Виолетта Буренок - Блунквилль
— Для каждого своя реальность, — ответил на это Керин.
— Тогда почему же мы не можем попасть в это место из своего мира? — поинтересовалась Виктория. — В место, где все наши мечты, надежды и желания — реальны?
— Потому что тогда ваш мир потеряет свой смысл. Люди всегда должны стремиться к чему-то, без этого нет жизни. Это место, — Керин простёр руку вперёд, — существует только в человеческом воображении и оно никогда не будет доступно им. Однако понимание того, что это место есть, помогает людям исполнять свои мечты и добиваться лучшего.
Виктория приблизилась к пелене из искрящегося света. От неё исходило тепло и какая-то ясная, жизнеутверждающая энергия.
— Почему Блунквилль хочет, чтобы я попала туда? — оглянулась она на Керина.
— Я не знаю, — ответил он.
— Ты пойдёшь со мной? — спросила девушка.
Керин задумался по мгновение.
— Я… Я не уверен, что это будет правильным…
— Я никуда не пойду без тебя! — она сделала шаг к юноше и взяла его за руку. — Я боюсь, ты понимаешь? Я не хочу, чтобы со мной произошло что-то ужасное, вроде того, что случилось с Мэттом. Я не хочу быть одна. — Виктория покачала головой и упрямо повторила. — Я не пойду туда без тебя!
— Ну… Ну хорошо… — он сильнее сжал её руку. — Я пойду с тобой, если ты так хочешь!
Девушка счастливо улыбнулась.
Держась за руки, они подошли к переливающейся пелене, переглянулись и сделали шаг вперёд.
ГЛАВА 7
ЗА МЕЧТОЙ И ОБРАТНО
Переход из белого коридора в мир фантазии прошёл так незаметно, что Виктория не успела ничего почувствовать. За одно мгновение её словно окатило прохладным свежим дождём, хотя она совершенно не вымокла.
— Всё в порядке? — спросил Керин, когда она поёжилась и выпустила его руку из своей.
— Нормально! — ответила Виктория. Потом огляделась.
Они стояли в совершенно пустом пространстве, так что невозможно было понять, где низ, а где верх, замкнуто ли оно или простирается вокруг на бесконечное расстояние. Кругом вился белый туман, не плотный, а лёгкий, мерцающий, но сквозь него всё равно невозможно было разглядеть что-либо дальше двух шагов. Земли — вернее того, на чём они стояли, — тоже не было видно, зато ощущения говорили, что она прохладная и слегка пружинит, как если бы была покрыта мхом или густым полотном травы. Если верить тем же ощущениям, солнца над ними тоже не было, однако туман слегка рассеивался очень ясным, прозрачным светом, исходившим сразу со всех сторон. Ветер не чувствовался, но воздух то и дело наполнялся самыми различными оттенками тончайших ароматов.
— Ты был здесь когда-нибудь до этого? — спросила Виктория.
Керин напряжённо оглядывался вокруг. Прежде она не видела на его лице такого выражения — странной смеси волнения, сожаления и надежды.
— Что? — он оглянулся на девушку. — А… Нет, не был… Мне это незачем: в Блунквилле никто ни о чём не мечтает.
— Ну, ты ведь отличаешься от всех других, правда? Я подумала, может быть…
— В данном отношении моё отличие не играет большой роли! — перебил её Керин. — И в любом случае мы здесь сейчас не для меня, а для тебя. Пошли?
— Пойдём! — кивнула Виктория.
Она снова взяла юношу за руку, чтобы не растеряться с ним в тумане, и оба двинулись вперёд. Долгое время на пути им ничего не попадалось. Они молча шли в полной неизвестности, окружаемые только белым туманом, и иногда казалось, что они не идут, а летят, а вокруг них кружат облака. Всё это могло бы показаться несколько пугающим, если бы не царящая кругом совершеннейшая безмятежность. В таком месте не то, что бояться, даже волноваться было невозможно.
Время здесь казалось таким же плавным и неощущаемым, как и пространство. Трудно было сказать, сделали ли они десять шагов или прошли уже десять километров, и также трудно было ответить на вопрос о том, прошла ли с тех пор минута или несколько часов. Виктория совершенно не чувствовала усталости, но вскоре спокойствие и тишина этого места начали оказывать на неё усыпляющее действие.
— Керин, скажи… — произнесла она, стряхивая с себя покрывало сна. — Зачем Блунквилль привёл меня сюда? Что я должна здесь увидеть?
— Очевидно то, что ты вскоре и увидишь, — снова загадкой ответил Керин. Было похоже, что ему спать абсолютно не хочется.
— Это поможет мне найти Мэтта? — снова спросила Виктория.
— Думаю, каким-то образом да! — отозвался Керин. — Блунквилль не стал бы делать ничего просто так, ведь я же уже говорил тебе, что случайностей не бывает.
— Откуда ты так много знаешь?
Керин, до этого внимательно всматривающийся вперёд в туман, повернул голову и взглянул на Викторию.
— Я очень давно здесь. Я видел много людей. Я слышал много их историй. Блунквилль может дать знание, если посчитает нужным, чтобы оно у тебя было.
— А мне Блунквилль даст какое-нибудь знание? — поинтересовалась Виктория.
— Если ты ещё не поняла, — несколько отчужденно ответил юноша, — именно это он сейчас и делает.
Последняя фраза ясно дала понять, что разговор зашёл в тупик. Виктория искренне не понимала, почему Керин так не любит говорить о себе. Да и о Блунквилльском замке, если подумать, он тоже не особенно хотел делиться информацией. Виктория снова почувствовала себя чужой и одинокой в этом странном мире. Сразу же захотелось вырвать руку из ладони Керина, но она не стала этого делать, боясь потеряться.
Они снова продолжили путь в молчании.
Какое-то время спустя стало понятно, что ветер переменился. Если раньше он был настолько неосязаемым, что, казалось, он дует одновременно со всех сторон, то сейчас он слабыми, но настойчивыми порывами налетал сзади и бил их в спину, словно подгоняя вперёд и указывая верное направление. Земля стала неровной; её по-прежнему не было видно из-за тумана, но теперь она была жёсткой и пересечённой кочками и буграми. Виктория несколько раз споткнулась, и если бы не поддержка Керина, наверняка, уже содрала бы себе колени.
Прошло ещё совсем немного времени, когда спутники осознали, что туман рассеивается. Вокруг становилось свежее, воздух светлел с каждой минутой. Вначале они смогли разглядеть землю: это оказалась грубая сельская дорога, посыпанная гравием, сквозь который местами прорастала короткая жёсткая трава. Потом увидели небо, голубое, ясное — невозможно было не отличить солнечное весеннее утро. Чуть позже из светлеющего тумана по обеим сторонам дороги стали выплывать неясные силуэты двух- и трёхэтажных домишек, по большей части стареньких, но крепких ещё и очень уютных. Когда стало совсем светло и туман рассеялся полностью, путешественники поняли, что они стоят посреди деревни. Дорога впереди резко давала вверх, огибала холм и заканчивалась перед увитой розами изгородью, окружавшей красивый невысокий домик.
