Шон Хатсон - Наемный убийца
Из-за невыносимой боли в руке, он с трудом поворачивал ручки на кодовом замке сейфа. Наконец ему удалось установить нужную комбинацию, он распахнул дверь и вытащил пачки банкнот и драгоценности. Он протянул их Гранту, словно дары, словно это могло его спасти.
— Нам не нужны твои деньги, — тихо сказал Грант, выставляя вперед кинжал.
— Пожалуйста, возьмите! — взмолился Кеннинг, упав на колени. — Пожалуйста, не бейте нас! Пожалуйста! Боже...
Он не договорил.
Грант ударил его длинным кинжалом.
Лезвие вошло ему в левое плечо, раздробив ключицу. Залитая мочой рубашка Кеннинга стала окрашиваться кровью.
— Нет! — в агонии завопил он. — Ради Бога... — Сейчас он уже только всхлипывал. — О Боже Всевышний... Нет...
Кинжал опустился снова, ударив его по протянутой руке. Деньги упали на пол.
— Ради Бога... Пожалуйста...
Кинжал опустился ему на темя, срывая скальп и круша череп. Кости расходились все сильнее, пока не брызнули мозги. Лицо залила кровь.
Он повалился вперед, продолжая всхлипывать. Слова становились все бессвязнее.
— Господи... Боже...
Его жена попыталась закричать. Глаза расширились, и желчь хлынула у нее изо рта, когда она увидела, как умирает муж. Мать упала в обморок.
Дженифер Томас похлопала старую женщину по лицу, приводя ее в чувство, не желая, чтобы она пропустила хоть что-то из этого чудовищного представления.
Кинжал ударил Кеннинга в спину, в бок, в лицо, ниже спины. Все его тело было в крови.
Грант продолжал колоть бизнесмена, который теперь был не в состоянии даже стонать. Из его заполненного кровью горла вырывались лишь булькающие звуки.
Наблюдавшая это Мария Чалфонт почувствовала влагу между ног.
Филипп Волтон смотрел на происходящее безо всякого интереса.
Марк Пакстон зажал кожу у себя на шее и, выдавив нарыв, посмотрел на пальцы и вытер их о простыню.
Кеннинг бился в агонии на полу.
Грант нанес ему последний, смертельный удар и отступил, тяжело дыша. Его одежда была забрызгана кровью.
Еще некоторое время убийцы смотрели на бьющееся на полу в предсмертных судорогах истерзанное тело.
Движения прекратились.
Тогда они повернулись к женщинам.
Глава 27
Квартирка была маленькой, но уютной. Сырой плесени не было видно на стенах, их покрывала водоэмульсионная краска. Потертые ковры пропылесосены. В жилище стоял приятный запах.
Все это произвело хорошее впечатление на человека, стоящего в дверях квартиры Никки Джонс.
Она убрала с лица длинные вьющиеся волосы и повернулась к замершему на пороге гостю.
— Входи и закрой дверь. А то выстудишь квартиру, — сказала она, стараясь не выдавать нетерпения.
На самом деле этот парень, которого она подцепила только двадцать минут назад, ей совершенно не нравился. Еще меньше ей нравилось, как от него воняло.
Когда он подошел к ней на улице, она даже хотела ему отказать, так ужасно от него несло.
Проституцией она занималась три года и за это время несколько раз сталкивалась с грязными педерастами. Она всегда настаивала, чтобы перед тем, как приступать к делу, они приняли ванну или душ. Но на сей раз она только хотела послать его куда подальше, как увидела у него в руках пачку двадцатифунтовых банкнот толщиной по крайней мере в дюйм. И Никки конечно же свое решение изменила. В конце концов, можно просто задержать дыхание, чтобы не чувствовать запах. Может быть, она заметила, что он грязен, только из-за своей особой любви к чистоте. Ее тело, ее квартира и ее ребенок были безукоризненно чистыми.
Ребенок спал в другой комнате, и Никки направилась туда, чтобы взглянуть на него. На ходу она стянула пальто и осталась в белой тенниске и кожаной мини-юбке.
— Садись, — сказала она гостю. — Сейчас принесу что-нибудь выпить.
«И дезодорант», — добавила она про себя, направляясь в комнату сына.
Человек в темном пальто, в перчатках, с шарфом, обмотанным вокруг лица, сел в гостиной.
Войдя в детскую, она закрыла за собой дверь, чтобы ребенка не разбудил падающий из гостиной свет.
Он спал, закрывшись до подбородка. Она наклонилась, поправила одеяло и поцеловала его в лоб.
— Я люблю тебя, — прошептала она и еще немного постояла, глядя на мальчика.
Ему было уже почти два года, но Никки до сих пор не имела понятия, кто его отец. Может, один из ее клиентов, а может, кто-то из сутенеров, которых за последние три года у нее сменилось полдюжины. Она не знала. И не хотела знать. Он — ее, и этого вполне достаточно.
Она не любила приводить клиентов к себе на квартиру, но здесь все-таки было ее рабочее место. Днем она могла отправить малыша поиграть с детьми, пока ублажала клиентов «успокаивающим массажем». (По крайней мере, такое название своему занятию она вычитала в журнале, который выписывала.) Но вечером она никуда не могла его отправить.
Один клиент как-то спросил ее, не сможет ли ребенок поучаствовать в действии за дополнительные сто фунтов. Никки тут же выгнала его вон. Развратный ублюдок. У некоторых мораль отсутствует полностью.
Она еще раз поцеловала сына и вернулась в гостиную, где гость по-прежнему сидел на краешке дивана, рассеянно рассматривая комнату.
— Сними пальто, — сказала она, удивленная его странным поведением.
Многие из тех, кого она приводила к себе на квартиру, нервничали, но этот парень был спокоен, словно происходящее его совершенно не касалось. «Или, может, он спешит? — подумала она. — Тогда совсем хорошо. Чем скорее уйдет этот вонючий козел, тем лучше».
Она подошла к бару и налила себе немного виски.
— Хочешь выпить? — спросила она.
Он покачал головой.
— Ты, похоже, не очень разговорчивый.
Она села рядом с ним, стиснув зубы от жуткой вони. Она подалась к нему. Профессия не оставляла места для чувств. Никки прикоснулась к верхней пуговице его пальто, но он схватил ее руку и прижал ее себе к паху. Она позволила ему манипулировать собой.
Сквозь брюки она почувствовала его эрекцию и прижала руку плотнее.
Человек посмотрел на нее. Поверх шарфа виднелись лишь его глаза. Они не выражали ничего. С таким же успехом можно было смотреть в глаза лежащей на сковородке рыбе. Ни тепла, ни жизни.
Никки отвела взгляд и поставила стакан.
Он мягко коснулся рукой ее затылка, нагнув ее голову к своему паху. Она заколебалась, и у нее по плечам пробежали мурашки.
— Это будет дороже, — сказала она, поняв, чего от нее хочет этот человек.
Другую руку он опустил в карман пальто и вытащил пять двадцатифунтовых банкнот. Немного помешкав, он сунул деньги ей за тенниску.
Никки кивнула и почувствовала, что его рука сильнее легла ей на затылок.
