Джорджо Фалетти - Убийственная тень
– Рэнди, ты меня за идиота держишь? Азбуке вздумал учить? Я хочу только превратить этот уголок планеты в рай земной.
– Для них здесь и так рай земной в буквальном смысле. Это все равно что предложить христианам установить горнолыжный подъемник на Голгофе.
– Но это сулит огромные выгоды, им в том числе.
– При таком образе жизни их довольно трудно соблазнить деньгами.
Уэллс вновь зашелся гневом и заговорил на повышенных тонах:
– Ради всего святого! Довольно заглянуть в их резервацию – это же уму непостижимо! Под небом не должно быть таких мест! Лепп, Кайента, даже Уиндоу-Рок – повсюду нищета и запустение! Никого не может устраивать такое жалкое существование!
– Это убожество – результат их самоопределения. Они выдержали жестокие испытания в прошлом, когда мы подвергали их настоящему геноциду. Помимо военных конфликтов, вроде Боске-Редондо, они пережили и много других издевательств. Длинный марш,[9] концлагерь в форте Дефайанс, куда вместо одеял и теплой одежды им присылали из Вашингтона бархатные пиджаки и женские сапожки. Мне продолжить?
– Это дело прошлое, оно никогда не повторится.
– Это дело прошлое, но они его хорошо помнят и по сей день. Это их история, и не такая уж давняя. Как говорится, обжегшись на молоке, дуют на воду.
Коэн Уэллс посидел немного в задумчивости, устало потирая лоб, затем жестом предоставил слово представительнице бюро:
– Розалинда.
Женщина, прежде чем ответить, одернула юбку, в чем та нимало не нуждалась.
– Что тут скажешь? Всего можно достичь. Но Рэнди прав. Мы должны действовать очень осторожно. Один неверный шаг – и упремся лбом в стену.
Колмен счел необходимым внести ноту оптимизма:
– Нам повезло, что Ричард Теначи больше не является символом этого противостояния. С его кончиной оппозиционный фронт утратил силу и дал трещину во многих местах. Вот увидишь, мало-помалу мы их сломим. Не мытьем, так катаньем.
Банкир кивнул, но без особой уверенности. Потом решительно вскинул голову и обвел взглядом как сторонников, так и противников.
– Ну хорошо. Я выслушал все «против», теперь я жду от вас конструктивных предложений. Признаться, мне порядком надоело слушать, почему проект не может быть осуществлен. Теперь давайте развернемся на сто восемьдесят градусов. Полагаю, это будет справедливым ответом на то, что вы имеете от меня.
Этой фразой Уэллс не только подвел черту под сказанным, но и указал собеседникам на их зависимость от него.
Колмен смиренно поклонился и направился к двери. Розалинда Бим с видимым облегчением поднялась, взяла сумочку и последовала за ним. Мэр устремился следом, в душе радуясь, что ему не пришлось высказываться.
Он был уже у двери, когда его настиг голос Уэллса:
– А ты останься, Колберт, мне надо с тобой кое-что обсудить.
Вот этого-то мэр и боялся. И к сожалению, не напрасно.
Он закрыл дверь за вышедшими, поймав их взгляды, говорившие, что они ему нисколько не завидуют, и с тревогой обернулся к банкиру. Сейчас он опять разочарует Коэна Уэллса. А банкир не замедлил ему задать тот самый, ожидаемый вопрос:
– Ну что, новости есть?
Гибсон помотал головой.
– Никаких. Я порылся в городских архивах, но без толку. Я могу лишь попытаться замять разбирательство. Дело давнее, документы утеряны. Может, в государственных архивах Вашингтона…
– За Вашингтон ты не беспокойся. Там я найду кому этим заняться. Скорее, на местном фронте…
– Мы весь дом перерыли, от подвала до чердака. Ничего там нет. Договор на владение, если он существует, должен быть где-то в другом месте. В каком-нибудь сейфе, например.
– Нет. Это исключено. Наш герой был из тех, кто хранит деньги под матрасом. Но я на всякий случай проверил: у нас нет ячеек на это имя или на имена его близких. – Уэллс на миг задумался, потом решительно тряхнул головой. – Но где-то же она должна быть, эта проклятая бумажка. И надо ее найти. Еще раз обыщите дом, не торопясь. Наверняка что-нибудь упустили.
Гибсон понизил голос:
– Человек, которому мы это поручили, сейчас в тюрьме.
– Знаю. Опять, сукин сын, пустился во все тяжкие. Рано или поздно это должно было случиться. Я уже распорядился найти ему адвоката, лишь бы шуму не поднимал. Но думаю, на сей раз мы всерьез прокололись.
– А вдруг этот псих надумает открыть карты? Хотя бы для того, чтобы умилостивить судей.
– Не надумает. Он псих, но не идиот, чтоб не понимать, что таким образом избежит смертного приговора, но сам подпишет себе другой.
Мэру был поперек горла этот разговор. Сейчас он предпочел бы очутиться где угодно, только не здесь. Даже нырнуть вниз головой в Ниагарский водопад, по образному выражению Розалинды.
– Можно привлечь других парней – местных или пришлых. Есть проверенные ребята, которые за тысячу долларов наизнанку вывернутся и не станут задавать вопросов.
– Гм. Уж лучше пришлого. Мы и так чуть не погорели с этим Джедом Кроссом.
– А внук Теначи ничего не подозревает?
– Кто – Джим? Скажешь тоже. Он думает только о бабах, бабках да вертолетах. С его стороны проблем не будет, как, впрочем, и с других сторон. Дейв Ломбарди все сделал как надо. Но так или иначе, я скоро увижусь с Джимом и прощупаю почву. Я знаю, чем его взять. – Уэллс вдруг вскочил и округлил глаза. – Мне до сих пор не верится, ей-богу. Такое во сне не приснится.
Он, наверное, в сотый раз повторил эту фразу, и Колберт Гибсон с трудом удержался, чтоб не поморщиться.
– В свое время моему человеку удалось подмазать нужных людей и включить этот земельный участок в договор собственности. Блестящий ход. И вдруг появляется этот старый маразматик и начинает нести какую-то околесицу. Но если это не околесица и всплывет документ о законном владении, тогда мне хана.
– Может, и не всплывет. Никто же того документа не видел. Скорее всего, это блеф.
– Колберт, порой ты меня удивляешь. Мы с тобой не в покер играем. Тут дело посерьезней. Если блеф, я не намерен спускать миллионы долларов, чтоб это выяснить. Учти, это тебе в первую очередь яйца маникюрными ножницами отхватят.
Колберт неуклюже попытался погасить эту вспышку:
– Как только мы найдем документ, проблема решится сама собой. Мы в нужный момент сумеем подделать любую бумажку, ты же знаешь. Но пока документ не всплыл, мы ничего не можем. Прежде всего надо иметь в руках что-то конкретное, а там довольно будет спички, чтобы покончить со всем этим.
Банкир ухмыльнулся, как будто услышав дельное предложение бойскаута.
– Вот в нужный момент я тебе и предоставлю честь чиркнуть спичкой. Тогда в одном пламени мы спалим и документ, и доказательства того, что ты много лет запускал руки в казну моего банка. – В его улыбке читалась затаенная угроза. – А пока шутки в сторону, Колберт. Если меня бросят в кипящий котел, я вас всех утяну за собой, тебя первого. Ясно я выразился?
