Энн Райс - Интервью с вампиром
«Здесь и так темно», – сказала первая женщина.
«Оставь нас одних, если тебе не нравится», – отозвалась другая.
Лестат уселся в кресло и жестом поманил ее к себе. Она подошла и устроилась у него на коленях, обняв за шею и поглаживая его золотистые волосы.
«У тебя ледяная кожа», – сказала она вдруг и отстранилась.
«Не всегда», – возразил Лестат, притянул ее к себе и прижался лицом к белой восхитительной шее.
Я смотрел завороженно. Я всегда знал, что Лестат жестокий и хитрый, но только теперь понял, как он умен и коварен: он вдруг вонзил зубы в шею девушки, надавливая на ее горло пальцами и крепко прижимая к себе. В считанные мгновения он утолил жажду. Другая женщина ничего не заметила.
«Твоей подруге не следует пить», – обратился он к ней и выскользнул из кресла, усадив безжизненное тело так, что казалось, будто девушка спит, подложив руки под склоненную на стол голову.
«Такую дуру еще поискать надо», – презрительно бросила та.
Она стояла у окна и смотрела на городские огни. В те времена дома в Новом Орлеане были невысокие, – вы, наверное, знаете. И в тихие, ясные вечера, вроде того, о котором я рассказываю, с верхних этажей новой гостиницы открывался чудесный вид: улочки, освещенные газовыми фонарями. В полумраке звезды казались ярче и ближе, как это бывает в море.
«Я могу тебя согреть получше, чем она», – сказала девушка и повернулась лицом к Лестату.
Должен признаться, я вздохнул с облегчением: сейчас ему, по всей видимости, придется прикончить и ее, не прибегая к моей помощи. Но его план оказался не так прост.
«Ты думаешь?» – спросил он, взяв ее за руку.
«Да в этом, как я погляжу, нет нужды», – удивилась она.
– Его согрела свежая кровь?
– О да. После убийства тело вампира становится ничуть не холоднее, чем ваше. – Луи с улыбкой взглянул на юношу и продолжил: – На лице Лестата проступила краска, и оно совершенно преобразилось. Он притянул девушку к себе, и та, поцеловав его, рассмеялась. «Твоя страсть, – сказала она, – обжигает, словно раскаленные угли».
«Да, но твоя милая подружка дорого заплатила за это. Кажется… – Лестат пожал плечами, – я сильно ее утомил».
Он отступил назад, как бы приглашая женщину подойти вслед за ним к столу, что она и сделала с выражением превосходства на тонком лице. Без особого интереса она взглянула на подругу, и вдруг ей на глаза попалась салфетка, на которой темнели крошечные красные пятнышки. В недоумении она подняла ее с пола, пытаясь разглядеть, что бы это могло быть.
«Распусти волосы, – тихо сказал Лестат. Она равнодушно подчинилась, и светлая волна рассыпалась по шее и плечам. – Какие они мягкие, – прошептал Лестат, дотрагиваясь до них. – Именно такой я представляю тебя на постели с шелковым покрывалом».
«Хорошенькое у тебя воображение», – фыркнула она, игриво поворачиваясь к нему спиной.
«Ты знаешь, про какую постель я говорю?» – поинтересовался он.
Она, рассмеявшись, ответила, что, вероятно, его собственную. Полуобернувшись, она смотрела на него, а он, не сводя с нее глаз, легонько толкнул тело ее подруги, отчего оно упало с кресла и осталось лежать неподвижно, лицом вниз. Едва не задохнувшись от удивления и испуга, девушка поспешно отскочила в сторону, задев низенький столик. Свеча на нем упала и погасла.
«Главное – это потушить свет…» – тихо пробормотал Лестат и, не обращая внимания на сопротивление девушки, похожей на мотылька, бьющегося о стекло, прижал ее к себе и впился зубами в хрупкую, нежную шею.
– О чем же вы думали? – спросил юноша. – Вы не хотели остановить его, как в случае с Френьером?
– Нет, – ответил вампир. – Да я и не сумел бы предотвратить подобный исход. Не забывайте, я знал, что он убивает людей каждую ночь. В отличие от меня, кровь животных его нисколько не удовлетворяла. Она годилась только, когда не оставалось ничего лучшего. И потом, хотя мне было жалко женщин, я думал совсем о другом. В моих мыслях царил хаос. А в груди все еще стучал маленький молоточек – сердце голодного ребенка, и мучительные сомнения по поводу странной раздвоенности моей души ничуть не утихли. Я злился, что Лестат сделал меня зрителем отвратительного представления, нарочно дождался моего пробуждения, прежде чем убить девушек. Смешанное чувство ненависти и собственной слабости вспыхнуло во мне с невиданной силой, и в который раз я спрашивал себя, достанет ли у меня смелости расстаться с ним.
Тем временем, усадив очаровательных женщин за стол, Лестат прошелся по комнате и зажег одну за другой свечи. Комната стала походить на свадебную гостиную.
«Входи, Луи, – позвал он меня. – Я хотел позаботиться о компании и для тебя, да передумал, вспомнив о твоем своеобразном вкусе. Как жаль, что мадемуазель Френьер любит кидаться горящими фонарями. Подобная привычка может испортить вечеринку, ты не находишь? Особенно если дело происходит в гостинице».
Я вошел в комнату и бросил невольный взгляд на девушек. Темноволосая полулежала, уронив голову на грудь. Ее лицо уже успело застыть и превратилось в ослепительно белую маску. Ее белокурая подруга откинулась на спинку дамасского кресла. Казалось, она просто спит, и я не мог понять, мертва она или нет. Две раны, – следы зубов Лестата на горле и над левой грудью – все еще сильно кровоточили. Лестат поднял ее безжизненную руку, сделал ножом надрез и, наполнив два бокала, предложил мне присесть к столу.
«Я ухожу от тебя, – объявил я ему, – и хочу, чтобы ты знал об этом».
«Я так и думал, – ответил он, усаживаясь в кресло. – Не сомневаюсь, по этому случаю ты приготовил красочную речь. Ну что ж, поведай мне, что я за чудовище, какой пошлый, вульгарный злодей».
«Я не собираюсь судить тебя. Ты мне безразличен. Но хочу понять, кто я такой, а твоим словам больше не доверяю. Для тебя знания – орудие власти надо мной». – Я не ждал откровенного ответа. От него я вообще ничего не ждал, скорее, прислушивался к собственным словам. Но вдруг его лицо снова переменилось, стало таким, как ночью. Он слушал меня. Я растерялся. И с болью в душе подумал, что нас все равно разделяет пропасть. – Зачем же ты стал вампиром? – не выдержал я. – Почему ты такой? Мстительный, злобный… ты можешь разрушить человеческую жизнь просто так, ради удовольствия. Эта девушка… зачем ты убил ее? Тебе хватило бы одной. Зачем напугал ее перед смертью и теперь издеваешься над трупом, словно искушая Бога своим святотатством?»
Он ни разу не перебил меня, и в наступившей паузе я опять почувствовал, что теряюсь. Лестат задумчиво глядел на меня большими ясными глазами. Я вспомнил, что уже видел их такими, но вот когда? Уж точно не во время наших разговоров.
«Как ты думаешь, что значит – быть вампиром?» – сказал он искренне и серьезно.
