Наталья Ефремова - Последняя жертва Розы Ветров
Преодолев это расстояние, я вошла в нужный коридор на первом этаже и на миг замерла, прислушиваясь к звукам ночного дома. Нет, все было тихо. Несмотря на это, сердце мое колотилось и словно наполняло своим гулом узкое пространство, вытесняя сонную тишину.
Я неслышно ступала по толстому ковру. Если бы кто-нибудь увидел меня сейчас, наверняка решил бы, что перед ним привидение. Длинная, до пят, ночная рубашка из теплой фланели с глухим воротником и белые шерстяные носки лишь усиливали сходство. Мои золотисто-каштановые волосы, которыми часто любовался папа, густыми волнами рассыпались по плечам. Когда я проходила мимо очередного канделябра, пятно света от горевших свечей на миг выхватывало мою фигуру из темноты коридора и тогда даже мне самой казалось, что меня окружает аура теплого медового оттенка.
Но, по счастью, увидеть меня никто не мог: в доме все спали. Сам дом, казалось, затаился до рассвета.
Дверь в библиотеку была закрыта, но когда я повернула медную ручку, неожиданно плавно поддалась. Внутри царила полная темнота, только прямоугольник окна прямо напротив входа выделялся сумеречным светом осенней ночи, служа мне ориентиром. Я несмело переступила через высокий порог, прикрыла дверь и попыталась на ощупь найти выключатель, который должен был находиться где-то рядом с входом.
– На вашем месте я не стал бы этого делать.
Волна ледяного ужаса ударила в виски, и у меня перехватило дыхание. Моя рука вяло скользнула по резной поверхности двери, угловым зрением я успела заметить темный силуэт на фоне окна, а в следующее мгновение темнота расступилась, и я плавно погрузилась в ее спасительную манящую тишину.
* * *Это было странное, не поддающееся описанию состояние. Я словно парила в вязком грязно-сером тумане. Звучали голоса, и отчетливо ощущалось чье-то незримое присутствие, равнодушное, холодное, без единой толики тепла, словно за мной наблюдали не живые люди из плоти и крови, а бестелесные создания, лишенные жизни, разума и души.
Я пыталась понять, где я и что со мной происходит, но сознание мягко ускользало прочь, лишь только мне удавалось поймать расплывчатую мысль.
Время от времени из густой пелены возникали чьи-то лица и растворялись вновь.
Вот передо мной появилось лицо молодой девушки, белое, с закатившимся глазами и языком, вывалившимся изо рта с посиневшими тонкими губами. Миг – и его сменило другое, такое же молодое и… мертвое. У второй девушки на лице застыла маска дикого ужаса. Ее пустые глазницы источали тонкие струйки чего-то, похожего на грязь.…
Немного погодя ей на смену явилось следующее видение: почерневшее лицо с потрескавшимися губами, в котором по отдельным, едва уловимым признакам можно было угадать молодую девушку. Оно колыхалось несколько минут омерзительным пятном, а потом постепенно растворилось в кроваво-красной дымке, из которой на меня взглянули прекрасные, невероятно печальные глаза с поволокой смертельной покорности и измождения, что потрясло меня не меньше, чем черные слезы безокого призрака.
За ним явился образ в ярких красках, пылающих, разноцветных, сливающихся в радужный водоворот, затягивающий куда-то вниз.
Я пыталась отмахнуться от этих видений, но не чувствовала рук, ничего не чувствовала. Мне трудно судить, как долго длился этот кошмар. Все лица, являвшиеся мне, были женскими, они то всплывали из серой пелены, то снова проваливались в ее глубину, и каждое было искажено гримасой страдания и боли, а рты были открыты в безмолвном крике.
И все они были мертвыми…
Не в силах кричать, я лишь беспомощно наблюдала за этим парадом смерти и, парализованная страхом, ничего не могла сделать.
Потом сквозь тьму начало проступать нечто, постепенно приобретая форму. Передо мной появилось лицо пожилой женщины, обезображенное морщинами неистовой злобы. Из мрака в меня впились холодные, глубоко посаженные глаза, в выражении которых и в уголках крупного рта таилась такая жгучая ненависть, что мне стало невыносимо жутко. Женщина была смутно знакома мне, но кто она, я никак не могла вспомнить. Седые неопрятные пряди обрамляли лицо, почти лишенное бровей, в ямочку на подбородке стекала слюна, ноздри раздувались от ярости.
От всего облика старухи веяло пронзительным, уже знакомым мне холодом. Разразившись жутким беззвучным смехом, она сощурилась и, как в замедленной съемке, стала приближаться, а когда оказалась совсем близко и тяжесть в груди, словно стянутой ледяным обручем, сделалась невыносимой, я вдруг почувствовала дуновение теплого ветерка, который дал мне возможность вздохнуть.
Недолгий провал – и в следующий миг я увидела лицо папы, заслонившее меня от смертельной угрозы, исходившей от старухи. Папа смотрел на меня с нежностью и тревогой, словно пытаясь мне что-то сказать, но губы его оставались неподвижными. Лишь глаза в сеточке добрых морщинок беспокойно и умоляюще смотрели на меня. Я потянулась к нему, но голубоватый туман поглотил его, мгновенно заполнив пустотой одиночества мое ноющее сердце.
Сдавленно застонав, я почувствовала на своих руках неожиданное тепло.
– Селена, посмотрите на меня, – долетело до моего замутненного сознания. – Пожалуйста, откройте глаза и посмотрите на меня!
С неимоверным усилием я подчинилась и, вырвавшись из цепкой пелены, увидела склонившегося надо мной Ричарда Логана. Его освещало пламя свечей, создавая волшебный ореол. Вокруг не было больше вязкого тумана, полного мертвых лиц. Все предметы – многочисленные шкафы и полки с книгами, рабочий стол, маленькая лестница, прислоненная к стеллажу, – имели вполне четкие очертания и реальный вид.
Увидев, что я пришла в себя, Ричард облегченно вздохнул и убрал ладонь с моего лица, влажного от проступивших капелек холодного пота.
– Слава богу! Вы пришли в себя! Ваш обморок походил на кошмар. Как вы себя чувствуете?
Я слабо улыбнулась и попыталась сесть, с удивлением обнаружив себя вовсе не на полу. Ричард перенес меня на диван к камину, который еще хранил тепло погашенного на ночь огня. Бережно придерживая мои плечи, хозяин дома помог мне приподняться и опереться спиной на подушку, поставленную вертикально у высоких подлокотников дивана. Только сейчас я осознала, что одета всего лишь в ночную рубашку, и смущенно натянула до подбородка плед, укрывавший мои ноги.
Ричард протянул мне стакан с водой, и я приняла его дрожащими пальцами.
– Вы не ответили мне, Селена. С вами все в порядке? У вас ледяные руки.
– Мне уже лучше, – хрипло прошептала я, возвращая ему пустой стакан. – А что… что произошло?
– Вы вошли в библиотеку, и, должно быть, я напугал вас своим присутствием… в очередной раз.
