Джессика Спотсвуд - Проклятая звезда
— Брендан никогда не отличался красотой. А вот Анна была так прекрасна, она могла сделать лучшую партию, но влюбилась. — Она качает головой. — Зачем ты заговорила об Анне? Хочешь меня запутать? Что тебе нужно?
Я закусываю губу.
— Я просто хочу с вами поговорить. Я сейчас учусь в монастырской школе, у Сестер, и мне захотелось повидать свою крестную.
— У Сестер? Ага. Значит, Кора прослышала о новой прорицательнице. — Зара разражается хриплым смехом. — И я ей понадобилась. Я знала, что так и будет, как только услышала сплетни сиделок.
Не знаю, чего я ожидала от этой встречи. Слезных объятий и лживых заверений в том, что я ужасно похожа на дорогую покойную матушку? Но у меня и в мыслях не было, что мы с крестной встретимся так.
— Черт бы ее побрал за то, что пытается подобраться ко мне, используя имя Анны, — говорит Зара, видимо признавая, что я та, за кого себя выдаю. Она с легким щелчком открывает медальон, и я вижу внутри ферротипический портрет совсем еще молоденькой мамы.
Ох. Меня душат эмоции. Я уже месяц не видела маминого лица, потому что не взяла в монастырь ни одного ее изображения. Мама похожа на Мауру с ее кудрями и личиком-сердечком.
— Я любила ее, как сестру, — печально говорит Зара. А потом взвивается, будто осой ужаленная: — Обе твои сестры живы?
— Конечно. Они сейчас едут в Нью-Лондон. Сестра Кора считает, что лучше всего нам всем быть в монастыре. Безопаснее, — поясняю я, усаживаясь на кровать.
— Ты считаешь, это мудро? — Теперь Зара кажется менее безжизненной. — Учитывая пророчество?
— Пророчество лжет, — категорично заявляю я, сложив руки на груди.
Улыбка смягчает длинное, угловатое лицо Зары.
— Да ты боец, Кейт Кэхилл, не так ли? У тебя с детства характер был. Боже, ты была настоящей беспризорницей. И вечно гонялась за этим своим соседским мальчишкой.
Я хмурюсь. Пол уже больше не мой. А Зара продолжает:
— И заявлялась домой с исцарапанными коленками, потому что облазила все деревья в округе. Анна боялась, что ты где-нибудь свернешь свою тоненькую дурацкую шейку.
— К счастью, я ее пока не свернула.
Зара разворачивает ко мне кресло, и наши колени сталкиваются в тесноте ее комнатушки.
— Знаешь, а ведь тебя повесят. Или, возможно, сожгут заживо, — говорит она, бросая взгляд на дверь, и моя улыбка гаснет от ужаса, — если ты провидица. Со времен падения Великого Храма их было две. Обеих схватили и пытали, заставляя пророчествовать. И Бренну сейчас тоже заставляют. Но ты… тебя они в живых не оставят.
Я изо всех сил стараюсь не пугаться ее слов, но пугаюсь, да еще как.
— Это потому, что я ведьма?
— Никогда еще в мир не приходила пророчица, имеющая колдовской дар. И к тому же обладающая ментальной магией. — Зара вскакивает, бросается глянуть в смотровое окно и возвращается в свое кресло. Ее голос понижается до свистящего шепота: — Это ты? Кора поэтому послала тебя ко мне?
— Я не знаю. Никаких видений у меня не бывает. Я надеялась, вы расскажете, чего мне ждать. Что случилось с двумя предыдущими пророчицами?
Зара задумчиво грызет ноготь. Видно, это вошло у нее в привычку, потому что все ее ногти коротко обкусаны, а кончики пальцев потрескались и кровоточат.
— Я бы хотела тебе помочь. Ради Анны. Но теперь ты одна из них, а я не могу простить им того, как они поступают. Не только со мной, хотя и этого было бы достаточно. Ты знаешь, сколько девушек входит в эти двери? Как их избивают, как Братья используют их для своих развлечений? А когда они умирают — знаешь, очень многие перестают есть и просто угасают, — когда они умирают, их даже не хоронят как следует. Там, на холме, есть братская могила. Вот и все, что ждет нас впереди. А Кора просто позволяет всему этому свершиться.
Я хочу повторить клятву, которую дала себе сегодня: я спасу этих девушек. Вот только не знаю, как и когда.
— Она не может спасти всех, — мягко говорю я.
Зара поворачивается ко мне, в ее глазах ярость, тонкие ноздри раздуваются:
— Вот что она тебе сказала? Она могла спасти меня!
Минуту она смотрит в окно. Снаружи уже в полную силу идет снег, и склоны холма стали сахарно-белыми. Вдалеке я вижу красное здание силосной башни на близлежащей ферме и возвышающийся за ней белый церковный шпиль.
— Я зла на Кору, но не настолько глупа, чтобы из-за этого заставить тебя страдать. Если ты пророчица, пострадать тебе и так доведется предостаточно.
— Надеюсь, что пророчица все-таки именно я. Лучше уж я, чем Маура или Тэсс. — Я набираю полную грудь воздуха. — Вы расскажете мне об остальных прорицательницах? О том, как Братья сумели их обнаружить?
Зару больше не надо подгонять.
— Марселе Салазар было всего четырнадцать, когда она попыталась предупредить своего отца, что тот утонет, купаясь в озере. После его смерти Марселу выдали Братьям. Удивительно, что ее не убили как ведьму. Ее держали тут взаперти всю оставшуюся жизнь. Она умерла в 1829 году во время эпидемии брюшного тифа.
— Совсем короткая жизнь, — замечаю я.
— Еще хуже вышло с Томасиной Эббот. — Зара мрачно смотрит на меня и теребит цепочку на шее. Ее речь все ускоряется, и она все сильнее раскачивается в кресле. — Когда ей было двенадцать, она попыталась предупредить соседей о пожаре. Соседи не стали ее слушать, дом сгорел, и они обвинили Томасину в ведьмовстве. Девочка оказалась здесь. Она отказывалась разговаривать с Братьями, и тогда ее обвинили в том, что она плетет чары, и прибегли к пыткам. Отрезали ей пальцы и сломали ногу — она так до конца жизни и не срослась как следует. Тогда Томасина начала городить всякую чушь, и невозможно было понять, обезумела она или притворяется, поэтому Братья поставили на ней страшный, неслыханный эксперимент. Они просверлили ей в черепе дыру, чтобы попытаться смягчить безумие, но это ее убило. Это произошло три — нет, уже четыре года назад. Тогда они расчленили и изучили ее мозг. Сиделка сказала, что в нем не было ничего необычного, ничего такого, что могло бы объяснить ее сумасшествие или ее видения.
Меня бросает в жар. От мысли, что мой труп вскроют и будут исследовать внутренности, я чувствую тошноту.
— А я, — мой голос срывается, превратившись в какое-то карканье, — я тоже сойду с ума?
Зара так сильно отталкивается ногами, что спинка ее кресла врезается в бетонную стену.
— Не знаю. Но ты будешь в лучшем положении, чем эти несчастные, потому что знаешь, что представляют собой видения. Они могут сбивать с толку. Вызывать головную боль и помрачение рассудка. Провидицы попадались потому, что пытались предупредить людей об опасности. Пророчества всегда сбываются.
