Виктория Борисова - Ожидайте перемен к лучшему
Кира присела на кровать, чтобы натянуть джинсы, и тут, улучив удобный момент, он ловко схватил ее и притянул ее к себе.
– Красивая ты у меня, Кирюшка! Даже отпускать неохота…
– Игорь! Ну что ты творишь! Нашел время… – возмутилась Кира. – Ты все с глупостями, а Динка вот-вот описается!
Она вывернулась из объятий мужа, раскрасневшаяся, растрепанная, но его игривое настроение передалось и ей. Кира лукаво улыбнулась, бросив на Игоря быстрый взгляд из-под ресниц. Да, пожалуй, если бы не собака, то все бы кончилось совсем по-другому! Пусть говорят сколько угодно, что желание с годами притупляется, и женщине, перешагнувшей сорокалетний рубеж, думать о сексе как-то вроде бы и неприлично… Но последнее время у них с Игорем это случается все чаще и чаще – почти как тогда, когда они были совсем молодыми. Пожалуй, в их объятиях теперь больше нежности, чем страсти, но оказывается, зрелая любовь и близость радует не меньше, чем годы назад!
А Динка все вьется под ногами, вертит хвостом и умильно заглядывает в глаза, словно хочет сказать: «Хозяйка, ну когда же? Сколько можно ждать?»
– Сейчас, сейчас, псинка! – Кира ласково потрепала собаку по голове. – Сейчас гулять пойдем!
Услышав волшебное слово, Динка стремглав помчалась в прихожую и уселась у входной двери. Кира принялась торопливо одеваться. По утрам это занятие давно превратилось для нее в отработанный ритуал, так что она вполне могла бы проделать его даже с закрытыми глазами. Волосы – в хвост! Джинсы, майка, кроссовки, куртка… Поводок – в руки и на улицу.
Кира медленно шла по утоптанной тропинке. Динка носилась по пустырю, распугивая голубей, вынюхивая что-то в траве. А Кира щурилась на солнце, улыбаясь неизвестно чему, и вдруг ей показалось, что она впервые видит все это – небо, деревья, пламенеющие красными и золотыми листьями, алые гроздья рябины… На миг она ощутила себя крошечной частицей Вселенной, вращающейся в неизменном и вечном круговороте жизни. Как за осенью приходит зима, а потом – весна, так за увяданием неизбежно наступает новое цветение. Все повторяется, а значит, смерти нет!
– Гав! – Звонкий лай прервал течение ее мыслей, так что женщина даже вздрогнула от неожиданности. Динка притащила палочку и бросила ей под ноги, приглашая поиграть.
Домой Кира вернулась румяная, раскрасневшаяся. Все-таки прогулка на свежем воздухе – великое дело! Игорь уже встал и теперь брился в ванной.
Тем временем проснулся Ванечка, заворочался в кроватке, и Кира поспешила к нему. Малыш сидел, протирая глаза, но, увидев ее, улыбнулся светло и радостно.
– Мама!
Это слово он всегда произносил с особенной интонацией. Кира даже смущалась иногда – чувствовала себя не вполне достойной такого обожания. С тех пор как Ванечка появился в их доме, она просто диву давалась, как быстро ребенок стал догонять – а то и перегонять! – в развитии своих нормальных сверстников. Говорить он начал почти сразу, причем не отдельные слова, а целые предложения, сам, в один день, научился читать… Сейчас в нем почти невозможно узнать худого и бледного ребенка с отрешенным взглядом, на котором когда-то поставили клеймо безнадежной умственной отсталости!
– Проснулся, мой хороший! Вот сейчас мы встанем, умоемся и в садик пойдем!
– Пойдем, – согласился Ваня, – а ты вечером придешь?
Каждый день он задавал этот вопрос, словно до сих пор сомневался, что у него есть дом и родители, которые его не бросят. И каждый раз Кира отвечала:
– Приду, приду, Ванечка! Обязательно. Хочешь, пораньше тебя заберу?
Ваня задумался на мгновение, сдвинув светлые бровки, потом ответил:
– Не надо. Как все приходи.
Почему-то ему было очень важно, чтобы за ним приходили в положенное время, как за другими детьми. В раздевалке было тесновато и шумно, мамы торопились побыстрее одеть своих чадушек и выйти на свежий воздух. Дети шалили, капризничали, а Ваня вышагивал рядом с ней такой гордый, словно всему миру хотел показать, что теперь он такой же, как они.
– Ладно, приду как все, – согласилась она.
Дверь с шумом распахнулась. В комнату ворвалась Динка и, схватив пищащий резиновый мячик, принялась радостно носиться по комнате, приглашая поиграть.
– Привет, тябака! – обрадовался Ванечка. – Иди сюда!
Динке не надо было повторять дважды. Бросив мячик, она подошла к кроватке и принялась истово вылизывать лицо и руки ребенка. Мальчик заливисто хохотал, повторяя «Тябака! Тябака!», а Динка даже попыталась забраться к нему в кроватку. Пришлось прекратить эту вакханалию взаимной нежности.
– Динка, фу! Куда полезла на постель лапами! – прикрикнула Кира на собаку. – А ты, Ванечка, поднимайся. Пора уже.
Потом они все втроем завтракали на кухне перед включенным телевизором. Игорь утверждал, что по утрам ему непременно надо слушать новости, чтобы, как он выражался, «быть в курсе событий и держать руку на пульсе». На экран он почти не смотрел, и Кира давно привыкла воспринимать скороговорки дикторов и быстро мелькающие картинки как привычный фон, почти не замечая.
Но вдруг что-то привлекло ее внимание. Показывали сюжет о выставке авторских кукол, устроенной известной художницей. На экране мелькнула ослепительно красивая, нарядная кукла в большой шляпе с кружевами. Кира даже подумала: ну прямо как живая!
Ванечка тоже завороженно уставился на это чудо. Даже есть перестал. На мгновение в его глазах мелькнуло странное, отрешенное выражение…
– Мама, купи мне такую! – вдруг сказал он.
– Зачем, Ванечка? – удивилась Кира. – Мальчики в куклы не играют!
– Насте подарю, – ответил ребенок, – она придет, и подарю.
Кира вздрогнула и застыла на месте, сжимая в руках лопаточку, которой только что переворачивала омлет. Сразу всплыла перед глазами картина давешнего сна: Настя, стоящая босиком на снегу, ее улыбка и слова «я скоро вернусь!».
За время, что Ванечка живет с ними, она успела привыкнуть, что он очень чуткий и все понимает буквально с полуслова, но как этот чудо-ребенок сумел проникнуть в ее сны, мысли? Про Настю она ему никогда не рассказывала – берегла, боялась, что плакать будет, откладывала на потом… Когда-нибудь, конечно, он должен узнать, что у него была сестра, узнать, какая она была, чтобы было кому помнить о ней, даже когда их с Игорем уже не станет. Но пока – он слишком мал, слишком настрадался за свою короткую жизнь, и не нужно ему знать о плохом и страшном…
Кира потрясла головой, отгоняя наваждение. Нет, нет, не может быть! Мало ли Насть на свете? Наверное, просто какая-нибудь девочка в детском саду! Родители обычно не слишком-то изобретательны. Лет тридцать назад были сплошь Светы, Иры и Наташи, а теперь – Насти, Ани, Алены…
