Пойдем играть к Адамсам - Джонсон Мендал У.

– Почему ты это сделала, Дайана? – Барбара произнесла это, может, слегка раздраженным, но доверительным тоном. В конце концов, Дайана была девушкой; ей должен быть знаком страх перед наготой. – То есть не потому ли, что по какой-то причине хотела уязвить меня, опозорить меня перед ними?

Под «ними» Барбара явно подразумевала мальчиков.

– Не совсем.

В рамках общих обязанностей Дайана вытирала пыль в комнате Барбары, каждое утро заправляла постель и каждый вечер расправляла ее. Она делала это с почти материнской раздраженностью и неприязнью перфекциониста к беспорядку. Сейчас, занимаясь этими делами, она исчезла из поля зрения Барбары. Барбара повернулась и попыталась проследить за ней взглядом.

– Они делают все, что ты им говоришь?

– Я? Нет. – Возможно, Дайана помотала головой, когда говорила это, но Барбара этого не видела. – Мы голосуем. Мы проголосовали.

– Я имею в виду в игре «Свободная Пятерка».

– О-о. – Дайана громко рассмеялась. Она сделала это впервые, и ее смех прозвучал не очень весело. – Все это в прошлом.

– Тогда как это называется?

– Не знаю, – достаточно искренне ответила Дайана, возвращая подушки на место. – Просто так, я думаю. Раньше, когда мы были помладше, мы играли по-другому, сейчас все изменилось.

Барбара раздраженно вздохнула.

– Ну, если вы держите меня связанной не потому, что это часть игры, и не потому, что злитесь на меня, и, кроме того, вы все голосуете, тогда что это? Зачем вы вообще это начали? Это же глупо…

– Ну…

Послышался последний хлопок по аккуратно заправленной кровати. Дайана явно была не в настроении делиться своими сокровенными мыслями – сложно представить, что такое время когда-либо наступит, – но опять же, она не отличалась особой застенчивостью или скрытностью. Можно было бы сделать вывод, что она не сама это придумала, а если и придумала, то просто не сознавалась.

– Я не знаю, – сказала Дайана. – Мы просто поговорили об этом, а потом просто сделали, вот и все.

– Типа на спор?

– Да. Вроде того. Полагаю, что так.

– Тогда зачем продолжать? Я имею в виду, раз вы сделали это, значит, выиграли.

– А что такого? – произнесла Дайана, протирая пыль. Барбара слышала, как она что-то двигает у нее за спиной и ставит на место.

Барбара закусила губу. Разговаривать с этими детьми было все равно что ходить по кругу. Это было что-то не реальное, и на игру не похожее. И все же это была игра. Нелогичность ситуации, похоже, их ничуть не смущала.

– Тогда как вы собираетесь выпутываться из этого, – спросила она, – когда вернутся Адамсы и все такое?

– Не знаю, – ответила Дайана. – А что они сделают? Что в этом плохого? – Дайана подошла к Барбаре и принялась вытирать пыль с туалетного столика, ловко и быстро перемещая бутылки и другие вещи. – Ты разве пострадала? Нет, ну правда? Тебе кто-нибудь что-нибудь сделал? – Она повернулась и посмотрела на Барбару. – Ну?

Барбара взглянула в эти ясные, серые, безупречные и бессовестные глаза и почему-то испугалась. Никогда раньше она не оказывалась обнаженной, беспомощной, под пристальным взглядом другой женщины – это было больше похоже на осмотр или инвентаризацию. Да и невозможно было догадаться, что скрывается за этими холодными глазами.

У Дайаны и других детей не было богов и героев, которые олицетворяли бы для них хорошую и правильную жизнь, но и демоны, похоже, их не мучили. В своем отлаженном, автоматизированном мире они были безмятежными, скрытными, проницательными, сведущими, лишенными страха и уважения. Они ничем не были обязаны ни Создателю, ни родителям, ни кому-либо другому – ни в реальности, ни в глубине души, как это чувствовала Барбара, – и подчинялись только своим собственным правилам. Находясь во власти Свободной Пятерки, Барбара была более одинока, чем если бы ее заперли в классической одиночной камере. Откуда знать, что могут сделать такие дети, о чем они могут мечтать? Она сглотнула.

– И что теперь?

– Я протираю пыль, – деловито ответила Дайана.

– Я про себя, – сказала Барбара.

На самом деле Барбара разнервничалась не на шутку. Ей было страшно, и она не понимала, как можно оставлять голую, беспомощную девушку на забаву мальчишкам. И хотя она была объектом/жертвой, ее вежливость мешала ей протестовать.

– Что они собираются делать со мной дальше? – спросила Барбара.

Если Дайана и уловила ее настроение, то проигнорировала его.

– Не знаю, – ответила она. – А что они могут сделать? Нет, ну правда?

К

огда пришла очередь Пола караулить, он сомневался, что сможет войти в комнату Барбары. Он будто весь бурлил внутри, как бутылка шипучки, которую кто-то слишком сильно встряхнул; все тело пощипывало. Перед глазами словно висела какая-то дымка, в горле стоял ком. Пол был напуган.

– Подождите минутку, – сказал он, когда Бобби напомнил ему, что пришло его время заступать в караул. – Не уходите, я хочу, чтобы ей снова вставили кляп в рот.

– Зачем это? – Джон сидел на краю кухонной раковины и ел бутерброд.

– Я так хочу. Это же новые правила. Вы должны помочь мне сделать с ней то, что я хочу. – Пол тоже ел, но теперь аппетит у него пропал. – Не так ли, Дайана?

Та пожала плечами.

– Ладно.

– Не заводись, чувак. Я просто спросил, зачем. Вот и все. – Джон спрыгнул на пол. – Валяй, если хочешь. Давайте уже покончим с этим.

– Правда?

– Давайте! – согласилась Синди.

Когда они все вместе вошли в комнату, Барбара подняла глаза. Когда Дайана достала из комода кляп и скотч, она встревожилась.

– Для чего это, Дайана? Пожалуйста…

Пол отметил, что в голосе у нее прозвучала приятная умоляющая нотка.

– Тебе вставят в рот кляп. – В присутствии других детей он снова чувствовал себя уверенно. – Сделай это, Дайана.

– Но зачем? Я же не шумела…

– Знаю, – ответила Дайана. – Это просто новые правила. Раз Пол хочет, значит, мы должны это сделать.

– Что за новые правила?

– Тот, кто стоит на страже, получает то, что хочет. Мы все помогаем.

– С каких пор?

– С сегодняшнего утра. – Дайана сложила махровую тряпку в квадрат. – Не волнуйся, я вытащу его позже, когда придет моя очередь.

– Но почему ты хочешь, чтобы у меня был кляп во рту? Что ты собираешься делать? – Барбара резко повернула голову и посмотрела на Пола. Тот скривился и покраснел.

Подобная конфронтация не входила в его планы.

– Он просто хочет этого, и всё, – сказал Джон, теряя терпение. – Так вставлять ей кляп или нет? – Он огляделся в поисках банки с хлороформом.

– Тебе лучше ничего со мной не делать, – сказала Барбара Полу, но послушно открыла рот, позволив Дайане вложить в него тряпку. Скулила, но не сопротивлялась, пока та закрепляла кляп тремя широкими полосками скотча, наклеивая их поверх губ.

Потом они ушли. После нескольких минут притворного безразличия Пол подошел к двери в коридор и тихо ее закрыл. Затем вернулся и обошел Барбару кругом. Все сбылось. Стук сердца был таким громким, что ему казалось, будто оно находится у него в голове.

Когда они впервые заговорили о том, чтобы снять с Барбары одежду, он видел ее девушкой из книги, которую читала Дайана. Высокой, стройной, испуганной, привязанной к столбу посреди каменной платформы, с магическими знаками, нарисованными кровью на теле, а рядом стоял священник с кинжалом, готовый вырвать сердце у нее из груди. Реальность, конечно же, была совсем другой.

Во-первых, между ног у Барбары были волосы, и это не только удивило его, но и разочаровало. Женские гениталии от представлял себе такими, какие ему удалось увидеть на аэрографических картинках – как нечто маленькое, округлое, совершенно гладкое и магически привлекательное (иначе почему они не демонстрируют их?). В этом смысле Барбара его подвела. Во-вторых, Пол повидал достаточно фильмов, чтобы понимать, что Барбара не совсем похожа на кинозвезду. Его представление об анатомии было несколько смутным – он неоднократно видел фигуры с куда более красивыми и пышными формами – но, конечно же, одетые и недоступные.