Жан Александр - Кровавая луна
Лорд Байрон выражал эту же мысль несколько яснее и поэтичнее:
Оплаканный родными, в тьме ночной
Мертвец восстанет из могилы —
Затем, чтоб ужасом исполнить край родной…
Вампиры, казалось, существовали с незапамятных времен, отсчитывая свой род вместе с человеческим. О них упоминает Овидий; даже хитроумный Одиссей в своих странствиях вынужден отдать каплю крови теням умерших. Но лишь в шестнадцатом столетии вампирные легенды получают широкое распространение: наиболее зараженными в те времена полагались балканские земли — Венгрия, Албания, Греция, южные славянские страны.
Дженни оторвалась от книги, взглянула в слабеющий каминный огонь. Кто-то упоминал, что Лэнгдоны происходят с Балкан. Где она могла слышать об этом? Странно, фамилия была чисто английской.
В книгах описывались различные приметы вампиров: от обязательной заячьей губы до рыжих волос, а также излагались способы обнаружения их. Согласно одной из рекомендаций, молодой послушник должен был скакать верхом на черном жеребце через кладбище: могила, над которой споткнется конь, как правило, оказывалась жилищем вурдалака.
Чесночная головка или распятие могли защитить от восставшего мертвеца, но, к сожалению, не всегда. Помимо этих общеупотребительных средств гроб подозрительно умершего забрасывали колючими ветвями боярышника или шиповника, окропляли святой водой.
Внимание Дженни привлекла характерная особенность, отмечающая поведение всех вампиров. Ни один не выносил вида собственного отражения и потому всячески избегал зеркал. Объяснения этого факта были самыми разными, однако равно уклончивыми. Некоторые авторы утверждали, что вампиры не имеют отражения; другие, в их числе и Монтегю Саммерс, полагали, что душа, не имеющая пристанища в живом теле, легко может перейти в зазеркальный мир. Увы, понять это было сложно.
Дженни устало отодвинула стопку ветхих фолиантов и с наслаждением вытянулась в кресле. На затухающих угольях в камине подрагивали язычки пламени. Гулко завывал ветер в дымоходе. Под звук колотящейся на крыше черепицы в комнату вползал полночный туман.
Оправив постель, она еще раз проверила запоры на двери, на окнах. Затушила свечу. И долго лежала в темноте, пытаясь заснуть.
Глава двенадцатая
Пробуждение было тревожным. Комната выглядела сумрачнее и враждебнее, чем обычно. За окнами неохотно разгорался серый, облачный день.
К обеду скудные солнечные лучи пробили туман, окруживший замок, и за стенами стало заметно светлее.
Занятия кончились, и Дженни, прихватив томик стихов, вышла во двор, надеясь, что свежий воздух поднимет ей настроение.
Темные значки слов упрямо не желали складываться в предложения, и после нескольких безуспешных попыток углубиться в чтение Дженни наконец захлопнула книжку и, опустив ее в карман плаща, двинулась вдоль тропинки, ведущей к пляжу. Каменистый утес, преградивший путь, с опозданием напомнил предупреждение об опасных приливах. Дженни в нерешительности остановилась.
Весеннее цветение робко завоевывало остров. Зеленые ростки трав едва виднелись в порыжевших прошлогодних зарослях; бледные почки на черных остовах деревьев поникли в прохладном дуновении бриза. Однако приближение тепла угадывалось безошибочно; пели птицы, от поблескивающих прогалин поднимался пьянящий аромат весны.
За спиной треснула ветка. Обернувшись, Дженни увидела, как к ней быстрым шагом приближается Пауль. Его сосредоточенное лицо не предвещало приятного разговора. Дженни молча ждала, пока он подойдет. Глупо, но в его присутствии она чувствовала себя, словно провинившаяся школьница.
— Если подняться на утес, можно увидеть весь остров, — неожиданно проговорил он, останавливаясь рядом.
Дженни молча позволила ему взять себя под руку. Поднявшись по каменистым уступам, они оказались на узкой площадке, нависающей над морем. Остров раскинулся внизу как на ладони, омываемый глухо рокочущим прибоем.
— В хорошую погоду отсюда виден берег, — Пауль указал вдаль.
Дженни с удивлением заметила, как смягчились его черты. Казалось, приближающаяся весна произвела в нем разительную перемену, превратив сурового графа в восторженного мечтателя. Не желая мешать ему, она принялась разглядывать простершийся вдали горизонт.
— Вы выбираете странные книги для вечернего чтения, мисс Бёрк, — он повернулся к Дженни.
— Вы заходили в мою спальню? — она вспыхнула.
— В этом не было необходимости, — он усмехнулся. — Вы оставили заметную брешь на библиотечных полках. Нетрудно было догадаться, какой предмет вас интересует.
— Мне показалось странным, что в вашем собрании книг этот предмет занимает столько места.
Какое-то мгновение он внимательно изучал ее, как бы взвешивая свою следующую фразу.
— Мне нравится ваше бесстрашие, мисс Бёрк. Присядем здесь, — он подвел ее к большому валуну.
Не обращая внимания на протесты, он скинул с плеч пальто и расстелил на камне перед тем, как предложить ей сесть. Ветер смял шарф, защищавший его шею, разметал волосы, однако Пауль, казалось, не замечал холода.
— Во время нашей первой встречи я говорил вам, что мы не совсем обычные люди, — он встал, заложив руки в карманы. — Наша семья лишь последние годы вынуждена вести такой уединенный образ жизни. Столетие назад мы владели поместьями и домами почти в дюжине разных стран. Отец моего прадеда принадлежал к роду, история которого превосходит возраст Англии. Его жена происходила из Южной Моравии. Земли, которые наследовал ее род, покрывали почти полностью Балканы. Я мог бы показать вам их карту.
Он замолчал. Утешать было бессмысленно, однако Дженни попыталась:
— С тех пор прошло много времени.
— Не так много, как может показаться, — он сухо рассмеялся. — Сейчас нам приходится продавать остатки имений в Лондоне и Новой Шотландии.[5] После этого у нас останется только остров, и при строжайшей экономии мы сможем спокойно прожить на нем до глубокой старости.
— Но ведь у вас есть деньги, которые остались после смерти… — она запнулась, сознавая свою оплошность и густо краснея. — Мне говорили, что ваша жена была состоятельной женщиной.
Он тяжело посмотрел на нее.
— К сожалению, ее денег оказалось недостаточно, — он перевел взгляд на затянутый дымкой океан. — Финансовые неудачи лишь видимая часть нашего упадка… Вы спрашивали, почему в моей библиотеке столько книг по вампиризму? Это объясняется тем, что я обязан знать все о проклятии, которое угрожает моей семье. Оно уже несколько раз проявлялось в нашем роду, мисс Бёрк.
