Наталья Александрова - Сокровища Ирода
– Убедилась? – розовая тетка осклабилась, чрезвычайно собой довольная.
– Да что же это… как же… – бормотала Лика, перечитывая завещание. – Но она же Олечке квартиру завещала… я же своими глазами завещание видела, по всей форме…
– Завещала, да передумала! Решила, что незачем всяким жуликам пользоваться, надо и о родне позаботиться! Ишь, разбежались на чужую жилплощадь!
– Но у нас тоже завещание…
– А ты на дату погляди! – веселилась новая хозяйка квартиры. – Дата недавняя, две недели всего, как составлено, значит, все прежние завещания отменяет! Так что можете ваши бумажки в сортир отнести, им там самое место!
– Так не бывать по-твоему! – воскликнула Лика, пылая глазами, и мелко изорвала злосчастное завещание. – Вот тебе! Вот тебе! Вот твое завещание!
Мелкие клочки усеяли пол.
Розовая тетка радостно захохотала:
– Довольна, да? А ты его еще съешь! Может, подавишься! Хочешь, еще одно дам? – И она вытащила точно такой же листок. – Я знаешь, сколько копий наделала?
– Мерзавка! – выпалила Лика, разглядывая новое завещание.
– А это еще как посмотреть! Это конкретно ты со своей племяшкой на наше семейное имущество зарилась! И еще проверить надо, целы ли тетины вещички! Может, вы пока тут хозяйничали, прибрали к рукам ценности!
– Лика, пойдем отсюда! – Ольге наконец удалось оттащить тетю от двери и буквально отволочь ее к лестнице.
Лика брела, ничего не понимая, и только монотонно бормотала себе под нос:
– Как же это? Почему же это? За что?
Уже войдя в свою квартиру, она вдруг замерла посреди прихожей, как будто увидев привидение, и воскликнула:
– Это же я знаю, когда Галина такую пакость устроила! Она меня как раз две недели назад попросила на кладбище съездить, могилку мужа ее покойного проведать! Я, как дура последняя, могилку веточками хвойными украшала, а она, значит, тем временем нотариуса на дом вызвала и переписала завещание…
Ольга молчала, за время работы администратором она научилась скрывать свои эмоции. Бывает, разорется богатая клиентка, а в ответ и сказать ничего нельзя, приходится улыбаться да кивать головой, как китайский болванчик.
Обошла их Галина Тимофеевна, обманула, объегорила, объехала на кривой козе. Если честно, то Ольга и не очень удивилась, уж больно подлая баба была Галина, чтобы ей на том свете досталась пригорелая сковородка. Как она тетку изводила, как мучила, какими словами обзывала! И ведь знала же Ольга, что никому в этой жизни доверять нельзя, а вот поди ж ты, так сильна мечта была о своей собственной отдельной квартире, что дала она слабину…
Что ж, жизнь еще раз доказала свою правоту, еще раз расставила все по местам. Лику вот только жалко, выходит, зря она столько лет на ту скотину батрачила.
– Все, Лика, хватит, забудь! – сказала Ольга. – Не изводись! Еще, не дай бог, заболеешь…
– Как я могу забыть? – причитала та. – Это же надо, как она меня обманула… я ей, как прислуга какая, все делала… чего только не вытерпела… до чего же люди бывают подлые! Это просто уму непостижимо!..
– Говорила я тебе, брось ты это дело! – не утерпела Ольга. – Не ходила бы к ней! Пускай бы она подыхала в грязи, как свинья!
– Да разве ж так можно? – ужаснулась тетя. – Да я бы спать спокойно не смогла, совесть бы замучила…
– Совесть? – протянула Ольга. – А вот ее, Галину-то, совесть, видать, не мучила. Еще небось и радовалась она, когда такую гадость замышляла. И этих, – она топнула ногой, – совесть нисколько не мучила, когда они даже похоронить Галину не пожелали! Потому что у одних совесть есть, а у других – нет?! И ничего, живут себе припеваючи, еще даже лучше, без совести-то…
– Не знаю, как там насчет совести, а только Галине за ее подлость точно в аду гореть!.. – пробормотала Лика и утомленно присела на диван. – А за добрые дела рано или поздно воздастся!
– Долго ждать! – буркнула Ольга.
Она посидела с теткой еще немного и отправилась домой. Взяла сегодня выходной, так хоть домашними делами заняться, чтобы день не пропал.
Спускаясь по лестнице, она вынуждена была остановиться: из квартиры покойной Галины Тимофеевны выносили старую мебель, и смуглые грузчики перегородили всю лестничную площадку.
В дверях квартиры возвышалась новая хозяйка в том же розовом халате и командовала, как капитан тонущего корабля:
– Осторожно, вы, чурки нерусские! Как несете? Осторожнее, вам говорят! Не дрова грузите! Ты, длинный, справа заходи! Не урони шифоньер, я с тебя за него вычту!
– Хозяйка, зачем шуми? Не надо шуми! – подал голос бригадир грузчиков. – Не надо ругайся! Это же старье! Кому оно нужно? Ему самое место на помойка!
– Тебе самому на помойке место! – взъерепенилась хозяйка. – Хорошая мебелишка, крепкая, я ее на дачу отвезу, еще сто лет прослужит! Вон ту коробку вы правда по дороге на помойку закиньте… – И она показала на картонную коробку из-под телевизора, в которую покидала все вещи покойной, не представлявшие с ее точки зрения никакой материальной ценности.
Ольга прижалась к стене, пропуская грузчиков. Она хотела только одного – чтобы эта мерзкая особа не заметила ее. Ругаться совершенно не было сил.
Шифоньер проплыл мимо нее, чуть не задев блестящим полированным боком.
Дорога освободилась, и Ольга устремилась вниз, перескакивая через ступеньки. Она едва не налетела на приземистого грузчика, который тащил на плечах огромную картонную коробку с вещами, предназначенными на выброс.
– Ох, шайтан! – тот жизнерадостно ухмыльнулся, показав белоснежные зубы, посторонился. – Торопишься очень, да? Проходи, дамочка, проходи, красивая!..
«Только мне не хватало для полного счастья комплиментов от гастарбайтера!» – подумала Ольга, обходя его.
Коробка на плече грузчика качнулась, из нее выпал какой-то маленький предмет, похожий на кольцо, со звоном покатился по лестнице. Ольга не обратила на него внимания, прибавила шагу и через минуту была уже на первом этаже. Перед выходной дверью она замешкалась – в сумочке зазвонил мобильник.
Ольга полезла в сумку за телефоном и при этом выронила ключи. Чертыхаясь, наклонилась за ними, подобрала, сунула обратно в сумку, наконец достала телефон.
Звонок уже прекратился, и номер на дисплее высветился какой-то незнакомый.
Ольга выбросила это из головы и поехала домой.
Хотя, конечно, трудно было называть домом эту съемную квартиру, неуютную и холодную, пропитанную чужими запахами и чужими воспоминаниями.
Тем не менее это была хоть какая-то крыша над головой, единственное место, где она могла побыть одна. Только теперь она осознала окончательное крушение своей мечты. Все рухнуло, у нее по-прежнему ничего нет.
