ли она сделала? Всюду ли заглянула? Не оставила ли чего-то необъясненным? Укоряя себя, она вспоминала, например, как тороплива была у гробницы принцессы, ее чутье подсказывало ей, что что-то неладно, а она к нему не прислушалась. Надо бы подумать об этом, разобраться, но… как она устала… было это связано с самой гробницей или с чем-то еще в склепе? Бесполезно. Не стоит ломать голову, пока она еще раз не побывает в церкви. Но ведь она твердо решила этого больше не делать. Нет, решение придется пересмотреть. Иначе не будет ей покоя.
Счета за 1720 год немедля открыли нечто существенное: Я этот год принцесса совсем не путешествовала. Ну, еще бы: Шарлотта влюбилась, и предмет ее страсти состоял при дворе, к чему же куда-то уезжать. Монотонное перечисление расходов неожиданно подсказало, как выстраивались события.
Октябрь, услышала она голос мнимого продавца газет. Это случилось в октябре…
Быстро листая страницы, Марта вплотную приблизилась ж печальной дате. Десятого Шарлотта была уже мертва, хотя прямо об этом нигде не говорилось.
За полный траур его светлейшего высочества……………………….. 600 талеров
За траур его высочества Луи-Виктора……………………………… 178 талеров
За траур ее высочества Анны-Марии……………………………….. 178 талеров
Два последних имени принадлежали, видимо, детям.
За траурную обивку кареты ее светлейшего высочества……………180 талеров
За наем катафалка из Вюрцбурга………………………………….. 70 талеров
За траур четырех лакеев ее светлейшего высочества…………..216 талеров
За траур пажа ее светлейшего высочества………………………….. 57 талеров
За траур кучера, грума и форейтора ее светлейшего высочества…………. 118 талеров
Герру Клепсиусу, поставщику похоронных принадлежностей:
За черные плюмажи……………………………………………… 141 талер
За черные бархатные покрывала для 16 лошадей…………………… 63 талера
За погребальные принадлежности, установленные в часовне, пока не будет воздвигнут памятник ее светлейшему высочеству…………………………. 36 талеров
Последний пункт касался разрисованных гербами щитов из папье-маше и парусины, первое время заменявших мраморные.
Портному
За траурный бархат…………………………………………….. 164 талеров
За шитье………………………………………………………40 талеров
Тягостный каталог похоронных принадлежностей, скрывающий истинное положение вещей, дань приличиям: многие, должно быть, знали либо догадывались, что произошло на самом деле…
Но под заголовком «Мастеровые» значилось нечто необычное.
Плотнику:
Три еловых гроба, простых, 1 м 36 см х 56 см……………….. 18 талеров
Длинные железные гвозди для крышек………………………..2 талера
Очень, очень странно, подумала Марта. Три одинаковых гроба, причем еловый гроб по тем временам был наибеднейшим и наидешевейшим. Странно к тому же, что все эти годы никто не умирал, кроме ирландца Джона, а тут вдруг три смерти сразу. Маленькая эпидемия? Это самое вероятное из объяснений. Три умерших слуги? Но тогда должны быть счета в книгах — доктору или аптекарю, пользовавших больных, кто бы эти больные ни были. Но в книгах нет ничего подобного. Она стала листать дальше. Вот счета за ноябрь. Все, как обычно. «Выплаты» с обычным перечнем имен, всегда одни и те же имена в строго установленном порядке. Но в ноябрьском списке кого-то недоставало, хоть так с ходу и не скажешь, кого… Надо сверить с предыдущим месяцем. Но в глазах песок. Надо сверить, но у нее больше нет сил… С этими гробами что-то не так…
Неожиданно отключившись, Марта уснула среди разбросанных вокруг счетных книг.
Глава 16
На следующий день, полная мыслями о Шарлотте, Марта решила еще раз посетить церковь. Но не с пустыми руками, а с набором инструментов.
Заехав по дороге в Эгерт и зайдя в бойкий магазинчик скобяных изделий, она купила мощный стоячий фонарь, пару больших гвоздей, деревянный молоток-киянку, два лома и набор клиньев. В два приема Марта отнесла все купленное в машину и поехала по скользкой брусчатке. Дорога порой ныряла в облака неподвижного, ватно-белого тумана. Приходилось включать фары и удваивать внимание. При этом было невыносимо жарко и душно: вчерашний ветер не освежил воздуха.
Занятая перетаскиванием громоздких инструментов из машины в церковь, Марта не позволяла себе обращать внимание на мрачный вид кладбищенской аллеи с двойным рядом ив, растворяющихся в тумане, и на то, как шелест мелкого дождя подчеркивает покинутость этого места и ее, Марты, неземное одиночество. Но когда она открыла высокую дверь церкви, а потом и дверь вестибюля, до нее донесся быстрый, отчетливый перестук шагов. Там кто-то был.
Затаив дыхание, готовая к бегству, Марта взяла себя в руки и заглянула в пахнущую пылью пустоту. Звук повторился, потом еще и еще, и вдруг она поняла, что вызван он вовсе не присутствием человека, а каплей с потолка, падающей на мраморный пол. Тяжкая, мерная капель многократно усиливалась эхом в этих высоких стенах. Марта постояла, прислушиваясь все-таки очень похоже на приближающиеся шаги и, в конце концов, действует на нервы, как неустанная, неспешная ходьба кого-то, кто так и не появляется.
Пожав плечами, Марта перенесла инструменты вниз по ступенькам в склеп. Было темно: к единственному, высокому и маленькому окошку, казалось, прижали мокрое серое одеяло. Марта зажгла фонарь, направив его свет на гробницу, и та вы ступила из мрака, как освещенная сцена, игриво оттеняя черный мрамор красным, синим и золотым. Большой потек на надписи был темным и блестел от влаги, но эпитафия выделял ас четко, кроме последней надписи, скрытой слоем мусора.
Взяв фонарик, она втиснулась за надгробие и принялась выгребать оттуда разнообразный мусор. Да, там есть заключительная строка знакомого стиха, буква за буквой, она чувствует на ощупь. Еще несколько секунд, и можно приступать к чтению.
Марта встала на колени и направила пучок света на буквы. Время шло, а она все не шевелилась, ошеломленная, оглушенная, обездвиженная. Фонарь, между тем, продолжал изливать свет на последнюю, короткую строчку.
Наконец Марта встала с трудом, понемногу выпрямилась и, выбралась из тесной мраморной щели. Глаза мутные, рот полу-4 открыт, она выглядела безумной, и извинением ей служило лишь то, что безумие поразило ее, как удар грома. Невозможно было поверить в то, что она увидела, даже когда строчка была у нее прямо перед глазами.
