Артем Тихомиров - Приход ночи
К левому плечу прикоснулась вата, протирающая кожу на месте, куда человек нацелил иглу. Пауза между исчезновением ватного тампона и уколом, казалось, была растянута на годы. Хотела ли я умереть тогда? Пожалуй, да. Я соблазнилась перспективой спокойной тихой смерти без боли и страха. О да, это весьма соблазнительно.
Похититель ввел шприц в мою руку, а я даже боли не почувствовала. То место словно отмерло. Игла вышла. Я ждала, а невидимка стоял неподвижно позади меня и молчал. Я открыла рот, чтобы спросить, что он мне поставил, но ничего произнести не смогла. Возможно, подействовал препарат, или же я просто настолько вымоталась, что такое усилие уже не могла себе позволить.
Препарат выключил меня надолго.
Глава одиннадцатая
Мое пребывание в плену вошло в новую фазу. Я отлично помню, что первым ощущением был свет, проникающий сквозь веки. Свет! На глазах больше нет повязки — это следующее, о чем я подумала. Следом появилась даже отчаянная мысль, что все закончилось и я нахожусь дома, в собственной постели.
Закончилось согласно какому-то невероятному научно-фантастическому сценарию.
Попытка пошевелиться закончилась неудачей — и на меня навалилось все сразу. Я быстро осознала, что по-прежнему неизвестно где и неизвестно у кого в руках. Воспоминания о тех днях, когда у меня на глазах была повязка, смазались в нечто единое, бесформенное, где каждая минута и каждый час походили друг на друга. А разве не так? Я считала, что до смерти мне оставалось совсем немного, когда пришел неизвестный человек. Но он привел меня в чувство, поставил успокоительный укол.
Я заснула, чтобы без помех перейти в новый цикл ужаса.
Открывать глаза было страшно. Мне на ум приходят слова бомжа у метро… о глазах. О том, что я их потеряю. И еще о страхе и боли. Кажется, так…
Наверное, тот бродяга провидец, экстрасенс. Я готова поверить в любое объяснение. Его слова прозвучали как пророчество, а я не хотела верить и отбросила осторожность, положившись целиком на себя. Вот где моя ошибка.
Раньше я этого не понимала. Я была неосторожна, за что теперь расплачиваюсь.
Глупость наказуема — мне теперь хорошо известно.
Я рисовала в памяти лицо бомжа, которое казалось мне родным, давно знакомым. Встреть я его сейчас, то бросила бы к нему в объятия, не думая ни о чем. Даже этот грязный страшный человек вызывал во мне теплые чувства, не человек, а символ моей прошлой жизни, где я была в безопасности.
Однако открыть глаза все равно придется… Давай же, сказала я себе.
Нет, я еще немного подумаю о том дне, той субботе. Я анализировала свои воспоминания, но ничего нового отыскать в них не могла, никаких зацепок. Да и для чего мне были нужны зацепки? Ничего не вернется, пленка не прокрутится назад. Я сама во всем виновата.
Я вспомнила и момент своего похищения. Если бы только я успела крикнуть, прежде чем потерять сознание! Леша пришел бы ко мне на помощь, меня бы спасли, а этот психопат уже загорал бы на нарах.
Сердце мое заколотилось, во всем теле была слабость, но каким-то образом я еще жила. Простуда практически сошла на нет. Я все так же сидела на знакомом стуле, зафиксированная в прежнем положении, но на этот раз без повязки на глазах. И еще важное обстоятельство — челюсти тоже не были стянуты скотчем. Ощущение свободы казалось нереальным. Ну и пусть. В моем положении надо учиться радоваться любому послаблению.
Прежде чем открыть глаза, я пошевелила у себя во рту языком. Пока язык напоминал кусок разбухшего мяса, но прежней сухости уже не было. Видимо, невидимка смачивал мне рот водой, пока я спала, возможно, протирал губкой, как делают в больницах. Губы саднили, но в них вернулась жизнь, что уже неплохо.
Наверное, это значит, что пока убивать меня никто не собирается.
Похититель предпринял все эти меры в целях моего спасения… но, разумеется, не для того, чтобы отпустить с миром, а чтобы продлить мучения. Он подвел меня к самой роковой черте, затем явился и выдернул обратно в мир, где есть боль и ужас. Что же дальше?
Я открыла глаза, для чего мне понадобилась вся сила духа, все мужество.
Передо мной была та же кирпичная стена, прямоугольники, проложенные серыми полосками цемента. Почему-то я именно так представляла себе место, куда маньяк отвозит своих жертв, чтобы издеваться над ними.
Я читала много книг и смотрела фильмов на тему похищений. Ужасы, триллеры, детективы про сумасшедших убийц — мне нравилось щекотать нервишки, сидя на диване, и знать, что никакой опасности нет. Наблюдать за страданиями персонажей всегда приятно, когда ты по другую сторону экрана или просто смотришь в книгу. Но я никогда не думала, что могу оказаться наравне с героинями таких сюжетов. Казалось, эти истории не имеют отношения к реальной жизни, в них сконцентрировано слишком много фантастичного, а в иных случаях фантазии авторов переходят все границы. Оказывается, я ошибалась. И я, и мой похититель повторяем из раза в раз описываемые в деталях ситуации, словно кто-то нас заставляет вести себя так, принимать на себя определенные роли: жертва и охотник, раб и господин. Что же на самом деле происходит? В чем причина? Я пыталась взять вину на себя, но в этом не было смысла. В чем же виновата я?.. Думать и задавать вопросы было мучительно больно.
Я попыталась погасить эту волну вопросов, и мне удалось. Я сосредоточилась на том, что вижу перед собой. Нелегкая, однако, задача — суметь сориентироваться. Слишком долго у меня была повязка на глазах.
Тусклый свет, горевший под потолком над моей спиной, был почти ослепляющим, хотя лампочка наверняка не больше сорока ватт. Ладно, глаза привыкнут. Что это?
2Я смотрела на стену, не соображая, что там на ней. Какой-то прямоугольный предмет, укрепленный на трех деревянный стойках. Я прикрыла веки, досчитала до пяти, а потом разомкнула снова. Теперь картина прояснилась. Нечто было не на стене, а прямо перед ней. Картонка с надписью.
Лист белой бумаги, прикрепленный кнопками с четырех углов. Надпись…
Надпись? Словно объявление на подъезде.
«Ты просидела здесь пять дней. Я вводил тебе витамины и антибиотики, чтобы ты не умерла».
Никакой подписи и каких-либо комментариев, только голые факты. Я перечитала сообщение несколько раз, выискивая дополнительный смысл в этих фразах. Написаны слова были черные маркером, печатными буквами, наклоненными влево. Безликий почерк — скорее всего, нарочно измененный, чтобы я не смогла понять, кто автор. Но как я пойму, если не знаю этого человека? Или это означает, что меня отпустят?