Светлана Крушина - Тьма... и ее объятья
Я вздохнул. Рассказывать не хотелось. Разумеется, если я даже выложу всю правду, Хозе не вообразит, что я наврал с три короба, и не объявит меня сумасшедшим, он и сам чокнутый, так что дело было не в этом. Просто я не хотел еще раз проходить через весь испытанный мною ужас. Хватит с меня и двух раз: сначала я рассказывал Кристиану, потом — Эмонту Райсу. Кроме того, мне хотелось бы избежать втягивания в неприятности лишних людей. То есть не лишних… Хозе все-таки был моим другом, и я чувствовал бы себя виноватым — это слабо сказано — окажись он под прицелом моих клыкастых знакомых. Если я расскажу ему правду, то как я могу знать, что не подставлю его? За ним-то не таскается эскорт из полицейских, как за мной.
— Э, дружище, — озадаченно протянул Хозе, взглянув на меня. — Что-то ты сбледнул с лица. Серьезная беда стряслось, да?
Я отвернулся и сипло (горло сдавило) сказал:
— Ты только не болтай. Не хватало еще, чтобы все ходили и выражали свои соболезнования.
Я рассказал-таки Хозе все, как было. То есть, не совсем все. «Потустороннюю» часть истории я опустил. Хозе слушал меня внимательно и очень серьезно; при этом ни разу за все время, пока я говорил, не оторвал от меня взгляда. Первое, что он сказал, когда я замолк, было:
— Если хочешь, можешь пожить у меня, Илэр.
— Спасибо, — я против воли улыбнулся, настолько меня тронуло его предложение. — Но я уже… устроился.
— Ладно, — не стал настаивать он. — Дело хозяйское, хотя учти: если что, моя хата в полном твоем распоряжении, предки возражать не будут.
— Спасибо, — повторил я.
Хозе замолчал.
Так мы просидели несколько минут.
— И что ты теперь будешь делать?
— Я не знаю.
— Подожди, то есть как это "не знаю"? Ты что же, не собираешься даже разыскать этих ублюдков, узнать, кто они такие?
— Полиция этим уже занимается.
— Полиция! Во дурак. Ты же не полагаешь серьезно, что они сумеют что-то накопать?
— Если не сумеют они, то как сумею я? — сумрачно вопросил я, уже сильно жалея, что поделился с Хозе своей бедой. Теперь он загорелся жаждой деятельности. Если его не остановить, то эта жажда будет пылать в нем все яростнее, и кто знает, куда она заведет его. С него станется начать разыскивать убийц в лимузинах… и в результате напороться на вампирские клыки.
— А башка тебе на что дана? Подумай!.. не может быть, чтобы не оставалось никакой зацепки! Пошевели мозгами!
Я вскипел прежде, чем успел понять, что сейчас, как никогда, нужно держать себя в руках, если не хочу раззадорить собеседника:
— Если ты считаешь меня совсем болваном, так и скажи! Чем я, по-твоему, занимался все эти дни? Сопли только пускал? Я всю голову сломал, пытаясь хоть что-то понять!
— Ну и как? — невозмутимо вопросил Хозе. — Понял что-нибудь?
И снова я заколебался. Если я скажу «да», то придется рассказывать и вторую половину правды, а оно мне надо? Если же отделаюсь «нет», Хозе ни за что не успокоится и, чего доброго, начнет собственное расследование: я видел, он уже загорелся. А вот этого мне точно не нужно. Вот так попал…
— Отстань от меня! — сказал я в сердцах. — И без того тошно, так ты еще пристаешь!
Хозе посмотрел на меня долгим взглядом, но промолчал. Но в глазах его мелькнуло что-то нехорошее, хищный какой-то отблеск.
— Не вздумай выкинуть какую-нибудь глупость, — предупредил я его. — Не для того я тебе все рассказал.
— Сдается мне, что рассказал ты далеко не все, приятель. Но пытать тебя и тянуть из тебя жилы я не стану… пока.
— И на том спасибо.
— Пожалуйста, — небрежно ответил Хозе, поднимаясь и стряхивая со штанов крошки. — Ладно, бывай. Мне пора идти — увидимся позже. А пока — не раскисай.
Вот и получил я на свою голову еще одну проблему, думал я в течение последующих уроков. Теперь, кроме того, чтобы остерегаться самому, беспокоиться за Кристиана (хотя я понимал, что за него беспокоиться следует менее всего) и стараться не подставить Агни, я еще должен буду думать о том, не вляпался ли куда-нибудь Хозе. Хотя, казалось бы, что ему мой отец! Разве только обещание опасности распалило эту не слишком-то благоразумную голову…
К счастью, до конца уроков ко мне больше никто не приставал и не задавал вопросов. Хозе тоже не подходил ко мне; как видно, он вынашивал какой-нибудь безобразно безумный план. Когда прозвучал последний звонок, я вздохнул с облегчением. Стены Кристианова дома казались сейчас надежнейшим и желаннейшим укрытием в мире.
Почти не глядя по сторонам, я побрел к стоянке.
Машин на стоянке было довольно много. Значительная часть старшеклассников обзавелась автомобилями, на которых и приезжали на занятия: ну как не покрасоваться перед девчонками? Уроки у них заканчивались позже, чем у нашего класса, и потому разъезжаться они еще не начали. Вынырнув из раздумий, я на мгновение растерялся, позабыв, где искать ожидавшую меня полицейскую машину, и остановился, осматриваясь. И услышал, как меня окликнули по имени.
Я обернулся на голос, показавшийся мне знакомым. В двух метрах от меня обнаружилась белая «Шкода». Задние оконные стекла у нее были опущены, и я наткнулся взглядом на улыбающуюся физиономию Лючио. Выглядел он жутко довольным, как нашаливший мальчишка, оставшийся безнаказанным. Вздрогнув, я отступил и нервно оглянулся. На стоянке, кроме меня и Лючио, не было ни единого человека. В отдалении шумела и смеялась школьная толпа, но едва ли кто-то из ребят сейчас обращал на нас внимание.
Где же, черт возьми, полицейские, когда они нужны?!
— Чего ты боишься? — мягким тоном спросил Лючио. — Ты хочешь убежать? Не спеши. Поговорим. В прошлый раз я не успел сказать тебе все, что собирался. Кристо, будь он неладен, помешал, — он нехорошо рассмеялся, и от его смеха меня бросило в дрожь.
— Что вам от меня нужно? — спросил я нарочито грубо.
— Что нужно? — переспросил Лючио. — Ну, уж, наверное, не испить твоей крови! — мимика его полностью противоречила его словам: он сузил глаза и нехорошо улыбнулся, показав клыки. — Подумай сам, мальчик!.. Говорить ты, оказывается, все-таки умеешь; наверняка, умеешь и думать. Только, пока будешь размышлять, не стой столбом. Иди сюда, сядь рядом.
Он распахнул дверцу и похлопал по сиденью рядом с собой, словно подзывая собаку или кошку. Я, разумеется, не был таким дураком, чтобы последовать его приглашению, однако что-то изнутри подталкивало меня к машине. Я даже сделал два или три шага, пока не спохватился: нельзя смотреть ему в глаза, идиот! Он если и не гипнотизер, все равно его харизматической ауры хватит с лихвой, чтобы заставить подчиняться человека с не слишком сильной волей. Я отвел взгляд. Далось мне это с огромным трудом, казалось, мои глаза связаны с темными глазами Лючио невидимыми, но очень крепкими нитями. Тянуть меня перестало. Лючио усмехнулся.
