Роберт Стайн - Оборотень из болот
Я поперхнулся и закашлялся. Папа налил мне стакан воды, и я осушил его одним залпом.
Папа положил руку мне на плечо:
— Грэди, давай мы сейчас пойдем спать, а утром поговорим, хорошо? Сейчас мы устали, все мысли путаются. А утро вечера мудренее. Договорились?
— Это не Волк! — упрямо повторил я. — Я знаю, что это не Волк!
— Мы поговорим завтра утром. — Папа все еще держал руку у меня на плече. Наверное, тем самым он хотел успокоить меня и подбодрить.
Но я не мог успокоиться. Меня всего трясло. Сердце бешено колотилось в груди. И дышал я так, словно только что пробежал кросс.
— Ну хорошо, — наконец согласился я. — Завтра утром.
Я вернулся к себе и лег в постель, хотя и знал, что заснуть все равно не смогу.
Когда я утром проснулся, папы уже не было дома.
— Он в город поехал. За сеткой. Чтобы загон починить, — сказала мне мама, когда я вышел на кухню.
Я зевнул и потянулся. Вчера я все-таки заснул. Где-то в третьем часу ночи. Но спалось мне плохо, беспокойно. Так что я совершенно не выспался. И еще я ужасно переживал за Волка.
— А где Волк?
Не дожидаясь маминого ответа, я бросился к окну.
Волк лежал на траве у ворот и увлеченно грыз свой синий резиновый мячик, который я отдал ему.
— По-моему, он хочет завтракать, — пробормотал я.
Тут послышался скрежет гравия. Это папина машина зарулила на подъездную дорожку. Багажник был наполовину открыт, и оттуда торчал большой рулон проволочной сетки.
— Доброе утро, — угрюмо поздоровался папа, входя на кухню.
— Ты собираешься увезти Волка? — тут же спросил я. Я не сводил глаз с лохматого пса, который жевал свой резиновый мячик. Такой милый пес, такой хороший…
— Люди в городе обеспокоены, — сказал папа, наливая себе кофе из кофеварки. — На этой неделе погибло много животных. В том числе и домашних. Кто-то их убивает. И на болотах пропал человек. Эд Уорнер. Он живет в нашем поселке, в дальнем доме. Люди встревожены. Они тоже слышали вой по ночам.
— Ты собираешься увезти Волка? — повторил я, и голос у меня дрогнул.
Папа молча кивнул. Лицо у него было очень серьезным и мрачным. Он поднес чашку с кофе ко рту и сделал большой глоток.
— Сходи к загону и сам посмотри на следы, — сказал он, глядя мне прямо в глаза. — Сходи посмотри, Грэди. И ты сам все поймешь.
— Не хочу я смотреть ни на какие следы, — с жаром выпалил я. — Я точно знаю, что…
— Я не могу рисковать, — перебил меня папа.
— А мне все равно! Это моя собака! — закричал я.
— Грэди… — Папа поставил чашку на стол и шагнул ко мне.
Но я резко сорвался с места, распахнул дверь и выскочил на крыльцо. Увидев меня, Волк бросил мячик и поднялся с травы. Радостно виляя хвостом, он кинулся мне навстречу.
Папа вышел следом за мной на крыльцо.
— Сейчас я его увезу, Грэди. Хочешь, вместе поедем?
— Нет!
— Пойми меня тоже. Я не могу рисковать, — прошептал папа. Он шагнул вперед и протянул руку, чтобы взять Волка за ошейник.
— Нет! — заорал я. — Нет! Беги, Волк! Беги!
Я подтолкнул пса сзади. Он обернулся и неуверенно посмотрел на меня.
— Беги! — крикнул я. — Беги, Волк! Беги!
26
Я еще раз его подтолкнул.
— Беги, пес! Спасайся! Ну беги же!
Папа успел обхватить Волка руками за шею, но пес вывернулся и побежал к болотам.
— Эй, а ну стой! — сердито прикрикнул папа. Но Волк несся на всех парах.
Кажется, он все понял.
Папа бежал за Волком до самого конца двора. Но пес был намного быстрее.
Я стоял у крыльца и смотрел вслед Волку, пока он не скрылся из виду в деревьях у края болот.
Папа вернулся к дому и сердито взглянул на меня.
— Зря ты это, Грэди, — пробормотал он. — Очень зря.
В ответ я промолчал.
— Все равно он потом вернется, — продолжал папа. — И тогда я его отвезу в приют.
— Но, папа… — начал было я.
— Все. Вопрос исчерпан. Дискуссия отменяется, — строго проговорил папа. — Когда пес появится, я его увезу. Сразу же.
— Но так нельзя! — крикнул я.
— Этот пес — убийца. Пойми меня тоже, Грэди. У меня просто нет выбора. — Папа направился к машине. — Пойдем, поможешь мне выгрузить сетку.
Я уныло поплелся следом за папой, то и дело оглядываясь на болота.
«Не возвращайся, Волк, — мысленно умолял я. — Пожалуйста, не возвращайся».
Весь день я только и делал, что поглядывал на болота. Настроения не было никакого. Я был весь взвинчен и напряжен. Есть не хотелось совсем. Папа попросил меня помочь ему починить загон. Я помог. А потом пошел к себе в комнату. Я пытался чего-нибудь почитать. Но совершенно не понимал, что читаю. Я то и дело вскакивал с кресла и подбегал к окну, чтобы опять посмотреть на болота.
Я боялся, что Волк вернется.
Но даже вечером он не появился.
«Ты пока в безопасности, пес, — думал я. — Сегодня с тобой ничего не случится плохого. Сегодня. А что будет завтра?»
Родители тоже ходили мрачнее тучи. За ужином мы практически не разговаривали. Правда, Эмили попыталась рассказать про фильм, который смотрела вчера в городе. Но никто из нас не поддержал разговор.
В тот вечер я лег спать пораньше. Я себя чувствовал совершенно разбитым. Наверное, из-за того, что я так сильно переживал за Волка. Весь день только о нем и думал. Да и вчера почти не спал.
В комнате было темно. Гораздо темней, чем обычно. Сегодня была последняя ночь полной луны, но ее бледный свет закрывали тяжелые тучи.
Мне ужасно хотелось спать. Но заснуть я не мог. Я все думал про Волка. А потом, когда я уже начал потихонечку засыпать, снаружи раздался вой.
Сон как рукой сняло. Я вскочил с постели и подбежал к окну. Луну по-прежнему закрывали тучи. Все было окутано тьмой. Мир как будто замер. Пока я пристально вглядывался в темноту, даже трава не шелохнулась под ветром.
А потом я услышал глухое рычание, и из темноты материализовался Волк.
Я даже не понял, как он оказался посреди двора. Еще секунду назад его там не было. Он стоял, задрав голову кверху, и сердито рычал. Не выл, а рычал. Я забрался с ногами на подоконник и прислонился лбом к стеклу, чтобы получше его разглядеть. Пес опустил голову и, не переставая рычать, принялся расхаживать взад-вперед по траве.
«Точно зверь в клетке», — подумал я. Он ходил взад-вперед и рычал. Словно что-то его тревожило.
Или как будто он был испуган. Волк ходил взад-вперед. Временами он поднимал голову вверх, к полной луне, скрытой за облаками, и тихонько рычал.
Я никак не мог сообразить, что происходит. Волк явно был чем-то встревожен.
И я решил выяснить, что с ним такое, Выяснить во что бы то ни стало.
