Роберт Стайн - Оборотень из болот
Оборотень раскрыл пасть еще шире и протяжно завыл.
Это действительно был настоящий оборотень. Человек, превратившийся в волка!
— Уйди от меня! — пронзительно завопил я. — Вил, уйди!
Потому что это был Вил.
Оборотень. Не болотный отшельник, а Вил.
Я узнал его даже так — заросшим лохматой шерстью. Узнал его вечно угрюмое лицо. Его маленькие темные глазки. Его толстую шею.
— Вил!
Я пытался сбросить его с себя. Но он был слишком силен. Нечеловечески силен. Я не мог даже пошевелиться.
Я понял, что мне с ним не справиться.
— Вил… уйди!
Он запрокинул голову и завыл на луну. Завыл совершенно по-волчьи. Я уже мысленно распрощался с жизнью: столько в этом пугающем вое было торжествующей злобы и кровожадной ярости. Вил свирепо оскалился и… впился зубами мне в плечо.
Я заорал от боли.
Перед глазами поплыли красные круги.
На миг я вообще ослеп.
Я отчаянно дергался, молотил кулаками, пинался ногами… Я пытался вырваться от него. Но он был слишком силен для меня.
Я не мог противостоять этой звериной силе. Совсем…
Красные пятна перед глазами постепенно померкли, сменившись тьмой. Все вокруг утонуло в густой черноте. Казалось, что я стремительно падаю вниз — в бездонную черную пропасть, из которой уже не выбраться. Никогда.
Яростное рычание вернуло меня к реальности.
Я уже плохо соображал, но все же сумел осознать, что происходит. Откуда-то из темноты появился Волк и с ходу набросился на Вила.
Вил сердито завыл, отпустил меня и повернулся к Волку.
Они сцепились в клубок и покатились по мокрой траве.
Я приподнялся и сел, ошеломленно глядя на них. Они кусали друг друга. Драли друг друга когтями. Рычали и фыркали…
Я с трудом поднялся на ноги.
Состояние было такое, словно меня долго били по голове пыльным мешком.
— Вил… так это был ты… это был ты, — тупо бормотал я, даже не сознавая, что говорю вслух.
Меня шатало. Земля уходила из-под ног. Чтобы не упасть, я схватился рукой за ствол ближайшего дерева.
Волк и Вил продолжали драться.
На них было страшно смотреть. Я никогда в жизни не видел такой свирепой, животной ярости. Это была настоящая драка. Не на жизнь, а на смерть. Я отвернулся.
— Я знал, что это не Волк. Я знал…
Я по-прежнему говорил вслух.
Раздался оглушительный визг. Он так меня напугал, что я упал на колени.
Когда я поднял глаза, то увидел, что Вил бежит с поля боя. Бежит, опустившись на четвереньки… Или было бы правильнее сказать: на все четыре лапы? Волк несся следом за ним, рыча и кусая его на бегу. Он гнал Вила прочь.
Я уже не различал их в темноте.
А потом я услышал еще один вопль — пронзительный вопль боли, от которого у меня по спине побежали мурашки. И отчаянный вой израненного в драке зверя, признающего свое поражение.
Это был Вил.
Значит, Волк победил.
Я закрыл глаза и… провалился в темноту, которая накрыла меня, как волна.
29
— Тебя слегка лихорадит, — сказала мама. — Но это не страшно. Пройдет.
— Это болотная лихорадка, — пробормотал я. У меня все плыло перед глазами. Даже мамино лицо я различал с трудом: словно сквозь дрожащую пелену.
Я даже не сразу понял, где нахожусь. Только минут через пять до меня дошло, что я лежу у себя в кровати.
— Как… как я сюда попал?
— Болотный отшельник, — сказала мама. — Он нашел тебя на болотах и принес домой.
— Правда? — Я хотел сесть на постели, но ничего у меня не вышло. Плечо пронзила такая боль, что я едва не заорал. Я с удивлением обнаружил, что плечо у меня перевязано. — Оборотень… Вил… Он меня укусил. — У меня вдруг пересохло в горле. Я тяжело сглотнул.
Из тумана у меня перед глазами выплыло папино лицо.
— Что ты там говоришь, Грэди? — Папа наклонился поближе ко мне. — Какой еще оборотень?
Я рассказал им все от начала и до конца. Они выслушали меня молча, не перебивая. Но я заметил, что, пока я говорил, они несколько раз переглянулись.
— Вил — оборотень, — заключил я. — Он превратился в волка. При полной луне. Он превратился и…
— Схожу-ка я и проверю, — решительно заявил папа, пристально глядя на меня. — То, что ты рассказал, Грэди, это больше похоже на бред сумасшедшего. Может быть, это все из-за горячки. Не знаю. Но я собираюсь пойти туда, к твоему другу, и сам все проверить на месте. Вот прямо сейчас и пойду.
— Папа, будь осторожен, — крикнул я ему вслед. — Будь осторожен.
Когда папа вернулся, я сидел в гостиной и смотрел телевизор, поедая воздушную кукурузу. Плечо побаливало, но я себя чувствовал уже лучше.
Я удивился, что папа вернулся так быстро. Причем, я заметил, что вид у него озадаченный.
— Там никого нет, — объявил папа, задумчиво почесывая макушку.
— В каком смысле, никого нет? — не поняла мама.
— Вообще никого. Дом пустой. — Папа присел на диван. — Такое впечатление, что там никто не живет. И не жил уже несколько месяцев.
— Да уж, Грэди. — Эмили театрально закатила глаза. — Странные у тебя друзья.
— Ничего не понимаю. — Папа тряхнул головой.
Я тоже мало что понимал. Но мне было уже все равно. Главное, Вила нет. Оборотня больше нет.
Он исчез. Навсегда.
— И теперь я могу оставить Волка? — спросил я у папы. — Он спас мне жизнь. Могу я его оставить?
Папа внимательно посмотрел на меня, но ничего не сказал.
— Болотный отшельник сказал, что видел, как Волк отогнал от Грэди какого-то зверя, — сказала мама.
— Наверное, белочку, — пошутила Эмили. И как всегда, неудачно.
— Эмили, прекрати, — попросил я по-хорошему. — Волк действительно спас мне жизнь.
— Да, я думаю, что ты можешь его оставить, — нехотя проговорил папа.
— Ура! — радостно завопил я и побежал во двор, чтобы обнять моего дорогого пса.
Все это случилось примерно месяц назад.
С тех пор мы с Волком не раз ходили на болота. Я изучил там каждый уголок. Теперь я знал эти болота как свои пять пальцев. И мне было так классно с Волком. Я его воспринимал не как пса, а как лучшего друга. Правда.
Иногда мы брали с собой на болота и Касси. Она вообще-то забавная. С ней хорошо посмеяться. Вот только меня раздражало, что она постоянно твердит про оборотней. О чем бы мы ни говорили, она обязательно приплетет туда оборотня. Просто заскок у человека какой-то.
Сейчас ночь. Я стою у окна и смотрю на полную луну в темном небе. Это первый день полной луны в этом месяце. Я смотрю на луну и вспоминаю про Вила.
Вил ушел. Я не знаю куда.
Не знаю, жив он вообще или нет. Но я не забуду его никогда. Потому что теперь моя жизнь изменилась. Именно благодаря Вилу.
