Ирина Щеглова - Большая книга ужасов – 62 (сборник)
– Татьяна Афанасьевна знала о кладе? – спросила Ванина мама.
– Нет, об этом Ольга не рассказывала, видимо, не хотела подвергать дочь опасности, – ответила Валентина Николаевна. – Бабушка относилась к слухам, блуждающим по городу, как к легенде, хотя она видела могильную плиту с именем своей матери, но как-то так получилось, из нашей родни мало кто уцелел, а те, с кем Татьяна общалась, или сами ничего не знали, или предпочитали не говорить на опасную тему. Фамилия у нее была другая, по отцу, это она уже после замужества стала Синельниковой. Дед приходился ей какой-то дальней родней или однофамильцем, у нас Синельниковых много. Дом в конце концов ей и перешел по наследству. Никто в нем больше жить не смог.
– Скажите, а ваша бабушка не рассказывала вам о домовом? Не беспокоил ли он ее? – спросил Ваня.
– О домовом? – улыбнулась Валентина Ивановна. – Нет, не беспокоил. Во всяком случае, она не жаловалась.
– А насчет призрака? Ведь она слышала разговоры о призраке своей матери, – не отставал Ваня. – Вы только что сказали, что в доме, кроме вашей бабушки, никто из Синельниковых жить не смог, почему? Вот вы лично почему продали старинный дом, родовое гнездо, можно сказать?
– Ваня, – с укоризной перебила мама.
Валентина Николаевна смутилась.
– Даже не знаю, что ответить, – произнесла она, – этот дом… с ним связано слишком много неприятных воспоминаний. И действительно, в нем никто из местных жить не хотел, даже и смотреть не приходили. Знаете, вроде бы ничего конкретного и не происходило, но все равно люди сторонились. Потом уже сын опубликовал объявление о продаже в Интернете.
– Мама, что же ты молчишь! – возмутилась Лиля. – Расскажи, как домовой всех наших соседей пугал, ты ведь его тоже видела! И я, и моя подруга, и еще многие!
От неожиданности Лилина мама вздрогнула и развела руками:
– Кто же о таком будет говорить, так, шептались, слухи ходили…
– Вот у вас вечно слухи ходят, – в сердцах высказала Лиля.
– Да кто же знал-то! – оправдывалась ее мама.
– Друзья мои, давайте не будем ссориться, – воскликнула Ванина мама, – все так хорошо и благополучно завершилось, и мы не в обиде, честно!
– Мне так неловко, – созналась Валентина Николаевна, – возможно, надо было вам рассказать о доме и его истории, но как бы я выглядела в ваших глазах? Сумасшедшей теткой?
– Да что вы!
– Нет, нет, – продолжила Валентина Николаевна, – я вот о чем подумала: когда бабушка умерла, мы, родственники, разобрали ее вещи, взяли, кому что понравилось. А она была человеком глубоко верующим, понимаете, у нее икон было много, и старинных тоже.
Ваня сразу же вспомнил пятно на обоях и мамино объяснение насчет божницы. Оказывается – правда, были иконы.
– Так вот, иконы я забрала, а без них дом, возможно, оказался как бы беззащитным, и от этого проклятый клад как-то воздействовал на домового, на этого Зинушу. Он пытался привлечь внимание не к себе, а к тому, что ему мешало, – проклятому золоту.
– Призрак Ольги и раньше являлся, – буркнул дядя Митя.
Валентина Николаевна вздохнула:
– Другого объяснения у меня нет. Но, думаю, если бы я вынуждена была жить рядом с проклятием, как домовой, мне было бы очень плохо, и я бы сделала все, чтобы от него избавиться.
– Да, – вздохнула мама, – в мире столько загадочного…
Гости разошлись на закате.
На сад опустился туман. В траве стрекотали цикады…
Ваня и Лиля стояли на обрыве и смотрели на закат.
– Тебе жалко золота? – спросила подруга.
– Нет… мне жаль, что все закончилось, было круто.
– Да, мне тоже, – согласилась Лиля. – Как думаешь, он еще придет?
– Домовой?
– Да…
– Не знаю.
Эпилог
Люська заливисто хохотала, ее смех разносился по всему саду.
Довольная мама сидела в шезлонге с книжкой, жмурилась от солнечных зайчиков, прыгающих по деревьям, и ела вишню с блюдечка.
Ваня осторожно подкрался к кустам смородины и выглянул: на траве сидела счастливая Люська, а рядом валялся здоровенный серый котище. Он виртуозно подбрасывал вверх разноцветные маленькие шарики и ловко жонглировал ими всеми четырьмя лапами. Люська визжала от восторга, не забывая при этом хватать кота то за ухо, то за усы, норовя выбить один из шариков, но ей это никак не удавалось. Они были так увлечены игрой, что не замечали никого вокруг. Кот явно испытывал не меньшее удовольствие, по его шерсти время от времени пробегали синие искры…
– Зинуша, – прошептал ошеломленный Ваня.
Ирина Щеглова
Книга тысячи судеб
Глава 1
Барская усадьба
– Смотри-ка, скоро взойдет луна, – сказала Лиля.
Иван остановился и стал вглядываться в вечернее небо.
– Пойдем, – позвала подруга, – неохота по темноте возвращаться.
Иван кивнул и послушно зашагал рядом по широкому проселку, взбиравшемуся по склону холма. По обе стороны дороги густела трава в человеческий рост. Скоро сенокос.
Солнце падало за холмы, но их макушки еще золотились, а отсюда, со склона, уже можно было увидеть бледную полупрозрачную луну.
Одуряюще пахли травы, нагретая за день земля еще дышала жаром, но из низины, от реки тянуло свежей прохладой, хотя ветра совсем не было, маковки и метелки трав стояли, как нарисованные.
Иван тянул носом воздух и радовался.
– Как пахнет, а! Чувствуешь? – то и дело обращался он к Лиле.
– Чудной ты, – улыбалась подруга, – в Москве что, дышать нечем?
– Нечем, – согласился Иван.
Летом Лиля часто бывала у деда с бабушкой, живущих в небольшой деревне, недалеко от ее родного города. Лилин дед на пенсии подрабатывал ночным сторожем на заброшенной машинно-тракторной станции, но бывало, что его некому было подменить, и дед оставался там на несколько дней, тогда Лиля относила ему продукты, больше ведь никто не позаботится.
В этот раз она прихватила с собой своего друга Ивана, недавно заехавшего в гости. Познакомились они год назад. Родители Ивана, москвичи, купили старый купеческий дом в родном Лилином маленьком уютном городке. Обстоятельства знакомства были связаны с тайной дома, которую ребятам пришлось расследовать. Пока расследовали, подружились.
Друзья шагали по пыльному проселку, взбирающемуся на холм, на самой его макушке и был охраняемый дедом объект.
– Не понимаю, что там охранять, – недоумевал Иван, – там же нет ничего. Все ценное давным-давно вывезли или растащили.
– От дураков, – объяснила Лиля. – Там же раньше усадьба была помещичья, знаешь?
Иван покачал головой:
– Откуда! Первый раз слышу.
– Короче, в самом главном доме сидело управление станцией. А все технические службы были в хозяйственных постройках – там же их много: сараи, конюшни, еще два флигеля, правда, один сгорел, но это давно было. Когда станция закрылась, в усадьбе стали собираться парни и девчонки, и никого это особенно не волновало. Но однажды Степка Сечников, я его почти не знала, он старше намного, попытался проникнуть на второй этаж, в общем, они с друзьями сломали замки на дверях, вытащили доски. Но до второго этажа Степка не добрался, под ним рухнула старая деревянная лестница, и он погиб.
