Рэмси Кэмпбелл - Голодная луна
Глава 12
Родительское собрание теперь, как никогда, напоминало урок для взрослых, но особо это никого не волновало. Когда Диана вошла в актовый зал вслед за отцом Салли, миссис Скрэг заметила:
— Теперь, я полагаю, мы можем начинать, — словно Диана должна была меньше времени проводить с родителями, обсуждая их детей. Диана заняла свое место за столом, который стоял на сцене, и миссис Скрэг шлепнула по стулу ладонью руки, распространив приглушенное эхо в переполненном зале:
— Я надеюсь, все вы знаете, что случилось у пещеры, — загремела она.
Возможно, она и не хотела, чтобы ее голос звучал обвиняюще, однако некоторые из присутствующих отвели от нее взгляды.
— Я не знаю имен этих террористов и вандалов, которые в своей бессердечности опустились до жестокости по отношению к бессловесным животным, но советую им держаться подальше от моего мужа и меня, ибо мы знаем, чего они заслуживают. И им лучше бы понять, что надо совершить гораздо больше, чем просто поджог пустоши, чтобы выгнать Гудвина Мэнна, чтобы вычеркнуть его из наших жизней.
Она схватилась руками за край стола и наклонилась вперед к родителям:
— Теперь я хочу вам сообщить, что мы предприняли с моим мужем, чтобы помочь нашим новым друзьям. Мы пригласили двоих из них в наш дом на все время их пребывания в Мунвэле. Пусть трусы только попробуют причинить им вред теперь. Я надеюсь, что каждый из вас сделает то же самое; по крайней мере, те из вас, кто имеет свои собственные дома.
Это автоматически исключало Диану из списков добровольных помощников, что для нее было просто прекрасно. Миссис Скрэг села на свое место, пыхтя от сознания собственной значимости, а мистер Скрэг откашлялся и начал говорить:
— Прежде чем мы перейдем к заключительной части нашего собрания, может, у кого-нибудь есть какие-нибудь добавления или вопросы? — спросил он.
Где-то сбоку, в зале взметнулась рука.
— Мистер Милман, — узнал мистер Скрэг.
— Я ценю те замечания, которые вы сделали, миссис Скрэг, однако…
Миссис Скрэг нахмурилась и посмотрела на Милмана таким взглядом, словно видела его первый раз:
— Вы встаньте, а то мы не сможем услышать вас.
Он неловко поднялся, опираясь на складной стул перед собой:
— Я хочу сказать, что, конечно, я не одобряю попытку прогнать людей из города таким вот способом, однако я смогу это понять, если это проявление протеста, возмущения по поводу их поведения. Я имею в виду, что никто не просил их о том, чтобы изменять город за одну ночь. Моя семья и я сам ходим в церковь каждое воскресение, мы не нуждаемся в том, чтобы нам говорили и заставляли нас почувствовать, что этого недостаточно.
Несколько человек закивали в знак согласия, даже начали шептаться. Возможно, в этот момент, думала Диана, многие говорили что-то себе.
— Никто не спрашивал Марию и Иосифа, хотят ли они иметь дитя Христа, — возразил мистер Скрэг. — Желанием, одним только вашим желанием горю не поможешь, мистер Милман. Я думаю, что мы должны вернуться к теме нашей встречи.
— Это еще не все, по правде говоря, — выпрямился мистер Милман. — Я говорил мисс Крэмер, что некоторые из ее новых учеников и их истории являются моей Кристи в кошмарах.
— И что же мисс Крэмер ответила вам? — спросил мистер Скрэг, восседавший на двух подушках, которые добавляли высоту его стулу.
— Она сказала, что я должен поднять этот вопрос здесь.
— Вы могли бы спросить ее сейчас сами, я думаю, — сухо сказала миссис Скрэг. — Ну и как, интересно, наши новые друзья могут вызвать у вашей дочери ночные кошмары?
— Они рассказывают ей о дьяволе, говорят, что дьявол заберет ее, если она не признает хотя бы самую маленькую ошибку, которую она когда-либо допускала. Это еще ничего, они даже хотели, чтобы она рассказала мисс Крэмер, как она однажды заснула, забыв сказать молитву перед сном. Я восхищаюсь мисс Крэмер и знаю, что она никогда не пожелает слушать всякую чепуху такого рода. Они же добились того, что Кристи стало сниться по ночам нечто, разгуливающее под лунным светом и постоянно увеличивающееся в размерах, и, небеса знают, что там еще. Мне кажется, вовсе не это она должна изучать в школе.
— Позвольте мне немного пояснить, — вступил в разговор один из сторонников Мэнна. — Мы верим во взаимопомощь. Признание греха означает разделение с другими этого бремени. Наши дети лишь пытаются помочь вашим. Возможно, вам стоит спросить себя, уж не Господь ли посылает вашей дочери кошмары, чтобы показать ей, в чем она совершила ошибку и где поступила неправильно…
— Я хочу вам сказать вот что: я знаю моего ребенка, черт возьми, гораздо лучше, чем ваши детки, и не думаю, что я один здесь, кто придерживается такого мнения. — Он бросил быстрый взгляд на ничего не выражающие выражения лиц других. — Разве это не так?
Бормотание в знак согласия было почти беззвучным и трудно различимым. Миссис Скрэг самодовольно ухмыльнулась мистеру Милману:
— Вы должны сами убедиться, что не все дети такие же совершенные, как ваш ребенок. Я думаю, что говорю от имени большинства присутствующих здесь сейчас. Все, что мы в состоянии сделать для их совершенствования, мы должны делать.
— Небольшой шанс для их совершенствования при такой величине ваших классов теперь, — возразил Джереми Буфс. — Вы не можете ожидать от детей всего, на что они способны, если они сидят по двое за партами.
— Они справляются с этим достаточно хорошо в моем классе и в классе моего мужа, — миссис Скрэг вытянула шею и отыскала взглядом Джереми. — Но вы ведь не приходитесь никому из них родителем. Что вы хотели доказать, представляя себя в этом качестве?
— Он здесь представляет интересы родителей Эндрю, — ответила Диана. Миссис Скрэг даже не удостоила ее взглядом:
— Давайте выслушаем тех, кто имеет право говорить. Кто хочет высказаться в пользу школы? Наши новые друзья могут подумать, что они ошиблись в нас.
— В школе должны быть какие-то правила, — робко начал мистер Клегг, зеленщик. — Правила, не обязательно подчиняющиеся логике. Когда наши дети вырастут, они должны будут следовать законам, которые не будут подчиняться логике в отношении к ним ко всем…
Диана вспомнила некоторые порядки, заведенные Скрэгами в школе: никаких брюк на девочках зимой; никакого сока детям во время завтрака — только горячая вода:
— Не хотите ли вы приучить людей к индифферентности, отбить у них всякие желания что-то изменять в этой жизни, в существующем порядке и жизненном укладе? Если мы двинемся немного дальше в этом направлении, то мы вообще отучим их думать!
