Сара Шепард - Милые обманщицы
– Как мило, – сказала Мона. – Он что, где-то здесь работает?
Ханна замолчала. Ей хотелось уйти от этого разговора.
– М-м… кажется, он говорил, что он коп, – небрежно бросила она.
– Ты шутишь. – Мона достала из голубой кожаной косметички увлажняющий блеск для губ «Шу Уемура». – Этот парень вполне может позировать для полицейского календаря. Я так и вижу его: Мистер Апрель. Давай спросим, есть ли у него дубинка?
– Ш-ш, – зашипела Ханна.
Принесли салаты. Ханна отставила в сторону пластиковый контейнер с жареным картофелем и подцепила помидор «черри» без соуса.
Мона наклонилась к ней.
– Готова спорить, ты могла бы его закадрить.
– Кого?
– Мистера Апрель! Кого ж еще?
Ханна фыркнула:
– Скажешь тоже!
– А что? Тебе нужно привести его к Кану. Я слышала, в прошлом году какие-то копы приходили на его вечеринку. Поэтому никого и не повязали.
Ханна откинулась на спинку стула. Вечеринка у Канов была легендарной традицией роузвудской школы. Угодья Канов раскинулись на два с лишним десятка акров, и их сыновья – Ноэль был младшим – ежегодно устраивали вечеринки по случаю начала учебного года. Дети потрошили богатые родительские запасы в винном погребе, и эти кутежи никогда не обходились без скандала. В прошлом году Ноэль выстрелил своему лучшему другу Джеймсу в голую задницу из пневматического пистолета шариками ВВ[44], потому что Джеймс приударил за тогдашней подружкой Ноэля, Алисой Пеннипакер. Они оба были настолько пьяны, что хохотали всю дорогу до больницы и не могли вспомнить, как и почему это произошло. А за год до этого компания укурков переборщила с травкой и пыталась подсунуть кальян с марихуаной хозяйскому аппалузскому жеребцу.
– Не-а. – Ханна отправила в рот еще один помидорчик. – Я пойду с Шоном.
Мона скорчила гримасу.
– Зачем губить отличную вечеринку с Шоном? Он же дал обет целомудрия! Да и, скорей всего, он не пойдет туда.
– Обет целомудрия еще не означает отказа от развлечений. – Ханна захрустела сухими и неаппетитными листьями салата.
– Что ж, если ты не хочешь пригласить Мистера Апреля к Ноэлю, тогда это сделаю я. – Мона встала из-за стола.
Ханна схватила ее за руку:
– Нет!
– Почему? Перестань. Это будет забавно.
Ханна впилась ногтями в ее руку.
– Я сказала: нет.
Мона снова села и надула губы.
– Почему нет?
У Ханны сильнее забилось сердце.
– Хорошо. Только обещай, что никому не скажешь. – Она сделала глубокий вдох. – Я встретилась с ним в полицейском участке, а не на пробежке. Меня вызвали на допрос в связи с кражей у «Тиффани». Но все обошлось. Меня не арестовали.
– Боже мой! – вскричала Мона. Вилден снова посмотрел в их сторону.
– Тише ты! – шикнула на нее Ханна.
– С тобой все в порядке? Что случилось? Расскажи мне все-все, – прошептала в ответ Мона.
– Да нечего особо рассказывать. – Ханна бросила салфетку на тарелку. – Меня привезли в участок, со мной поехала мама. Мы там немного посидели, потом меня отпустили с предупреждением. Вот так. На все ушло минут двадцать.
– Ой. – Мона как-то неопределенно посмотрела на нее, и Ханне на мгновение показалось, что в ее глазах промелькнула жалость.
– Да нет, ничего там не было страшного, – словно оправдываясь, сказала Ханна, чувствуя, как пересохло в горле. – Копы болтали по телефону. Я все это время строчила эсэмэски. – Она сделала паузу, раздумывая, стоит ли рассказать Моне о том сообщении, что она получила от «Э», кто бы это ни был. С другой стороны, к чему этот бесполезный треп? В конце концов, эсэмэска ровным счетом ничего не значит, ведь так?
Мона сделала глоток «Перрье».
– Я думала, тебя никогда не поймают.
Ханна с трудом сглотнула.
– Да, но…
– Мама не убила тебя?
Ханна отвела взгляд. По дороге домой мама спросила Ханну, действительно ли она хотела украсть браслет и серьги. Услышав отрицательный ответ, мисс Марин сказала:
– Хорошо. Тема закрыта. – И тут же потянулась к своему мобильнику, чтобы сделать очередной звонок.
Ханна пожала плечами и встала из-за стола.
– Совсем забыла… мне нужно выгулять Кроху.
– Ты точно в порядке? – спросила Мона. – Что-то выглядишь ты неважно.
– Не бери в голову. – Она вытянула губы трубочкой и, послав Моне воздушный поцелуй, повернулась к двери.
Ханна неторопливо и спокойно вышла из ресторана, но, как только приблизилась к парковке, припустила бегом. Она села в «Тойоту Приус» – автомобиль, который мама купила в прошлом году для себя, но недавно отдала Ханне, потому что он ей надоел, – и оглядела лицо в зеркале заднего вида. По щекам и лбу расползлись отвратительные красные пятна.
После своего чудесного преображения Ханна с маниакальной тщательностью следила за тем, чтобы не только выглядеть крутой и уверенной в себе, но и чувствовать себя такой. В ужасе от того, что малейший промах может отправить ее обратно в лагерь лузеров, она прорабатывала каждую мелочь, начиная от выбора идеального ника для общения в соцсетях и правильного «айпода» для своего автомобиля и заканчивая скрупулезным отбором гостей для вечеринок и охмурением самого крутого парня – по счастью, он оказался тем мальчишкой, в которого она была влюблена с седьмого класса. То, что она попалась на краже из магазина, бросало тень на репутацию безупречной, самоуверенной, суперклевой Ханны, которую все знали. Она так и не смогла прочитать выражение лица Моны, когда та ойкнула в ответ на новость. Что она имела в виду? Ой, подумаешь, ерунда какая? Или это было: Ой, ну и лузерша?
Она уже сомневалась в том, что поступила правильно, рассказав обо всем Моне. Но, в конце концов… кто-то уже знал. Э.
Знаешь, что скажет Шон? Только не это!
Перед глазами все поплыло. Она сжала руль, помедлила еще немного, затем вставила ключ в зажигание и выехала со стоянки загородного клуба на усыпанную гравием дорожку, которая за поворотом упиралась в тупик. Кровь стучала в висках, когда она остановила машину и, заглушив двигатель, сделала несколько глубоких вдохов. Ветер доносил запах сена и свежескошенной травы.
Ханна крепко зажмурилась. Когда она открыла глаза, ее взгляд упал на контейнер со сладким картофелем. Не надо, подумала она. Мимо по главной дороге пронесся автомобиль.
Ханна вытерла руки о джинсы. И снова покосилась на контейнер. Картошка пахла изумительно. Не надо, не делай этого, не надо.
Она потянулась к коробке и открыла крышку. Сладкий теплый запах окутал ее лицо. Прежде чем она смогла остановить себя, рука потянулась к картошке и стала черпать ее горстями, которые Ханна тут же отправляла в рот. Картофель еще был настолько горячий, что обжигал язык, но она не обращала внимания. Это было такое облегчение; и настроение сразу улучшилось. Она остановилась, только когда доела последний ломтик, и даже облизала стенки контейнера, на которых скопилась соль.
