Яцек Пекара - Молот ведьм
— Гм, даже не знаю. — Он снова почесал голову и задумался на минуту. — Помимо тех дворцовых, можете спросить доктора Корнвалиса. Или Теофила Кузена. Или Ремигиуша Хазельбрандта. Никто другой мне в голову не приходит.
— Огромное вам спасибо, — я кивнул ему вежливо и ушёл. Спиной я чувствовал его испытующий взгляд и раздумывал, видит ли Шульмастер уже расставленную западню. Но я также знал, что всё может быть лишь плодом воображения вашего покорного слуги, который слишком часто грешит недостатком доверия по отношению к ближним.
— Господин Шпрингер, — обратился я к нему. — Если бы вы пожелали посоветовать мне опытного лекаря, но никого из тех трёх, кто осматривал господина бургграфа, то кого бы выбрали?
— Лекаря? — спросил он несколько подозрительно и нахмурил брови. — Плохо себя чувствуете?
— Оставим в покое моё самочувствие, — ответил я пренебрежительно. — Итак?
— Доктор Корнвалис, — произнёс он, задумчиво теребя губу. — Хазельбрандт Ремигиуш, Кузен Теофил, — он на миг прервался. — Но прежде всего, Паллак Гвидиуш. О, да, — просиял он. — Это лекарь хоть куда. Вот только он уже редко практикует.
— Лечит горожан?
— Лечит ли? Магистр Маддердин, они бы его замучили, позволь он им это. Прославился несколькими чудесными исцелениями…
— Много берёт?
— Удивительно мало. По крайней мере, с бедных, ибо насколько знаю, богатых мог отрясти как грушу.
— Порядочный человек, — заметил я.
— Мало уже таких осталось, — признал Шпрингер. — Дам вам слугу, чтобы проводил до дома доктора, если пожелаете…
— Буду благодарен, — ответил я.
Гвидиуш Паллак жил в солидном каменном доме недалеко от рынка. Чтобы войти в его жилище, следовало пройти через аптеку, занимающую первый этаж здания. Аптекарь правда попытался объяснить, что доктор никого не принимает, но я вступил на лестницу, не обращая внимания на уговоры. Постучал молоточком. Раз, второй и третий. Вздохнул и пнул в дверь носком сапога. Загрохотало и только это принесло нужный эффект. Сначала я услышал шаркающие шаги, а потом кто-то отозвался старческим дискантом.
— Что там? Не принимаю! Идите отсюда!
— Хочу увидеться с доктором Паллаком, — сказал я из-за закрытых дверей.
— Что? Что хотите видеть?
О, меч Господа! Достопочтенный доктор вдобавок недослышит. Я заметил, что из темноты, с низу лестницы за мной наблюдает аптекарский подмастерье.
— Хочу повидаться с доктором Паллаком! — почти крикнул я, надеясь, что на этот раз глуховатый старик по ту сторону двери меня услышит.
— Идите отсюда! — Лишь донеслось до меня спустя минуту тишины, после чего я снова услышал шаркающие шаги. На этот раз они удалялись. Я ударил кулаками по дереву, так что грохот разнёсся по всему коридору. Шаги опять зашаркали в сторону двери.
— Вызову стражу, — пригрозил старик из-за двери.
— Что мне дадите, если скажу, что сделать, чтобы попасть к нему? — зашептал из темноты аптекарский подмастерье. Я залез в карман, нащупал тригрошик и бросил ему. Он поймал монету на лету, дыхнул на неё и спрятал за пазуху.
— Скажите, что у вас вести о Хелене, — засмеялся он и исчез в низу лестницы. Что ж, попробовать не помешает, я лишь надеялся, что не стал жертвой детской шалости.
— Хелена! — рявкнул я двери. — Хотите узнать о ней кое-что?
— Хелена? — заскрипел старик. — Говорите! Я не отзывался.
— Вы там? Хорошо, хорошо, открываю. — Лязгнули отодвигаемые засовы. Когда дверь открылась, в свете, доходящем из глубины комнат, я увидел высокого, худого старика. Одет он был в белое одеяние до самого пола, ночной колпак, хвост которого свисал ему на плечо, и пулены с затейливо изогнутыми носками.
— Доктор Паллак? — спросил я и втолкнул его внутрь. В жилище воняло лекарствами и застарелой мочой.
— Что вы знаете о Хелене? — спросил он подозрительно. Я захлопнул дверь и задвинул засовы.
— Может войдём внутрь?
Он окинул меня оценивающим взглядом и нехотя кивнул. Потащился в сторону комнаты, изнутри которой доходил свет лампы. Он рухнул на разворошенную постель и указал мне место на хромом табурете, у которого вместо четвёртой ноги был подложен кирпич. Я поискал глазами другое место для сидения, а когда его не увидел, опёрся о стену. Дом лекаря состоял не только из этой комнаты, поскольку я увидел возле кровати закрытую дверь, но старик явно не собирался меня туда приглашать. Зато в спальне царил страшный беспорядок. На кровати были серые от грязи простыни и одеяло с вылезшими пучками перьев, под деревянной рамой стоял немалой величины оловянный ночной горшок (судя по запаху, был не пустым), а на полу были разбросаны осколки разбитой посуды, куски угля, и даже проржавевший дуршлаг и миска с какой-то красной жижей, в которой плавали трупы жирных мук.
— Говорите-ка, — ойкнул он и помассировал себе локоть. — Проклятая подагра.
— Не знаю вашей Хелены и даже не представляю, кто это, — сказал я открыто. — Я пришёл по другому делу. — На его лице мелькнула гримаса то ли разочарования, то ли злости. — Хочу узнать, вы лечили кого-нибудь в доме купца Шульмастера?
— А ваше какое дело? — рявкнул он. — Являетесь ко мне непрошенным ночью, чуть дверь не выломали…
— Меня прислал господин Шпрингер из замка, — объяснил я. — И отвечайте, пожалуйста, иначе вызову вас на официальный допрос.
— И кто ж вы такой, что…
— Меня зовут Мордимер Маддердин, — твёрдо произнёс я. — Являюсь лицензированным инквизитором Его Преосвященства епископа Хез-хезрона. А сейчас у вас есть желание позвать стражу? Он смотрел на меня с минуту прищуренными глазами, а потом его лицо сморщилось. Он фыркнул, брызнул фонтаном слюны и захихикал с разинутым ртом.
— Инквизитор, — прыснул он. — Вот тебе на. Люди в целом не встречают мои визиты смехом, разве что это нервный смех, полный беспокойства, или должный скрыть настоящие чувства навещаемого. Однако старик хихикал явно искренне.
— Я рад, что вас развеселил, — сказал я тёплым тоном.
— Не принимайте это на свой счёт. — Он махнул рукой. — Может… — Он осмотрелся по комнате, как бы раздумывая, что мне предложить, но в результате ничего не нашёл и махнул рукой повторно.
— Итак? — подсказал я. — Шульмастер?
— Бывал, бывал. — Он поудобнее разместился на подушках и вытянул худые, отмеченные голубыми венами ноги. — Снимите мне, пожалуйста, пулены, — добавил он. — Мне тяжело нагибаться. Я вздохнул и исполнил его желание. Он зашевелил искривленными пальцами.
— Сразу легче, — пробормотал он. — У Шульмастера болела дочка, — объяснил он. — Но иногда даже медицинский гений немногим может помочь. Ибо, видите ли, медицина… — Он поднял указательный палец и явно готовился к какому-то выступлению.
