Эдуард Веркин - Не читайте черную тетрадь!
И Жук достал из другого внутреннего кармана два блестящих стержня с кольцами и какими-то ручками.
– Я их тоже там нашел. Там, на пороховухе, даже снаряды целые валяются, можно настоящий фугас сделать... Только что автоматов нет. Эх, сюда бы фугас, все бы тут на фиг разлетелось...
Жук стал вкручивать взрыватели. Вкрутил и протянул мне одну гранату.
– Зачем? – спросила я.
– На всякий случай. – Жук пожал плечами. – Запоминай. Первое, что надо делать. Вот эту ручку надо прижать и держать плотнее. Затем надо вытащить вот это кольцо, а ручку не отпускать. Потом ручку отпускаешь – и кидаешь. Все просто. Повтори.
Я повторила очередность. Жук остался доволен. Я не знала, смогу ли я вовремя бросить гранату – правая, поврежденная леской рука была замотана бинтом почти полностью.
– Это «Ф-1», – объяснял Жук. – Оборонительная. Разлет осколков от четырехсот до шестисот метров. Посечет все. Ни один Крысолов не устоит. Главное – спрятаться.
– Немного отдохнем и дальше пойдем. – Жук закрыл глаза. – Надо идти.
Я спрятала гранату в сумку и сразу почувствовала какую-то уверенность и подумала, что это, наверное, гранаты придавали Жуку такую силу. Жук прислонился к старому шкафу и заснул, вернее, закрыл глаза. Потом он их открыл и сказал:
– А хочешь еще одну историю?
– Страшную?
– Конечно. Это будет последняя страшная история, которую я расскажу.
– Почему последняя?
– Потому что я больше не знаю. Потом я буду рассказывать только веселые истории. Про Незнайку на Луне, про Мумий Тролля. А сейчас я расскажу страшную историю. Я буду ее рассказывать, и мы будем отдыхать.
Жук стал перекидывать гранату из руки в руку.
– Вот эта история. Однажды одни парни отправились на рыбалку. На реку, на два дня с ночевкой. Их было четверо, а до реки надо было довольно далеко идти. А идти надо было по лесу. Поэтому они вышли с утречка и пошагали по лесной тропинке. А где-то часа через два они услышали, что в лесу кто-то стонет. Они пошли в этом направлении и нашли пацана. Он попал в капкан. Этот пацан сказал, что он сидит тут уже целый день и целую ночь и что ночью по лесу все время кто-то ходит. И они его стали вытаскивать из капкана. А был среди них один мальчик, и он всем говорил, что не надо этого пацана выпускать, ни в коем случае. Но они его выпустили. Домой дороги он не знал, и они взяли его с собой. И тот, кто просил не выпускать этого парня из капкана, в тот же вечер упал в реку и утонул. И они его даже не нашли в реке. И на следующий день они тоже его искали. Пока они его искали, исчез еще один парень. Осталось трое. Они решили идти домой. Но было уже поздно, и они остались ночевать у костра и взялись сторожить. Первым стал сторожить тот, кого они спасли ночью, а двое других легли спать. А проснулся только один. И когда он проснулся, спасенный сидел у костра и улыбался. Тогда парень спросил, где его друг, и этот пацан сказал, что он отошел в кусты.
Жук отдышался и поставил гранату на пол.
– Тогда они стали ждать и ждали до утра. Но никто не пришел. Спать они не могли и все смотрели друг на друга, а когда взошло солнце, они отправились домой. Тот, кого спасли из капкана, шел последним, и, когда они прошли два километра, он загрыз впереди идущего.
– И какой смысл в этой истории? – спросила я.
Жук не знал, какой в этой истории смысл. В этой истории нет никакого смысла. Просто нельзя никого подбирать. А со спасенными надо быть особенно осторожными, потому что они побывали между двумя мирами. И нельзя слушать, когда кто-то зовет тебя из темноты.
И нельзя, чтобы кто-нибудь был у тебя за спиной.
– Это моя последняя история, – сказал Жук. – Дальше темнота.
– Почему темнота?
– Потому что нам пора идти. – Жук встал. – Нам пора идти.
Он отряхнулся. Он отодвинул шкаф и вышел в коридор. Потянулся и посмотрел по сторонам.
– Я не знаю, куда надо идти, но идти надо. Мы пойдем... налево.
Мы пошли налево. Жук шагал впереди и пел всякие дурацкие песенки. Про то, как на одной ноге он пришел с войны, про то, как идет смерть по улице, про то, как, пока я ходить умею, я буду идти вперед. Про то, что заправлены в планшеты космические карты. Иногда Жук сбивался с песен на прозу и начинал говорить, что ему очень жаль, что он отдал Дэну стилет, что он следующим летом собирается с отцом в горы. Мне казалось, что Жук сошел с ума или, во всяком случае, близок к этому. И еще. Жук зарядил в самострел разрывную стрелу.
– Я сразу понял, что Дэн не вернется, – говорил Жук. – Он с самого начала был таким. А я хочу вернуться.
Жук замолчал, а потом вдруг громко крикнул:
– Эй, Крысолов! Выходи! Выходи! Я тебе кишки выпущу!
Но коридоры не отвечали. Я не останавливала Жука. Мы шагали вперед.
– Знаешь, Валь, – говорил Жук. – Я не хочу помирать...
– С чего ты вдруг собрался помирать, Жук? – спрашивала я. – Брось.
– Я предчувствовал все это, Валь. Помнишь, я еще с самого начала не хотел идти? Не хотел ведь... А мне на прошлой неделе снился сон. Причем три раза подряд снился, ты же знаешь, что это такой сон, вещий. Ко мне три раза тетка моя приходила, а она, между прочим, год назад померла. Отравилась газом. Приходит и говорит, пойдем со мной, пойдем, там хорошо... А я не хочу идти, а она меня за руку берет и тянет за собой...
– Это все чушь, – успокаивала я Жука. – Чушь. Сны – это просто сны: им нельзя верить.
– Этот сон плохой, – продолжал Жук. – Знаешь, я хочу все оставить...
И Жук стал рассказывать, какое имущество кому он завещает.
– А тот мопед, который я начал собирать, отдайте Семенову из восьмого дома, а подшипники – Пеке...
Я слушала это завещание, и мне становилось не по себе – Жук явно собирался умереть здесь, в подвале.
– Идет смерть по улице... – бормотал Жук. – И эту смерть зовут Я... Крысолов, выходи на честный бой...
Находиться в компании с безумцем мне не хотелось, но другого выбора не было, и я шагала за ним.
– В таких ситуациях такие, как я, всегда погибают, – говорил Жук. – Потому что я впал в панику, а в панику впадать нельзя... Тех, кто впадает в панику, первыми утаскивают... К тому же сегодня Хэллоуин, а в Хэллоуин всегда что-нибудь происходит... Мужики с ножами... Стой!
Жук остановился и прижался к стене.
– Слышишь? – Жук схватил мою руку и приложил к стене.
Я почувствовала, как далеко, метрах, наверное, в двухстах от нас, гремят коридоры. Будто кто-то сворачивает их в трубку, пытаясь выжать из этих коридоров особый коридорный сок. Пытаясь выжать из них нас.
– Коридоры сдвигаются, – сказал Жук. – Теперь только вперед... Пока я ходить умею...
– Жук...
– Идет смерть по стенам... – бормотал Жук. – Несет всем по оладье...
