Виктория Борисова - Ожидайте перемен к лучшему
– У меня? Да как ты мог подумать! – Она даже задохнулась от возмущения.
– А что я должен думать? Ты уходишь куда-то, пропадаешь целыми днями. Чуть ли не каждый день эти звонки по телефону, и говорить ты уходишь в другую комнату… Кредитку я проверил, денег стала снимать гораздо больше, и куда они уходят – непонятно. – Он покосился на нее и добавил: – И потом, ты похорошела, помолодела, даже глаза светятся. – Голос звучал требовательно и сурово. – Альфонса нашла? Молодого? Ну, признайся честно, кто он такой? Мажор какой-нибудь? Стриптизер из «Красной Шапочки»? Я, конечно, все понимаю… Но ты сама-то понимаешь, что делаешь? Хватит уже дурочку валять, чай, не девочка уже. Обсудим все, как взрослые люди.
Кира вдруг рассмеялась. Сам факт, что Игорь подозревает ее в измене, да еще с молодым любовником, вдруг показался ей, с одной стороны, оскорбительным, а с другой – даже польстил. Если ревнует, значит, она ему еще дорога, значит, до сих пор он видит в ней женщину…
Муж явно не ожидал от нее такой реакции. В его глазах отразилось удивление, и в этот миг он непостижимым образом стал похож на того плечистого молодого парня, в которого Кира влюбилась когда-то.
– Ты чего веселишься? – спросил он. – Я что-то смешное сказал?
– Значит, ты думаешь, что у меня… – она замялась, подыскивая подходящее слово, – появился другой мужчина?
– А что, нет, что ли? – угрюмо отозвался муж. – Нечего из меня дурака делать!
Кира села рядом, притянула его голову к себе и поцеловала в макушку.
– Ага, появился… Хочешь – давай поедем вместе и я тебе его покажу?
Ах, каким же длинным выдался день… Почти бесконечным. Кира так волновалась перед «смотринами», даже голова закружилась и во рту пересохло. Наверное, поэтому все, что происходило вокруг, она видела словно в тумане.
В память намертво врезалась только одна картинка – Игорь рядом с Ванечкой. Он казался таким большим… Просто медведь гризли! Ребенок сначала долго рассматривал его, словно некое явление природы, и как будто пытался решить – что за человек стоит перед ним и стоит ли ему доверять? Потом вдруг улыбнулся, протянул ручку и неожиданно цепко ухватился за палец. Игорь даже не попытался высвободиться, наоборот, устроился рядом на шатком стульчике, и они долго просидели так, как будто общаясь без слов о чем-то своем, только им двоим доступном.
Кира не посмела прервать их безмолвный разговор, и только когда Ванечка тихо заснул и разжал ладошку, муж осторожно высвободился. Лицо его было таким отрешенным, словно он вдруг увидел нечто, перевернувшее все его прежние представления, и теперь пытается осмыслить произошедшее и понять, как жить дальше.
По дороге домой он не проронил ни слова. Даже остановив машину у подъезда, он все сидел в глубокой задумчивости, словно принимая какое-то важное решение, совсем как тогда, много лет назад, в палисаднике у женской консультации.
Это длилось долго, очень долго… Наверное, целую вечность. Наконец Игорь тряхнул головой, словно сбрасывая оцепенение, побарабанил пальцами по рулю и сказал:
– Забирать надо пацана. Пропадет он там.
Это прозвучало так буднично и спокойно! В первый момент Кира ушам своим не поверила.
– Что… Что ты сказал?
– То, что слышала. Если хочешь знать, я тоже об этом думал… Иногда. А ты вон сама подсуетилась. Партизанка, блин, конспираторша! Думаешь, я живу только, чтобы работать? Я хотел, чтобы у вас с Настькой все было, чтобы семья… А оно видишь как обернулось! Бизнес, деньги… Мне что, в могилу их с собой брать? К гробу багажник не приделаешь, – криво усмехнулся он, – а так хоть кто-то останется… Ну что ты ревешь?
– Я так боялась, что ты не согласишься! – всхлипывала она. – У него ведь диагноз!
– Да класть мне с прибором на их диагнозы! – отмахнулся муж. – Я же вижу, что он умный! А не говорит просто потому, что не хочет. – Он помолчал немного, сосредоточенно глядя перед собой, и мрачно добавил: – Я бы на его месте тоже не хотел. – Потом обернулся к ней: – Все, хватит плакать, пошли домой. Динка заждалась, наверное. И вообще… У нас теперь дел много будет.
Через месяц они с Игорем сидели за столом напротив заведующей детским домом – строгой безвозрастной тетеньки в больших роговых очках. Она перелистывала документы, а у Киры от волнения сердце билось часто-часто. Вдруг да не хватит какой-нибудь бумажки? И придется снова ходить по казенным коридорам, сидеть в очередях, чтобы получить вожделенную справку, и ждать, ждать…
Наконец директриса закрыла папку и отодвинула ее в сторону.
– Что ж, ваши документы в порядке.
Ну прямо камень с души свалился! Кире показалось, что в голосе ее звучит некоторое сожаление, но это ничего, ничего! Главное – что все закончилось благополучно и этой унизительной бумажной тягомотины, когда все время надо доказывать, что ты не верблюд, больше не будет.
– Спасибо вам!
Игорь достал из кармана пиджака пухлый конверт и пододвинул к ней.
– Ну это вовсе не обязательно… – жеманно протянула директриса и тут же быстрым, почти неуловимым движением сгребла деньги со стола в ящик. Она сняла очки, постучала ручкой по столу, словно раздумывая, и вдруг спросила:
– Вы хоть знаете, на что идете? Больной ребенок – это же крест на всю жизнь! Если хотите, подберем вам другого, здорового. Это редкость, конечно, но ради вас… Пока еще не поздно.
Кира почувствовала, как все внутри закипает от возмущения. Ну как можно говорить о ребенке так, будто он не человек, а бракованный товар, подлежащий замене? И это – люди, призванные заботиться об их благополучии! В комнате вдруг стало душно, самый воздух словно стал спертым, отравленным, хотелось поскорее закончить этот неприятный разговор и уйти, может быть, даже сказать этой противной тетке на прощание что-то резкое…
Но Игорь опередил ее и довольно невежливо оборвал директрису:
– А вот это, простите, не вашего ума дела.
Он сдвинул брови у переносья, весь подался вперед, словно изготовившись к драке… Лицо дамы выражало явное смятение. Теперь она уже не выглядела грозной вершительницей судеб – просто обыкновенная тетка средних лет в дешевом костюме с вещевого рынка. На щеках выступили красные пятна, и кожа на шее затряслась, словно у индюшки… Кире даже жаль ее стало.
– Я обязана вас поставить в известность! – произнесла она почти жалобно.
– Считайте, что поставили. Где-то надо расписаться? Нет? Тогда – до свидания!
За окном горел закат, и солнце окрасило небо во все оттенки – от алого до фиолетового. Зрелище это было таким красивым, праздничным, что даже обшарпанные приютские стены уже не выглядели унылыми, как обычно. Казалось, что если существует в мире такая красота, то у всех живущих остается надежда на лучшее…
