Дин Кунц - Призрачные огни
Выехав из Ньюпорт-Бич в полночь, они приехали в Палм-Спрингс и проехали по центру города, по Палм-Каньон-драйв, в четверть второго. За час с четвертью они преодолели расстояние в девяносто три мили, а значит, ехали со скоростью восемьдесят миль в час. Но Рейчел продолжало казаться, что она тащится, как улитка, все отставая и отставая от хода событий и все уменьшая шансы на успех.
По сравнению с другими временами года лето в Палм-Спрингс с его испепеляющей жарой, свойственной пустыне, привлекало куда меньше туристов, поэтому в четверть второго ночи улицы города были практически пусты. В эту жаркую и безветренную июньскую ночь пальмы стояли неподвижно, как нарисованные на полотне, слегка освещенные и посеребренные светом уличных фонарей. Большинство магазинов было закрыто. На тротуарах – никого. Светофоры все еще переключались с зеленого на желтый, потом на красный, потом снова на зеленый свет, хотя их машина была единственной на большинстве перекрестков.
У Рейчел появилось ощущение, что она едет через город после Армагеддона или что все население вымерло от болезни. На мгновение она поверила, что если включит радио, то не услышит на всех станциях ничего, кроме статического шипения.
С того момента, как она узнала об исчезновении трупа Эрика, Рейчел поняла, что в мир пришло нечто ужасное, и с каждым часом все больше мрачнела. Теперь даже в пустынной улице, казавшейся такой мирной, ей чудилось что-то зловещее. Она понимала, что ее реакция неадекватна. Что бы ни случилось в ближайшие несколько дней, это еще не конец света.
«С другой стороны, – подумала она, – это может быть концом для меня, концом моего света».
Когда машина миновала деловой район, затем жилые кварталы, где обитали менее состоятельные люди, и въехала туда, где селились богатые, признаки жизни стали встречаться еще реже. Наконец Рейчел свернула на Футур-Стоун-драйв и припарковала машину около низкого здания с плоской крышей, типичного примера архитектуры четких линий. Благодаря обилию зелени ничто здесь не напоминало о пустыне – фикусы, бальзамины, бегонии, клумбы с ноготками и гербера-ми… Ни одно окно в доме не светилось.
Она уже сказала Бену, что этот дом тоже принадлежал Эрику, но никак не объяснила цель их поездки сюда. Теперь же, когда она выключила передние фары, он заметил:
– Ничего себе домишко для отпуска.
– Нет, – возразила она. – Здесь жила его любовница.
Мягкого света далеких фонарей хватило, чтобы разглядеть на лице Бена изумление.
– Откуда ты знаешь?
– Немногим больше года назад, как раз за неделю до моего ухода, она – ее звали Синди Уэслоф – позвонила в дом в Вилла-Парке. Эрик не разрешал ей туда звонить, разве только в случае крайней необходимости, и тогда она должна была сказать, что она секретарша одного из его коллег. Синди была страшно зла на Эрика, потому что накануне он ее здорово избил, и собралась от него уходить. Но прежде она хотела, чтобы я узнала, что он содержал ее.
– А ты подозревала?
– Что у него есть любовница? Нет. Но это уже не имело значения. К тому времени я решила с ним расстаться. Я выслушала ее, посочувствовала и взяла адрес дома, так как решила, что он может понадобиться когда-нибудь, если Эрик откажется давать развод и придется доказывать, что он мне изменял. Как ни противно все было, до этого, слава Богу, дело не дошло. А было бы еще гаже, если бы пришлось об этом рассказать, потому что… девушке было всего шестнадцать.
– Кому? Его любовнице?
– Да. Шестнадцать. Из дома убежала. Насколько я могла судить, одна из этих потерянных детей. Ты их знаешь. Начинают с наркотиков в средней школе, и такое впечатление, что… сжигают слишком много серых клеточек. Да нет, не то. Наркотики не разрушают серое вещество, скорее… съедают душу, оставляя там пустоту и бесцельность. Они все такие жалкие.
– Некоторые, – поправил он. – А от других мороз по коже пробирает. Им уже все надоело, они уже все видели. Становятся либо аморальными врагами общества, опаснее гремучей змеи, либо легкой добычей. Как я понимаю из твоих слов, Синди Уэслоф как раз оказалась легкой добычей, и Эрик выудил ее из канавы для своих развлечений.
– И, судя по всему, она была не первой.
– Его что, тянуло на подростков?
– Скорее он просто боялся старости, – ответила Рейчел. – Она его ужасала. Когда я от него ушла, ему был всего сорок один год, но, сколько я его помню, каждый раз приближение дня рождения повергало его все в большую и большую панику, как будто не успеет он моргнуть и тут же окажется, дряхлый и слабоумный, в доме для престарелых. Он страдал навязчивой боязнью старости и смерти, и эта боязнь проявлялась самым странным образом. Например, для него все важнее становилась новизна во всем: каждый год новая машина, как будто «Мерседес», которому всего год, годится только в металлолом; постоянная смена одежды, старая выбрасывалась, новая покупалась…
– И модерн в искусстве, архитектура в стиле модерн, и ультрамодерновая мебель.
– Именно. И самые новейшие электронные приспособления. Так что, я думаю, молоденькие девочки были просто еще одной стороной его одержимости в стремлении остаться молодым и… обмануть смерть. Когда я узнала о Синди и этом доме в Палм-Спрингс, я поняла, что одной из причин, по которой он на мне женился, было то, что я его на двенадцать лет моложе; мне было двадцать три, ему – тридцать пять. Для него я была еще одним способом замедлить бег времени, а когда я стала приближаться к тридцати, когда он увидел, что начинаю немного стареть, я перестала уже справляться с этой задачей, и понадобилась более молодая плоть – Синди.
Открыв дверцу, Рейчел вылезла из машины. Бен последовал ее примеру.
– Так что конкретно мы тут ищем? – спросил он. – Не его же очередную любовницу? Ты бы не мчалась сюда со скоростью гоночной машины только для того, чтобы взглянуть на его последнюю красотку.
Захлопнув свою дверцу и вытащив из сумочки пистолет, Рейчел направилась к дому и не ответила ему, не могла ответить.
Ночь выдалась сухой и теплой. Свод чистого неба над пустыней был весь в звездах. Было безветренно и тихо, только сверчки скандалили в кустах.
Слишком уж много кустов. Она нервно оглянулась на их темные силуэты и густую темноту за ними. Куча мест, чтобы спрятаться. Она поежилась.
Дверь была приоткрыта, что показалось зловещим признаком. Рейчел нажала кнопку звонка, подождала, нажала еще раз, снова подождала, опять нажала, но никто не вышел.
Стоящий рядом с ней Бен заметил:
– Наверное, это теперь твой дом. Ты его унаследовала вместе со всем остальным, так что не думаю, чтобы ты нуждалась в приглашении войти.
По ее мнению, в этой приоткрытой двери содержалось куда больше приглашения, чем ей бы хотелось. Было очень похоже на ловушку. Войди она в поисках приманки, ловушка сработает, и дверь захлопнется за ней.
