Сакс Ромер - Ведьмино отродье
Мало кто покинул «Шеферд», хотя те, кому было далеко добираться к себе, в особенности приехавшие из отеля «Мена Хаус», поговаривали, что разумней было бы немедленно уйти: погода могла ухудшиться. Всеми овладел стадный инстинкт — безопаснее остаться здесь, в толпе, где веселье, музыка и смех, а не на заметенных песком улицах.
— По-моему, мы злоупотребили гостеприимством, — уверяла Сайма какая-то американка. — Египет изгоняет нас!
— Все может быть, — с улыбкой ответил тот. — Однако курортный сезон в этом году оказался слишком длинным, перемену погоды следовало предвидеть.
Оркестр заиграл веселенький уанстеп, и кое-кто посмелее начал танцевать, но большинство гостей по-прежнему толпились у входа, предпочитая роль зрителей.
Кеан и Сайм пробились сквозь пеструю публику к «Американскому бару».
— Я бы порекомендовал «Танго», — сказал Сайм.
— Что это?
— Новый коктейль, который смешивают только здесь. Попробуй. Он либо убьет, либо исцелит тебя.
Кеан слабо улыбнулся.
— Да, взбодриться не помешало бы, — ответил он. — Кажется, я набит этим проклятым песком по самое горло.
Сайм быстро сделал заказ бармену.
— Понимаешь, — настаивал Кеан, — никак не могу выкинуть из головы воспоминание о человеке в саду, в маске крокодила.
— Слушай, — прорычал Сайм, наблюдая, как делают коктейль, — даже если он и был там, что с того?
— Просто странно, что никто его не видел.
— А тебе в голову не пришло, что парень просто снял маску?
Кеан медленно покачал головой.
— Не думаю, — заявил он. — Я не заметил его в отеле.
— Не заметил? — Сайм хмуро глянул на друга. — А как бы ты его узнал?
Кеан озадаченно потер лоб:
— Да уж, как-то все странно.
Они расположились за столиком и молча раскурили трубки. У Сайма, как и у большинства молодых и увлеченных врачей, на каждый случай была своя теория: его взгляды отличались радикальностью, и только проверка на практике могла поколебать их. В душе он искренне верил, что телесные болезни развиваются преимущественно из-за расстройства нервной системы. Для него было совершенно очевидно, что разум Кеана не в порядке — иначе откуда эта бессвязная речь? — и именно поэтому Роберт наделил маску Сета фантастическими чертами.
— Полагаю, что в Лондоне ты испытал сильное потрясение, — неожиданно произнес Сайм.
Кеан кивнул.
— Чертовски сильное. В твоей психологической теории есть здравое зерно, Сайм. Врачи сказали, что мои нервы долго оставались расшатаны, а ведь до этого я казался очень крепким человеком. Похоже, такое действительно убивает. Череда потрясений, ужасов, одно накладывается на другое
— и в итоге я слаб, как после гриппа, воспаления легких и еще парочки заболеваний, обрушившихся одновременно.
Сайм понимающе кивнул: объяснение полностью соответствовало его представлениям.
— Помнишь Энтони Феррару? — продолжал Роберт. — Это он во всем виноват. Его проклятое колдовство хуже всякой болезни. Он сам хуже всякой чумы! И по закону его не накажешь, ни один суд не приговорит его, хоть он и убийца. Он властвует над… силами…
Сайм пристально смотрел на товарища.
— Ты поймешь, Сайм, до чего все дошло, когда я скажу тебе, что мой отец ездил на квартиру к Ферраре с заряженным револьвером в кармане…
— Для… для самозащиты? — с сомнением переспросил Сайм.
— Нет, — Кеан наклонился поближе к собеседнику, — чтобы застрелить его, Сайм, пристрелить на месте, как бешеного пса.
— Шутишь?
— Бог свидетель, окажись Феррара в тот день дома, отец убил бы его!
— Да уж, скандала было бы не избежать.
— Отца объявили бы святым мучеником. Человек, стеревший Энтони Феррару с лица земли, оказал бы всем неоценимую услугу. Такие не должны жить. Иногда я не верю, что он ходит среди нас. Думаю, что проснусь и он растает, как кошмарный сон.
— А этот случай, ну, визит твоего отца к Ферраре, произошел до того, как ты заболел?
— То, что отец пытался сделать той ночью, было последней каплей, Сайм. Я сломался. С тех пор, как Феррара покинул Оксфорд, он совершил немало преступлений, коварных, необычных, с помощью таких удивительных, я бы сказал, дьявольских ухищрений, что никто даже не заподозрил его. Сайм, помнишь девушку, о которой я говорил тебе однажды в Оксфорде, девушку, пришедшую навестить Феррару?
Сайм медленно кивнул.
— Он ее убил! Да, в этом нет ни малейших сомнений — я осматривал тело в больнице.
— И как же он убил ее?
— Как? Только он и Господь, допускающий его существование, знают это. Убил, даже не приближаясь к ней. И приемного отца, сэра Майкла Феррару, убил тем же сатанинским способом!
Сайм смотрел на молодого человека, не решаясь высказать мнение об услышанном.
— Конечно же, обо всем умолчали, ведь против него нельзя использовать ни один действующий закон.
— Действующий закон?
— Старинные законы утратили силу, Сайм, но в Средние века его бы сожгли!
— Понимаю. — Сайм барабанил пальцами по столу. — У тебя были подобные мысли еще в Оксфорде. А доктор Кеан тоже всерьез верит в это?
— Да. Ты сам не сомневался бы, Сайм, ни секунды, если бы видел то, что видели мы! — Вдруг глаза Роберта гневно сверкнули прежним энергичным блеском. — Ночь за ночью пытался он с помощью проклятой магии, которая, как думают некоторые, похоронена под руинами Фив, убить меня! Он проецировал нечто…
— Передавал нечто тебе в сознание?
— Что-то в этом роде. Я видел или думал, что вижу, и чувствовал — тьфу! кажется, этот запах все еще со мной — жуков, жуков из гробницы, прямо из черепа мумии! Мои комнаты кишели ими. Это едва не привело меня в Бедлам, Сайм. И это не игра воображения. Мы с отцом поймали его за руку. — Он взглянул на друга. — Читал о смерти лорда Лэшмора? Сразу после того, как ты уехал?
— Да, сердечный приступ.
— Точно, но виноват во всем Феррара! Именно из-за лорда отец ездил на квартиру к Ферраре с револьвером наготове.
Ветер, завывая, с дьявольской яростью бился в стекла, словно пытаясь проникнуть внутрь; оркестр играл модный
вальс; в открытые двери зала входили и выходили люди всех возрастов и национальностей.
— Феррара, — осторожно начал Сайм, — всегда был неприятным типом: эти его прилизанные черные волосы, вечно бледное лицо. А когда я смотрел в его узкие глаза, их выражение так и соблазняло меня хорошенько ему врезать. Сэр Майкл, если, конечно, ты не заблуждаешься, пригрел на своей груди змею. И в то же время, Кеан, происходящее лишний раз доказывает, как мало мы знаем о нервной системе человека.
