Алексей Федотов - Наследники Ост-Индской компании
— Но не возникла же? – недоверчиво сказал хозяин.
— Мы не знаем будущего. И все‑то доброе рождается из скорбей и искушений, — ответил отец Василий.
Архимандрит Аристарх был очень благодарен за то, что познакомился с опытом архипастыря, создавшего епархию в такой непростой стране, как Англия. Единственное, что его занимало – это то, как один из близких к митрополиту Антонию людей – епископ Василий (Осборн) мог совершить столько необъяснимых поступков.
— Не было ли среди его друзей лорда сэра Джона Эктона? – задал он мучавший его вопрос.
— Не знаю даже, — растерялся отец Василий. – А что?
— Это его кошмар! – серьезно сказал архимандрит Петр. – А, может быть, оба они кошмар друг друга! Но ведь пора и успокоиться: все ведь в прошлом, не так ли?
Но архимандрит Аристарх знал, что встреча с сэром Джоном ему еще предстоит.
Мысли сэра Джона
Сэр Джон в это время сидел на веранде с Григорием Александровичем и вместе с ним пил коньяк, к которому в последнее время пристрастился. Утром они должны были вылетать в Россию. Как ни странно, выпив, он становился добрее, если это слово было еще к нему применимо и, во всяком случае, более разговорчивым.
— Ты знаешь, Гриша, очень много интересного сейчас происходит в мире. Наши силы крепнут. Скоро мы подойдем к созданию единого всемирного государства. Но что‑то нам все время пока мешает…
— Что? – равнодушно спросил Григорий Александрович, залпом опрокинув целый стакан рома.
— Ты забавно пьешь, — заметил сэр Джон. – Помнишь, у Стивенсона: «Пей, и дьявол тебя доведет до конца… и бутылка рома».
— В вас что: опять проснулся проповедник? — недовольно спросил Григорий, которому лорд во время их долгих пьяных разговоров кое‑что рассказал о своей жизни.
— Нет, конечно. Мне просто очень интересно наблюдать в развитии за некоторыми вещами… Скажи: ты уже видишь тех сущностей, которые обступают сейчас тебя?
— Нет, что я шизик что ли?
— А ты мне при первой встрече рассказал, что видел меня во время алкогольного психоза?
— Я не хочу об этом вспоминать, — резко ответил Григорий Александрович.
— Значит, ты уже видел, но это лишь очень маленькая толика, — удовлетворенно заметил Эктон. – Они записывают каждый твой шаг, а потом предъявят счет…
— А вам? – защищаясь, спросил Григорий.
— И мне… Всем… В последнее время я об этом много думаю: срок моей жизни подходит к концу.
— Плохо вы меня вербуете, — заметил Григорий Александрович.
— А я тебя не вербую. Ты единственный человек, с которым я говорю об этом. Но мне кажется, что ты уже не вырвешься, независимо от того – будешь ты участвовать в наших ритуалах или нет. Ты и так весь состоишь из страстей – пьянка и девущка–фэйри Лиз…
— Разве Элизабет не человек?
— Уже не совсем, как и я. Когда нарушаются естественные законы жизни человеческого организма, человек становится ближе к тем силам, которым он служит…
— Так вы хотели бы вернуть все назад?
— Это невозможно. Хотя иногда кажется, что возможно… Скорее всего, придется пройти этот путь до конца…
— Почему вам так не дает покоя этот Аристарх?
— Потому что у него есть то, чего нет у меня. И не только у меня – у многих христиан. Он пытается менять себя, а не других. Другие сами меняются вместе с ним. А, изменившись, они отодвигают наши планы нового мироустройства на неопределенный срок. Поэтому мы и должны еще раз встретиться с ним – нужно устранить его.
— Он имеет такие силы, потому что христианин?
— Христианином мало называться. В современном мире (да и во все время истории последних двух тысячелетий) кто только не называл себя христианами! Вот сейчас – профессор догматики в Оксфорде выпустил книгу «Миф о Воплощении», он просто не верит, что Бог воплотился во Христе. Студентов, которые говорят, что верят в Воскресение Христа, такие профессора преследуют. Скоро в Англии запрещено будет носить нательные кресты огромным социальным группам – в разные годы мы делали это и в Советском Союзе и во Франции, да много где… И такие доктора богословия найдут догматические обоснования того, что так и должно быть. Мешают ли нам такие христиане? Конечно, нет: они создают самую благоприятную почву для прихода единоличного властелина мира. И в нем‑то они не будут сомневаться: ведь там никакой свойственной Христу терпимости и всепрощения не будет…
— Вы жалеете, что идете по этому пути? – спросил Григорий.
— Мне поздно жалеть, — устало сказал лорд. В последнее время он иногда начал чувствовать физическую усталость. Это было еще одним напоминанием о том, что он человек, и время его подходит к концу. – Поспи немного, через три часа мы едем в аэропорт…
В самолете
В последний момент сэр Джон решил не брать в Россию Зою Георгиевну. Ему показалось, что в этот раз она может быть для него обузой в такой поездке. В самолете он сел рядом с Григорием Александровичем, а Элизабет рядом с Петром. Григорий бросал на нее ревнивые взгляды, хотя знал, что Петр Иванович жутко боится Лиз. Юристу казалось, что она чем‑то похожа на сирен из древнегреческих мифов – красивое лицо женщины, а внизу, скрытое от взоров очарованных ее пением путешественников – тело чудовища со страшными когтистыми лапами. Элизабет знала об этом, и это ее ужасно забавляло; она даже специально пела иногда для Петра. Голос у нее был высокий, красивый, но что‑то в нем могло напугать человека с богатым воображением. Григорий ревновал: ему Лиз была бы нужна и с когтистыми лапами, во всяком случае, он сам так считал.
Чтобы отомстить сэру Джону, он решил высказать ему некоторые соображения, которые пришли ему в голову в последние дни.
— Можно откровенный вопрос? – спросил Григорий Александрович.
— Конечно.
— У меня иногда складывается впечатление, что вы находитесь под воздействием ЛСД – вызывающим галлюцинации веществом, производным лизергиновой кислоты, сейчас запрещенным. А в свое время он широко использовался во многих странах, в том числе в психиатрии им пытались лечить некоторые психические заболевания. Это и является причиной того, что вы считаете, что вам четыреста лет, что вы имеете сверхвозможности…
Эктон засмеялся. Профессор его все больше забавлял.
— Значит ЛСД? А чем ты объяснишь возможность видеть на расстоянии, на расстоянии воздействовать на людей так, что Валерия парализовало на полгода, а Людмила умерла?
