Юрий Моренис - Охота на вампиров
Он посмотрел на свой пиджак, висящий на спинке стула, и полез по карманам. Сигареты на месте, а в остальных пусто.
«Так и должно быть! — обрадовался Леон. — Все документы в кейсе, а сам кейс во дворе дома, в закрытых «Жигулях». За кого ж мне себя выдавать? За Лешку? Нет! Лучше ни за кого! Раз меня умыкнули силой, да еще наркотик вкатили, пусть сами и разбираются. А Лешка пусть побегает на свободе».
Довольный собой, он закурил, направился к дивану, сел и стал пускать дым кольцами. Делал он это виртуозно, как самый настоящий мальчишка. Внезапно за стенкой раздалось глухое недовольное рычание. Видать, кому-то табачный дым не нравился.
— Кто там? — осторожно спросил Леон.
Ему никто не ответил. Узник встал, подошел к стене — тишина… Он нервно затянулся и снова за стенкой зарычали. Точнее, не за стенкой, а за перегородкой. Леон обнаружил это, когда прижимался ухом. Тонкая фанера разделяла его чертог с другим помещением.
— Кто там у нас такой недовольный?
Пленник двинулся к углу и попытался сдвинуть перегородку. Она чуть подалась в сторону и за ней Леон увидел стальную решетку. Но самое страшное — из-за решетки на него глядел зверь. Леон чуть не заорал от ужаса. Злобные глаза в упор и хищный оскал. Господи! Его соседом оказался громадный волк!
Несчастный мальчик мгновенно задвинул на место фанеру и отпрянул от стены.
— Ни фига себе! Куда это меня угораздило? Благо там стальная решетка! Что стоит зверю лапой проломить хлипкую перегородочку и сожрать меня со всеми потрохами, не сдирая костюма…
Но сигарету все-таки затушил. А сам налил себе чуть ли не полный стакан водки и грохнул его, не закусывая. Тут его и долбануло.
— Будь здоров, соседушко, — пробормотал он, падая на диван. — Теперь можешь меня кушать, я ничего не почувствую…
Очнулся Леон от звуков — голосов и собственного храпа. К голосам прислушался, но храпеть продолжил, в том же темпе и в той же тональности.
— Меня что волнует, Степан Ильич, в лесу они от него деру дали. Как ты говоришь, аж колотило их… А тут он, собственно, рядышком, а они чавкают твое пойло как ни в чем не бывало. Объяснение есть?
— Так точно, товарищ капитан!
— Ну?! Говори…
Леон распушил свои длиннющие ресницы и в узкую щелочку увидел сидящего за столом человека в камуфляже. Погон он не разглядел. Но тот, кто обращался к нему «товарищ капитан», был громадного роста, в простой телогрейке, штанах и сапогах. Стоял он к Леону спиной.
— Паренек-то невменяемый… Сначала — наркота, а таперича вон, чуть ли не бутылку водки укушал. При его невеликих маештабах другому — смерть, а ен ишшо храпить. Знаток, значить по этому делу, — последовал звонкий щелчок пальцем по горлу.
— И что?
— А то… Лохматые, могеть, на бухую личность не регулируют. Флюида не прет.
— Грамотно, — согласился военный капитан.
Военного Леон сразу просек. Благо не мент. Ему почему-то стало легко и весело, но храп не прекратил.
— Что будем делать, Ильич?
— Ждать. Протрезвеет, сразу увидим…
— Чего тогда пузырь на виду держишь?
— Ваша неправда, товарищ капитан… В холодильнике. Нам без этого дела никак нельзя, нервы… А тут кто знал, что он до него доберется…
У капитана запищал зуммер пейджера.
— Добро… Оставим пока все как есть. Меня, кажется, начальство вызванивает… Запри его. А я пошел к себе…
Они ушли. Леон послушал, как Степан Ильич гремит в замке ключами, повернулся на другой бок и вновь погрузился, в пьяный безмятежный сон.
А Прокопьев вновь стоял перед зеркалом, но ему на сей раз было не до личных красот. Во-первых, сомневался, рапортовать ли о своих подозрениях, во-вторых, генерал доклада не требовал, а наоборот, грузил новыми задачами.
— Ты слыхал, что у вас в М… появился серебристый «мерседес» с четырьмя пассажирами?
— Никак нет.
— А машинка-то приметная. Неужели не видел?
— Да нет же!
— Не ори… Узнай.
— Хорошо. У «соседей» поспрошаю…
— Учти, это очень важно, Прокопьев. Интересный человек интересуется. Сам Ермитин… Может, слыхал?
Прокопьев поднапрягся, сморщил лоб, что ему категорически в своем отражении не понравилось, разгладил и на чистом глазу ответил:
— Никак нет. Не припомню.
— Зря. Значит, газет из центра не читаешь. Я имею в виду областные…
— Почему же? — обиделся капитан. — Следим… На что указываете, обязательно обращаем внимание. Про этого Ермитина никто ничего не говорил.
— Упущение… А личность знатная. Кабы все сроки, что заслужил, ему припаять — до конца света сидеть.
— Бандит, что ли?
Генерал помолчал, как бы обдумывая, насколько бестактен вопрос капитана, вздохнул, мол-де, и времена иные, и помощнички не те, но произнес:
— Зовут его Виктор Всеволодович. Человек он пожилой и весьма почитаемый. Много что делает, для культуры, для города… Благотворитель. Но и от нас не отнекивается… От политики он вроде бы далек, но тем или иным партиям, которые мы ему рекомендуем, способствует. Сам по себе затворник, но бизнес его процветает. Знает, как дело поставить…
Прокопьев согласно кивнул:
— Были бы деньги… — но, услышав, что его абонент снова замолчал, поспешил исправиться. — Извините, перебил.
— Так вот, капитан…
При слове «капитан» Прокопьев кисло скривился. Он уже физически ощущал себя майором.
— Ты меня слушаешь?
— Да, Василий Владимирович!
— Третьего дня Ермитин послал в М… четырех орлов. Они отправились на «мерседесе». Это я уже тебе говорил… Знатный автомобиль, даже у нас в городе таких немного. Оцени, у старика автопарк не хилый, а он парням выделил чуть ли не лучшую тачку. Для чего? Это надо выяснить. Может, чтобы распространить свое влияние на М… Может, еще зачем… Главное, что и тачка, и его пацаны пропали. У тебя в М… и пропали. Виктор Всеволодович своими людьми не разбрасывается. Дисциплинка у него покруче, чем у нас. Вот и забил тревогу.
— А что за люди, Василий Владимирович?
— Водителя зовут Валерой, известный в прошлом гонщик, кандидат в мастера спорта. Николай Петрович Петров, по прозвищу Кулак. Но это давняя кличка. Он крестился, и его нарекли Монахом. Я бы никому не пожелал встретиться с этим святошей в темном переулке. Мальчик Олег, или Олежек… Мы о нем ничего не знаем, он появился у Ермитина недавно…
— Не понял, а мальчик тут при чем?
— Он юноша, лет шестнадцать, небось еще и паспорта не имеет, но известно одно — отличный стрелок. Наверное, за тем и нужен, как боец. А четвертый, племянник старика, некто Алексей Агеев. Кличка — Агей, но все обращаются к нему Ал.
