Рик Янси - Ученик монстролога. Проклятье вендиго
Голод стал новым членом нашей компании, гораздо более сильным и энергичным, чем остальные, и он обгладывал наши сухие кости. Когда мы останавливались, то по-настоящему не отдыхали. Мы с Хоком шли в лес и собирали ягоды, выкапывали съедобные корни индейской картошки и зубянки, отрывали головки дождевиков, сдирали кору с орешника гикори, которую потом варили, чтобы размягчить. (Это «рагу из коры», кроме всего прочего, способствует пищеварению, сообщил мне сержант, туземцы используют его для лечения поноса и венерических заболеваний.) Мы также собирали волчью лапу — вечнозеленый мох с густыми игловидными листочками, в изобилии росший на лесной подстилке; Хок его варил, делая что-то вроде травяного чая. Он был едким и горьким на вкус — доктор выплюнул свой первый глоток, — но Хок продолжал его собирать. Споры мха были очень горючи, и он очень любил бросать их в костер и любоваться, как они вспыхивают горячим белым пламенем.
Каждый день мы просыпались более слабыми, чем накануне, и каждый вечер останавливались более голодными. Наши глаза смотрели с загнанной безысходностью в ожидании медленной голодной смерти, и наши голоса были едва слышны в неподвижном воздухе. Мы неуклюже спускались по тропе в мертвые низины, долгие мили шли по пустынным brûlé, пустынным заснеженным пожарищам, где серый купол неба поддерживали черные колонны оставшихся без ветвей деревьев. Здесь мы впервые после бегства с Песчаного озера увидели первый признак жизни. Я потянул Хока за куртку и показал на них, высоко кружащих на неподвижных крыльях прямо над нами. Он кивнул и сразу отвернулся.
— Грифы, — сказал он. — Падальщики.
Доктор зацепился носком сапога за ветку. Он начал заваливаться вперед и успел повернуться кругом, чтобы не упасть на свой драгоценный груз.
— Все нормально, я в порядке, — проворчал он, когда Хок попытался помочь ему встать, и оттолкнул протянутую руку.
— Позвольте мне понести его, доктор, — вполне разумно предложил сержант. — Вы совсем измотались.
— Не трогайте его. Понятно? Я застрелю вас, если вы его коснетесь. Никто к нему не прикасается, кроме меня!
— Я не хотел вас обидеть, — ответил Хок. — Просто хотел помочь.
— Это мое, — хрипло выдохнул доктор. — Мое!
Он подсунул руки под тело Чанлера и с трудом встал. Несколько ужасных секунд он стоял, покачиваясь, и снова упал — на этот раз он с глухим стуком рухнул назад. Голова его друга упала ему на грудь.
— Будь ты проклят, — заныл доктор на Чанлера, и его слова были пусты, поскольку и сам он был опустошен. — Зачем ты сюда пришел? Что ты собирался найти? Ты, идиот… ты, безмозглый дурак… Что ты собирался найти?
Он погладил Чанлера по мягким пушистым волосам и прижался щекой к его макушке.
— Да ладно вам, док, — попытался его ободрить Хок. — Все не так уж плохо.
Он шагнул к нему, но доктор направил ему в лоб револьвер.
— Вы могли это предотвратить! — закричал он. — Вы были здесь месяц назад. Он был в броске камня от вас, а вы оставили его. Вы бросили его!
— Но, док, я рассказал вам, что мне сказал Фиддлер…
— То же самое, что он сказал мне, но разве я стал его слушать? Разве поверил его словам? Разве позволил себя одурачить?
— Ну, — натянуто ответил Хок, — может, вы просто умнее меня.
— Это не комплимент.
С этими словами возбуждение покинуло доктора: его глаза потускнели, рука с револьвером упала. К нему вернулось безразличие — та же странная апатия, которой были подвержены и мы с Хоком. Порождение опустошенности — безжизненное прозябание, бессмысленные слова, бесполезные жесты, бесплодные надежды.
* * *Не могу сказать, какой это был день — может, десятый или одиннадцатый со времени нашего побега из лагеря чукучанов, — когда Хок потянул моего хозяина в сторону, а мне сказал:
— Останься с Чанлером, Уилл. Мне нужно перемолвиться с твоим боссом.
Они отошли на несколько шагов по тропе, а я двинулся за ними — что, я уверен, было вполне оправданно. Я тихо остановился за ними и подслушал их быстрый и тревожный разговор.
— Вы уверены? — спросил доктор с тревогой, но и с сомнением.
Хок кивнул, облизнув губы.
— Сначала я подумал, что это мой ум шутит со мной шутки. В лесу такое случается. Поэтому я ничего не сказал, но теперь я знаю, что не ошибся, доктор. Я уверен.
— И первый раз это было?..
— Первый раз я услышал это вчера утром. Ночью во время дежурства было тихо, а потом сегодня снова, несколько раз.
— Ийинивоки?
Хок пожал плечами. Облизнул губы.
— Что-то. Думаю, это мог быть волк, но не медведь, не такой большой. Что-то… странное.
— Если Ларуз — дело рук людей Фиддлера… — начал Уортроп.
— Тогда это мог быть тот, кто освежевал Ларуза, — закончил Хок, кивая. Его язык снова облизнул растрескавшиеся губы. — Я подумал, что вы должны об этом знать.
— Спасибо, сержант, — сказал доктор. — Может, нам стоит с ними схватиться?
Хок покачал головой.
— Нас всего двое, а их бог знает сколько. Ко всему прочему, надо позаботиться о Чанлере и Уилле.
С разбегающимися мыслями я вернулся к Чанлеру. Его глаза под черными веками блуждали в темноте. Вокруг стоял немой лес, укрытый снежным саваном.
Серая пустыня была обманчиво тихой. Она хранила свои тайны.
Нас что-то преследовало.
В ту ночь я впервые увидел желтые глаза. Я отнес это на счет воспаленного воображения, перегретого подслушанным днем разговором. Это какой-то странный отблеск костра, подумал я. Может быть, так отразилось крыло мотылька или блестящая поверхность гриба. Лес был просто усыпан ими. Не успел я их разглядеть, как они исчезли. Через секунду они снова появились — дальше и левее, — миндалевидные и светящиеся, как два маяка, они висели в нескольких футах над землей.
Я схватил за руку сержанта Хока — доктор уже забрался в палатку и улегся рядом с Чанлером — и показал. Пока тот поворачивался, глаза снова исчезли.
— Что такое, Уилл? — прошептал он.
— Глаза, — прошептал я в ответ. — Там.
Мы прождали целую вечность, затаив дыхание и обшаривая взглядом темноту, но они не появлялись.
* * *Глаза вернулись на следующую ночь. Уортроп первым заметил их и молча встал, уставившись в чащу с почти комическим изумлением.
— Вы это видели? — спросил он нас. — Может, мне померещилось, но…
— Если вы увидели глаза, то Уилл их тоже видел, прошлой ночью, — сказал Хок. Он сорвал с плеча винтовку; она всегда была при нем, даже когда он спал.
— Смотрите! — сказал я громким от возбуждения голосом. — Снова они, вон там!
