Джеймс Герберт - Тайна Крикли-холла
Гэйб ощупывал стену рукой, отыскивая дорогу, Эва на слух двигалась за ним. Постепенно глаза привыкли к темноте — смутно проявились перила, высокое окно на площадке выглядело чуть более светлым, чем окружившая их тьма, и дверь в комнату Лорен и Келли тоже была не такой черной, как все вокруг.
Гэйб как раз попал рукой в пустоту дверного проема, когда ущербная луна в очередной раз отыскала брешь в клубящихся тучах и внезапно осветила пространство. Лунный свет проник через высокое окно холла, высветил большой кусок каменного пола, и Эва отчетливо увидела силуэт мужа в дверях детской спальни.
— Все в порядке, Келли, — сказал он. — Мы тут, все в порядке, малышка.
Эва проскочила в комнату, таща за собой перепуганную Лорен. Келли стояла на коленях в постели, скомканное одеяло лежало перед ней бесформенной кучей.
— Келли, что случилось? — Эва встала рядом с дочерью, протягивая к ней руки.
Келли перестала кричать, но ее плечи сотрясались от рыданий.
— В углу, мамуля, — с трудом выговорила она, прижимаясь к матери.
Эва, Гэйб и Лорен разом оглянулись на угол, куда указывал дрожащий пальчик Келли. Но в неярком свете луны угол был совершенно пуст.
— Там ничего нет, милая, — утешающе проворковала Эва малышке, изо всех сил цеплявшейся за нее. — Тебе просто что-то приснилось.
— Нет, мамуля, там кто-то стоял, весь такой черный!
— Нет же, ты просто испугалась, когда погас свет. Да и мы потревожили тебя, когда вышли на галерею.
— Меня стук разбудил, — пожаловалась Келли, обливая слезами плечо Эвы, перемежая слова всхлипываниями. — Я села и увидела кого-то в углу. Он… он смотрел на меня!
Как она могла понять, что «кто-то» смотрел на нее, если он был весь черный, подумала Эва, но тут же отбросила эту мысль: логика в данный момент не принесла бы никакой пользы и не утешила бы Келли.
Гэйб, подойдя к пустому углу, обернулся к ним.
— Это был просто дурной сон, Келли, — мягко сказал он. — Смотри, тут никого нет.
— Но, папуля…
— Тише, тише, милая. — Эва крепче обняла дочь. — Все уже позади. Мы тут, рядом с тобой.
— Я оставил фонарь у кровати, — сказал Гэйб. — Пойду возьму. Хочу все-таки заглянуть в тот чулан.
В другое время Лорен обязательно поправила бы отца — не «чулан», а «шкаф», но сейчас она слишком расстроилась.
— Не надо, папочка, — попросила она. — Не в темноте, пожалуйста.
Луна снова скрылась, и Лорен, сидевшая на кровати рядом с матерью, прижалась к Эве.
— Все в порядке, дорогая. Я просто должен выяснить, кто поднял весь этот шум. Мы ведь не хотим, чтобы все началось сначала, правда?
Он вышел из спальни, прежде чем Лорен успела сказать что-нибудь, миновал дверной проем, едва слышно обругав вырубившееся электричество. Тем не менее к тому моменту, когда он добрался до их с Эвой спальни, глаза более или менее приспособились к темноте. Он на ощупь пробрался вдоль кровати и наконец отыскал холодный металлический фонарь на полу — в скудно обставленной комнате не нашлось прикроватных тумбочек, только сами кровати, высокий комод, гардероб у одной стены и овальное зеркало, висящее напротив. Гэйб нажал на кнопку, и фонарь вспыхнул. Он направил луч на галерею, чтобы жена и дочери увидели свет и почувствовали себя спокойнее. Потом быстро вернулся в спальню девочек, сначала осмотрел кровати Лорен и Келли, а потом еще раз — подозрительный угол. Конечно, тот был пуст, никаких черных людей.
— Видите? — сказал он. — Никого нет.
Снова выйдя из спальни, Гэйб вернулся к стенному шкафу на галерее.
— Ну ты, ублюдок, — пробормотал Гэйб себе под нос. — Давай-ка разберемся, из-за чего вся суматоха.
Но теперь вокруг было тихо; правда, Гэйб не слишком доверял тишине.
Он ухватился за бронзовую ручку дверцы и потянул ее на себя. Дверь не шелохнулась. Гэйб вспомнил, что он действительно запирал ее, и, отпустив ручку, взялся за ключ. Не давая себе времени на раздумье, повернул его.
Он почувствовал, как ослабло державшее его напряжение, когда отпертая дверца повисла на петлях. Он дернул за ручку, распахивая ее во всю ширь, и направил луч фонаря в глубину шкафа. Эва и обе девочки подошли к нему и наклонились, чтобы заглянуть внутрь. И молча, нервно следили через плечо Гэйба за движением яркого луча.
Гэйб тщательно освещал все подряд, обшаривая углы, заднюю стенку и даже потолок стенного шкафа. Там все было по-прежнему: стояли картонные коробки, лежал свернутый в рулон коврик, на месте оставались швабра и веник, которые они видели прежде. Отодвинув две коробки, Гэйб заметил на задней стенке слева, в дюйме или около того от пола, два влажных пятна, высыхающих прямо на глазах.
— Полагаю, это и есть ответ. — Гэйб бодро, хотя это стоило ему немалых усилий, указал на две медные трубы отопления, скрытые в шкафу. Потом потянулся вперед и потрогал их. — Одна труба горячая, — сообщил он. — Там, скорее всего, воздушная пробка.
— Гэйб, этого не может быть. Мы же видели, дверь ходуном ходила, когда стук стал громче.
Он не мог объяснить этого, да и не пытался, а просто искал какую-то разумную причину шума, не хотел еще сильнее пугать девочек, они и без того слишком испуганы… и то же самое касалось Эвы.
— Я проверю здесь все утром, — пообещал он.
Но, поднимаясь на ноги, продолжал светить фонарем в недра шкафа, будто ожидал, что оттуда кто-нибудь выскочит — попавшаяся в ловушку птица, например (хотя как птица смогла очутиться в шкафу, он представления не имел), или мышь, или крыса, или даже белка. Ни малейшего движения, никто не вылез из щелей под плинтусом, даже заблудившаяся птица и та не вылетела в холл, треща крыльями.
Верхняя лампа на галерее и лампочка в ближайшей спальне вдруг вспыхнули, погасли, снова загорелись на мгновение, опять потускнели — и наконец загорелись ровным устойчивым светом.
— Слава богу, хоть это в порядке, — пробормотала Эва, переводя дыхание.
— Перси Джадд говорил, здесь часто случаются перебои с электричеством, так что, думаю, это и произошло. Завтра я как следует осмотрю генератор, может, смогу его починить. Он тогда выручит нас при следующем отключении.
— Этот дом… — Эва не позволила своему мнению о Крикли-холле прозвучать вслух, но то выражение, с которым она произнесла слова, говорило само за себя.
— Да, я знаю. Мы уедем отсюда через неделю, годится?
И снова Эва ничего не сказала о сроке, назначенном Гэйбом, хотя тот и сократил его на неделю. Она не была уверена, что выдержит здесь даже день. Она знала, не трубы отопления виноваты в переполохе, и Гэйб тоже это знал. Он лишь пытался успокоить девочек этим неправдоподобным — нет, глупым! — объяснением.
