Сергей Арзуманов - Магистр
— Казандракис-Казандрапидис, — представился старичок весьма бодро на чистейшем русском языке.
Мы рады приветствовать вас сегодня вечером, — автоматически выговорил Андрей.
Старичок раскланялся и удалился. Андрею показалось на секунду, что эти «волшебные» девушки буквально несут его, и он не касается ногами земли.
— Кто это? — спросил Андрей у своей возлюбленной.
— Я не знаю, милый, один из его гостей.
— ут же, как из-под земли, вырос Любезный.
— Это последний из «золотых греков».
— Сколько ему лет? — зачем-то спросил Андрей.
— Сто один год, — сказал Любезный.
— А почему у него такая необычная фамилия?
— Какая? — вдруг из ниоткуда сказал Магистр.
Странная какая-то.
— Ничего странного, первая часть фамилии его собственная.
— А вторая?
— Его жены.
— Он так ее любил? — почему-то спросил Андрей.
— Это доподлинно неизвестно, отец женил его без согласия на дочери судовладельца. Ее отец строил суда для самого Нобеля.
— Она умерла?
— Да, пятнадцать лет назад.
— А эти «фурии»? — почему-то спросил Андрей — Помогают ему забыть горе?
— О нет, мой друг, они всего лишь сопровождают его в последнее путешествие.
— Он так скорбит по любимой?
— Нет, он так никогда и не любил в своей жизни, но понял это лишь после смерти жены.
Андрей еще раз ощутил укор в свой адрес.
— Эти «фурии», как вы успели заметить, феи Тевтобургского Леса, — ехидно отрапортовал Любезный.
Андрей мучительно пытался вспомнить, откуда это название, но так и не смог.
— Там схлестнулись армии римлян и германцев, битва была настолько жестокой, что феи решилибольше никогда не возвращаться в свой Лес, считая его оскверненным.
Андрей перестал понимать вообще что-либо. И только тут он заметил, что все гости на балу были одинокими, ни одной пары, ни одного мужчины вместе с женщиной.
Он вдруг вспомнил бородатого профессора из книжного магазина и профессора Тверитинова и понял, что это один человек.
— А что с Тверитиновым, он женат?
— Да, на своей ассистентке.
— Любовь?
— Любовь к истине погубила его.
— ?
— Он имел невесту, когда его забрали в засекреченный институт.
— И? — не в силах терпеть сказал Андрей.
— Институт был слишком секретным для невесты, и он оставил ее, не сказав ни слова.
— Так значит, он одинок?
— Нет.
— Женат?
— Да.
— И кто она?
— Она была его ассистенткой в институте, и им разрешили пожениться. — А невеста?
— Она вышла замуж.
— За кого?
— За мужчину.
— И?
— Ничего, она всю жизнь любила Тверитинова и не любила мужа, и даже этого не скрывала.
— А он?
— Он тоже любил другую женщину, но, когда не веста Тверитинова пришла к нему, потерял голову от ее красоты и женился на ней.
— И так все???
— Почти, ожидая ту самую, самую главную Любовь, люди не выдерживают и заключают браки.
— Кстати, Тверитинов, здесь не только поэтому, его секретный институт как раз занимается продлением жизни, — сказал Магистр.
— А Марьянов? — с ужасом спросил Андрей, ведь, насколько я знаю, он…
Дальше произнести это слово, а особенно в Ее присутствии, Андрей не мог. Магистр посмотрел на Нее и тихо произнес:
— Он тоже один, ведь Она с вами.
Разве он не любил?
— Он предал в тот день, когда встретил женщину с Востока, он пожалел, что женат, в первую же ночь с ней.
Она ничему не удивлялась, понимая, что никогда по-настоящему не любила Марьянова.
Предвосхищая все вопросы, Магистр продолжал:
— Он пришел в безумие от той восточной женщины, мечась по всему миру в ее поисках. Телесное предательство не так страшно, как предательство души. Ведь тело бренно и его забавы исчезают со временем. Но душа хранит измену всегда.
Андрей, еще ясно не осознавая смысла этой фантасмагории, тщетно пытался что-то понять.
— Лишь сердце, сберегшее любовь, способно пылать вечно, — тихо сказал Шевалье.
— А почему этот Казадракисказа… — Андрей не смог выговорить его фамилию.
— Ну, мой друг, ведь это и так понятно, золото заменило им все.
— Все?
— Абсолютно все.
В этот момент с поклоном подошел молодой человек тридцати лет.
— Милорд, — обратился он к Андрею, — к вашим Услугам.
Андрей раскланялся и зачем-то спросил:
— Вы женаты?
— Нет.
— А чем вы занимаетесь?
— Скоростной бизнес-авиацией.
— Перенос тела в пространстве, — ехидно шепнул Шевалье Андрею на ухо.
Молодой человек раскланялся и удалился в сторону пиршества.
— А что с ним не так?
— Он уже предал, но боится в этом признаться себе.
— Да, человек — чудесное существо, он познал искусство обмана в совершенстве. Но ведь обманывать других не великое искусство. А вот научиться обманывать самого себя — это талант.
— А что он натворил?
Предал свою невесту.
— Как?
— Ему предложили выгодное место.
— И это так плохо?
— Нет, конечно, но это место испросила для него дочь владельца авиалиний, она его любит.
— А он?
— А он любит дочь пекаря, живущую по соседству с ним.
— Так значит — любит?
— Сейчас он уверен, что любит, но после бала он предаст ее.
— Почему?
— Либо авиакомпания, либо пекарня. — И нет третьего пути?
— Есть.
— Какой?
— Одиночество.
— Привязанность складывается из многочисленных мелочей, — сказал Шевалье.
— А любовь — только из одного главного чувства, — парировал Любезный.
— Я все понял, — закричал Андрей в озарении, — весь этот бал — для меня.
Как только Андрей произнес эти слова, бал со всеми его гостями превратился в декорацию.
— Сначала мы творили любовь везде, где придется, но нигде не было таких результатов, как здесь, — сказал Магистр.
— Здесь?
— Да, в России, здесь люди одарены талантом любви и потому, пренебрегая всем, готовы отдать за любовь все, и потому здесь такой хаос.
— Как это — хаос?
— Хаос любви, только здесь еще богачи женятся на Золушках, больше нигде такого не происходит.
— Последняя цитадель любви, — многозначительно сказал Любезный.
— Любезный у нас тоже грешен.
— Но, Милорд, ведь вы же знаете, я был бедным слугой, а она — дочь графа, как я мог, как…
— Украсть, спрятать, забрать — как угодно, но только не бездействовать.
Магистр успокоился и сел в кресло около фонтана.
— Теперь вы поняли, почему мы здесь. Роковое стечение обстоятельств. Бремя Любезного и предательство Марьянова, это уравнение решило вашу судьбу, — и Магистр буквально проткнул Андрея перстом своей руки.
