Виолетта Буренок - Блунквилль
Виктория упала на колени. Керин подскочил к ней, боясь, что она потеряет сознание.
— Мамочка… Папа… Мэтт… — сквозь слёзы бормотала Виктория. Ей так трясло, что зубы у неё стучали и она не в состоянии была нормально выговаривать слова. — Мы так счастливы… Всё так замечательно… Я никогда не думала, что всё может быть так сказочно хорошо…
— Это всего лишь мираж, — осторожно проговорил Керин, опустившись перед ней на колени. — На самом деле всё не так.
— Но могло бы быть так! — яростно проговорила Виктория. — Мы могли бы быть все вместе… Жили бы в Торпуале, я и Мэтт учились бы в городе, а на каникулы приезжали бы домой…
Слёзы так безжалостно и отчаянно рвались наружу из её глаза, что несколько минут девушка не могла произнести ни слова, просто сидела и плакала, скрыв лицо в ладонях. Керин приблизился к ней и обнял её.
— Виктория, это всего лишь мечта! — ласково, но твёрдо проговорил он, глядя её волосы. — Очень яркая, очень сильная, но только мечта, не реальность. И она никогда уже не станет реальностью. Оставь её у прошлом. Тебе пришла пора мечтать о другом.
— Но я не…не хочу о другом… — оторвав ладони от лица, ответила Виктория. — Я хочу только об этом… Я сейчас поняла, что всегда хотела только одного: семьи…
Керин решительно поднялся с колен и поднял вслед за собой Викторию. Девушка дрожала в его объятиях.
— Послушай, Виктория… Тора… — он впервые назвал её сокращённым именем — как Мэтт — и это настолько удивило её, что она волей-неволей подняла на него полные слёз глаза. — Блунквилль показал тебе твою самую заветную мечту о том, что в твоей жизни всё могло бы быть по-другому. Но это только фантазия, иллюзия, она не изменит настоящего. Надо мечтать о будущем, не о прошлом…
— Я поняла, почему я здесь… — словно не слыша его слов, ответила Виктория. — Я как все остальные… Навсегда тут…
— Не смей так говорить! — встряхнул её Керин. — Ты не похожа на остальных! Ты выберешься отсюда, слышишь?!
Виктория отшатнулась от него.
— Ты не понимаешь, о чём говоришь, Керин! — вскричала она. — Зачем мне всё это показали?! Чтобы ещё больше ранить меня? Чтобы сделать мне больнее? Чтобы заставить меня страдать?
Керин сделал попытку коснуться её, но девушка опять отстранилась. Она стояла в двух шагах от него, бледная, дрожащая, с застывшими в голубых глазах крупными слезами — и при этом решительная и преисполненная гнева.
— Нет, не за этим! — медленно ответил ей Керин. — Ты всегда мечтала о семье и боялась одиночества, но на самом деле ты никогда и не была одна. С тобой всегда был Мэтт. Он всегда помогал тебе. А теперь пришло твоё время помочь ему. И как бы тебе не было тяжело, как бы не было страшно — ты должна помнить, что так же, как у тебя нет никого, кроме Мэтта, так и у него никого, кроме тебя, нет.
— Нет, нет, это всё глупости! — упрямо замотала головой Виктория. — Ты снова начинаешь нести бред, который я не понимаю! Я не хочу тебя слушать!
— Ты должна меня слушать!
Он, наконец, сделал шаг вперёд и взял девушку за руку так, чтобы она не могла вырваться. Виктория посмотрела на него, всё ещё яростно, но теперь на её рассерженном личике читался отпечаток грусти. Керину стало очень жалко её.
— Ты не понимаешь, Керин… — в отчаянии проговорила девушка. — Я раньше мечтала об этом, но так ярко никогда это себе не представляла. А это совсем другое. Видеть всё это так близко, так реально… — она обвела рукой пространство вокруг себя, и хотя их опутывал туман, Керин понял, что она имеет в виду только что исчезнувшую столовую. — Это очень тяжело! Я раньше думала, что мне нечего терять. Я имею в виду, у меня никогда не было фотографий, которые дарили бы мне приятные воспоминания, или каких-то особенных подарков, чьих-нибудь талисманов, видеокассет с любимыми телешоу, тетрадок с написанными ночью стихами… Я не понимала, почему людям так дороги какие-то вещи. Мне был дорог только Мэтт. А теперь…
— Теперь всё осталось по-прежнему! — с напором проговорил Керин, касаясь ладонью щеки девушки. — Как бы ни было трудно это осознавать, но у тебя по-прежнему есть только Мэтт.
Рука Виктории накрыла ладонь Керин. Он, словно испугавшись этого жеста, отстранился от неё.
— Нет, теперь я знаю, что всё могло бы быть по-другому!
— Какая разница, как могло бы быть! — отозвался Керин. — Главное то, что есть сейчас!
Виктория молча покачала головой.
— Я могла бы тоже быть счастлива… — девушка развернулась и побрела назад. Белый туман оседал в её волосах. — Теперь я понимаю Лолу.
— Понимаешь Лолу? — Керин догнал её через несколько шагов.
— Лола сказала, что хочет остаться в Блунквилле навсегда, потому что только здесь она может быть рядом с человеком, которого любит. Я тоже хочу жить со своей семьёй. Мне всё равно, если для этого придётся провести столетия.
Постепенно туман сделался гуще. Теперь это была не прозрачная дымка, а густая молочно-белая мгла. Идти стало заметно труднее.
— Ты совсем недавно сама говорила мне, что мечта не даёт никаких чувств, потому что она нереальна! — произнёс Керин, по пятам шагая за девушкой и стараясь не упустить её в плотном полотне тумана.
Виктория в гневе обернулась на него; роса с её локонов мелкими брызгами разлетелась в стороны.
— А ты говорил, что для каждого своя реальность! — уверенно ответила она. — Я не думала тогда, понимаешь? Я не знала… А сейчас я вижу Мэтта, папу, мамочку — и я чувствую любовь. Я вижу наш домик — и чувствую себя спокойно, защищённо. Как это может быть нереально? Как можно от этого отказаться?
— Мечтать надо о будущем, чтобы воплощать свои мечты. Мечты о прошлом не принесут тебе счастья.
Виктория хотела что-то сказать, но промолчала. Она снова отвернулась и пошла вперёд. Вскоре туман стал таким густым, что возникло ощущение, будто они плывут в воде. Керин схватил Викторию за руку, потому что не смог больше видеть её.
— Куда ты идёшь? — спросил он, обращаясь к белой пустоте.
— Домой! — обиженно ответил справа голос Виктории.
— Блунквилль больше не даст тебе дома. Он показал тебе всё, что тебе необходимо было увидеть. Пусть даже ты этого и не поняла.
— Нет, я найду свой дом… — отозвалась Виктория, ещё более жалобным голосом. — Я найду свою семью… Мы снова будем вместе с мамой, папой и Мэттом…
Она растерянно остановилась, потому что передвигаться стало совсем тяжело. В тумане вязли ноги. Он слепил глаза и затруднял дыхание. К ним подступался холод, словно туман постепенно сменялся снежной бурей, и это вовсе не белый пар кружил вокруг них, а хлопья снега.
