Рэмси Кэмпбелл - Книга ужасов (сборник)
Это было похоже на шум моря. Хью спал. Он стоял на яхте, Энджи рядом возилась с оснасткой и улыбалась ему. Когда он подошел к жене ближе, то вдруг заметил, что она плачет.
– О, милый, – произнесла она; ее губы двигались синхронно словам, но не издавали ни звука… голос звучал у него в голове, так же, как и шум моря. – Прости меня.
– За что? – мысленно спросил он.
Яхта утюжила воду, гордо поднимаясь и опускаясь на волнах. Ш-ш-ш-ш, шептала она.
Энджи с надеждой и страхом повернулась направо, глаза ее округлились, а рот приоткрылся.
– Оно приближается, – произнесла она. Только он начал поворачивать голову, как перед ним, словно барьер, возникло что-то большое и темное, похожее на тяжелый занавес. Громкий треск заставил его открыть глаза.
Хью лежал в своей кровати – нет, не своей; в кровати, которую они делили с женой. Это была их кровать.
Уже нет, милый, прошептал у него в голове едва различимый голос Энджи.
Он посмотрел на часы. Было тридцать семь минут второго.
Свет по-прежнему горел.
Он взглянул на скомканную ночную рубашку Энджи, подтянул ее к себе, прижал к лицу и вдохнул запах.
Ш-ш-ш…
– Кто там?
Недалеко от комнаты кто-то двигался. Хью положил ночную рубашку на подушку и встал с кровати.
– Энджи?
Движение прекратилось прямо у двери спальни. Хью вдруг почувствовал, что на него давит какая-то энергия, словно он стоит на штормовом ветру. Сердце колотилось в груди и в висках. Но это было еще хуже, оно заглушало все звуки, доносящиеся из-за двери.
При этом Хью знал, что звуки никуда не делись.
Неплотно закрытая дверь начала открываться внутрь, и Хью завороженно смотрел на это. Приоткрывшись на пять, от силы на десять сантиметров, дверь остановилась. В комнате повисла тишина, но не спокойная и безмятежная. Это было полное отсутствие звуков, словно все они куда-то делись. Хью хотел произнести имя жены, прошептать его, но первый же слог «Эн» застревал у него в горле, как мягкая нуга. Что, черт возьми, происходит?
Хью подошел к двери и распахнул ее.
– А! – сказал шериф Фрэнк Гозински. – Вот вы где!
– А где еще мне, по-вашему, быть? Я здесь живу.
– Конечно, живете, Хью.
– Как вы вошли?
– Через входную дверь, Хью. Вы же не возражаете, что я вошел, правда, Хью?
– Я ее запер.
Шериф приподнял бровь, развернулся и двинулся вниз по лестнице.
– Вы ошибаетесь, Хью, – бросил он через плечо, – ведь я здесь.
– Я запер ее, – повторил Хью. – Я вам звонил, но вы не ответили.
Они в полном молчании спустились на первый этаж.
XКак только они вошли в холл, раздался телефонный звонок.
– Телефон, – сказал шериф.
Хью едва сдержался от саркастического «Да? А я не слышал». Он поднял трубку.
– Алло?
– Привет, Хью.
– Нэн? Все в порядке?
– Да, все отлично, Хью. А у вас?
– Нэн, уже очень поздно, – Хью посмотрел на часы. – Боже, не просто поздно… сейчас почти два часа ночи. Ты давно должна быть в постели.
– О, в кровать, в кровать, хочет Соня спать, а ты не погоняй, сказал Лентяй.
– Нэн?
– Жадюге Нэн не спится, пора бы подкрепиться.
Хью стоял в тишине, вглядываясь в гостиную и пытаясь понять, куда подевался шериф.
– Она всегда меня так обзывала. Жадюгой Нэн.
– Нэн, она у тебя? Ты поэтому звонишь мне? Энджи у тебя?
Ну как она могла там оказаться, ведь Нэн живет в Бостоне.
После небольшой паузы Нэн ответила:
– Она должна быть с тобой, Хью.
– Дело в том, что… – Она с тобой, Хью.
С кухни донесся какой-то звук, он нагнулся, чтобы посмотреть, в чем дело, но ничего не увидел.
Потом шериф закричал:
– Где вы держите ножи, Хью? А, вот же они.
– Нэн, Энджи…
– А ты не хочешь подкрепиться, Хью? – спросила Нэн. Ее голос вдруг стал грубым и угрожающим.
Угрожающим? Ведь он говорит с младшей сестрой Энджи. Какого черта она звонит ему в два часа ночи?
– Ну, так хочешь или нет, Хью? – крикнул из кухни шериф.
Очень медленно Хью спросил:
– Нэн, ты все еще здесь?
В трубке стояла тишина…
Он снова набрал «*69». Как и ожидалось, входящий звонок сделан с его собственного телефона. И, разумеется, это было невозможно.
Он набрал номер Нэн Бранниган и, слушая гудки в трубке, вышел из гостиной.
– Не поздновато ли? – сказал шериф неожиданно громко.
Хью сделал шаг назад и упал на ступеньки, увидев, как Фрэнк выходит из комнаты с чашкой чая в одной руке, другой рукой прижимая сотовый телефон к уху.
– Я, наверное, сплю, – пробормотал он в трубку и поставил чашку на ступеньку рядом с Хью. Потом Фрэнк развернулся и снова вошел в гостиную. – Ну и как там?
Сонный голос в телефоне произнес:
– Алло? Кто это?
– Нэн? Это я.
– Хью? Что случилось? У вас все в порядке? Что-то с Энджи? Сейчас уже очень поздно.
– Я знаю, прости, – он присел на ступеньку, держа трубку на некотором расстоянии от уха, и услышал, как шериф в гостиной что-то бормочет. – Нэн, Энджи пропала.
– Пропала? Куда пропала?
– Не знаю. Наверное, мне нужно было тебе раньше позвонить.
– Вы поссорились?
– Нет. – Он ждал, пока Нэн что-то ответит, но та молчала. – Ты же знаешь, мы никогда не ссоримся.
– Так не бывает, Хью.
– Ты понимаешь, что я имею в виду.
Наверху раздался какой-то стук.
– Что это было?
Хью посмотрел на входную дверь. Кто-то пересек дорожку и исчез в кустах.
– Ты о чем, Нэн?
– Стук. Как будто что-то упало, – прошептала Нэн.
Хью услышал в трубке звонок. Кто-то звонил в дверь сестры Энджи в два часа ночи.
– О господи, – сказала Нэн, – кто-то пришел.
Я сейчас…
– Нэн, – закричал Хью, – не открывай! – Пойду открою. Ты что-то сказал, Хью?
– Нэн, не подходи к двери.
– Не подходить? Почему?
– Это…
Что? Как это правильно назвать? Хэллоуин? Бугимен? Чудище из мира без света и улыбок, где есть только боль, страдания, печаль, потери и сожаления… нечто, способное в мгновение ока перенестись из дождливого Тюбуаза к дверям дома на окраине Бостона?
А может, всё перечисленное.
Хью услышал, как Нэн положила трубку на маленький столик из красного дерева в коридоре.
– Подожди минутку! – закричал он.
Бин-бон, снова зазвонил звонок.
– Нэн! – снова закричал Хью.
Ветер просвистел в проводах, и Хью услышал, как Нэн сказала: «Да?»
Потом далекий голос шерифа произнес:
– Сласти или напасти, мэм?
