Хизер Грэм - Смертельная жатва
— Но мне нужно домой, — слабо защищалась она.
— Только не сегодня, — отрезал он. — Поехали покупать зубную щетку.
«Что ж, по крайней мере, он хочет быть со мной, — Думала Ровенна. — Может быть, у нас все-таки есть Шанс».
* * *
Удивительные мысли лезут в голову — учитывая, что она наткнулась на труп сегодня днем и что Мэри до сих пор не нашли. А Брэд видел кукурузное поле в магическом кристалле — точно такое, где выставили труп. Такое же, что снилось ей. Она молчала, пока они шли к машине, боясь заговорить об этом. Он ведь ясно дал ей понять, что не верит ни вещим снам, ни предсказаниям.
Они сели в машину и пять минут спустя были уже на заправочной станции, где работал круглосуточный магазин. Стоя в очереди в кассу, она услышала, как толстуха, стоявшая впереди, вполголоса переговаривается с пожилым кассиром.
— Они пока не знают, кто это, но не та женщина, о которой писали в газетах… Это ужасно, просто ужасно. — Она перешла на шепот, и Ровенне пришлось напрягать слух, чтобы расслышать. — Но я слышала, что такое случалось и раньше…
— Когда же? — спросил кассир. — Я давно живу здесь и ничего такого не припомню.
— Говорю вам, что бывало, — фыркнула толстуха. — Это все виккианцы, будь они неладны.
Ровенна, хоть и не была виккианкой, возмутилась до глубины души.
— Виккианцы не практикуют ритуальных убийств, — не выдержала она.
Женщина обернулась, раздувшись, как рыба-шар.
— А вы, случайно, не из их компании будете?
От усталости, переживаний и скверного настроения Ровенна сделалась раздражительной как никогда.
— Нет, — ответила она. — Но я сатанистка. Мы поклоняемся дьяволу и приносим ему жертвы. Но так, по мелочи — козу иногда зарежем, собаку или кошку. Стараемся, в общем, особо не нарушать закон.
Женщина всплеснула руками.
И тут Джереми, выскочив у нее из-за спины, швырнул на кассу деньги, которых хватило бы не только на оплату зубной щетки и дезодоранта, и потащил ее к выходу.
— Она забыла принять свои лекарства, мэм. Простите.
На улице он развернул ее лицом к себе и зашипел:
— Что на тебя нашло? — Его глаза почернели, как небо в бурю.
— Да она готова собрать толпу, чтобы идти линчевать виккианцев! — возмущалась Ровенна.
— Садись в машину, пока тебя саму не линчевали, — велел он.
Она, упрямо набычившись и кусая губы, исполнила его приказание.
По дороге она смотрела вперед, но чувствовала, что он то и дело бросает на нее укоризненные взгляды. Когда они вышли из машины у его дома, она кожей ощутила тревожную мертвую тишину. И темноту.
Он все смотрел на нее, пока они шли к двери.
— Я могу ведь и домой поехать, знаешь ли, — сказала Ровенна. — Вызову такси и поеду.
— Отлично. — Он гремел ключами, открывая замок. — Ты сделала глупость, я разозлился, и ты едешь домой.
— Нет, я хотела сказать, что если ты очень зол, то тогда мне, может быть, не стоит у тебя оставаться.
— Нет, тебе не стоит забывать об осторожности и бросаться на людей. Почему бы тебе не признать, что ты была не права, и не пообещать, что больше такого не повторится? Это гораздо лучше, чем спасаться бегством, тебе не кажется?
Спасаться бегством? От него? Неужели она хотела сбежать от него? Ведь она наконец получила то, о чем мечтала. Столько лет ждать своего принца, и вдруг…
Глупо теперь, когда он с ней, позволить случайным страхам, ночным кошмарам все испортить.
— Хорошо, — сказала Ровенна, поворачиваясь к нему. — Но та дама вывела меня из себя! Такие, как она, раньше и охотились за ведьмами. Ты бы послушал ее! Такое впечатление, что мы живем в Средневековье.
— Ладно, входи, — сказал Джереми, — а то все соседи сбегутся.
Она с облегчением заметила, что он, кажется, больше не злится, и даже улыбка промелькнула на его губах.
Они поднялись по лестнице.
В столовой горел мягкий свет, отбрасывая слабые блики на заднее крыльцо, с которого они вошли. Она вгляделась в его глаза, в его лицо с выражением удивления и отчаяния и, не удержавшись, поцеловала его. Затем ее сумка с новой зубной щеткой упала на пол, и она очутилась в его объятиях. Она закрыла глаза. Какой ужасный день они пережили. Ей больше не хотелось об этом думать. Зло могло затронуть любого, но она не могла позволить себе пасть жертвой образов, отравляющих ее сознание.
Ей хотелось продлить это блаженное мгновение, сладкое ощущение его тела, его дразнящий поцелуй, жаркий и влажный, возбуждающий воспоминания о страсти, что они недавно делили. Они отстранились и посмотрели друг на друга. На его губах вновь играла улыбка, на одной щеке появилась ямочка. Она снова прильнула к нему, радуясь возможности просто быть с ним, чувствовать его большие сильные руки, держащие ее голову. Она слышала, как бьется его сердце под пиджаком и рубашкой, и, когда он поднял ее подбородок, она обрадовалась его губам, озорному и лукавому танцу его языка.
Затем его руки переместились ниже и занялись ее одеждой. Вскоре их одежда оказалась на полу, а они — в спальне.
Позже, когда их переплетенные тела начал окутывать тихий сон, Ровенна обнаружила, что изо всех сил сопротивляется наступлению дремы. Она часто моргала, боясь заснуть. Конечно, сон был необходим, и все равно она несколько часов провела в борьбе, до своего неизбежного поражения. Проснулась она не оттого, что ей приснился кошмар. Она проснулась от какого-то смутного беспокойства, будто в комнате что-то переменилось.
Это был старый особняк в викторианском стиле. Она не успела осмотреть его, но ей показалось, что он совершенно очаровательный. В кровати — не слишком жесткой и не слишком мягкой — уютно было нежиться под теплым одеялом. Старая мебель красного дерева была натерта до теплого светло-коричневого оттенка. Что же ее беспокоило?
Джереми наверняка не забыл запереть за ними входную дверь — ведь он бывший коп и никогда не забывает о таких вещах.
Но у Ровенны было чувство, что в комнате они не одни. Она уставилась в потолок, боясь посмотреть по сторонам, потом протянула руку и поняла, что Джереми рядом нет. Где же он? Затем она его услышала — он бормотал что-то неразборчивое. Она села, но не сразу разглядела его в темноте. Он стоял у спинки кровати, вытянув руку, будто обнимал кого-то за плечи, и говорил какие-то ласковые, утешающие слова. Но рядом с ним никого не было, он разговаривал с пустотой! И все же… По коже поползли мурашки, ее вдруг пробил озноб. Нет, это в воздухе повеяло холодом. Ледяной стужей.
Это игра воображения, сказала она себе. На дворе осень, ночью сильно холодает, а отопление в доме, конечно, не работает, поэтому и холодно. Но не настолько же!
