Деннис Этчисон - Калифорнийская готика
— Наверное, сюда приходят умирать состарившиеся Терминаторы? — заметил Томми.
Эдди кивнул и, снова скрестив пальцы, направил воображаемую камеру на ржавый каркас какого-то древнего автомонстра.
Медленно поворачиваясь по часовой стрелке, он старался охватить всю панораму; в «объектив» попадали то расплющенный «фольксваген», пытавшийся взобраться на «кадиллак», то детройтский гигант, прижавшийся к «тойоте», то прильнувший к мягкому радиатору «питербилта» «хенде». Экзотические спортивные автомобили стояли вперемежку с «бьюиками» и «пон-тиаками», «форды» и «шевроле» таращились разбитыми фарами на улегшиеся рядом с ними «мерседесы». В прикорнувшем у забора на краю площадки «датсуне»-пикапе внезапно шевельнулась какая-то тень. Эдди тут же поймал ее в рамку «видоискателя».
Тень оказалась чем-то огромным. В полутьме салона мелькнуло светлое пятно, и в следующую секунду оттуда выполз мужчина. Он подтянул сползшие на колени брюки, прикрыв белые ягодицы, повернулся и сразу заметил двух мальчиков, испуганно замерших на фоне безжизненно-тусклого металлолома.
— Эй!
Он шагнул к ним — мощное, тяжелое туловище с толстенными ручищами.
— Рауль, — шепнул товарищу Томми.
— Я так и знал.
— Эй! Вам что здесь надо?
Прежде чем мальчики успели что-либо ответить, в пикапе мелькнуло что-то белое, и с сиденья поднялась вторая фигура. Лица видно не было, только короткие огненно-рыжие волосы.
— Мы... мы просто смотрим, — сказал Томми.
* * *— Ну если вам ничего не надо, — рыкнул Рауль, — то проваливайте отсюда!
За его спиной появились чьи-то любопытные глаза.
— Все в порядке, — сказала девушка. — Это мои друзья.
Кто она такая? — удивился Эдди.
Тем временем Рауль подошел к ним совсем близко. Это был высокий, когда-то хорошо накачанный мексиканец, чрезмерно разжиревший от безделья, с мощной, бычьей шеей и толстыми, поросшими густыми черными волосами руками. КАК Я ВОЖУ? — гласила надпись на его тенниске. ПОЗВОНИ 1-800 — КУСОК ДЕРЬМА.
Мальчики сделали еще несколько шагов назад, но Рауль неожиданно свернул к трейлеру.
— Друзья, — с отвращением пробормотал он и сплюнул.
— Ты ее знаешь? — спросил Томми, как только Рауль исчез из поля зрения.
— Кажется, где-то видел.
— Лоиз Шоу, — медленно проговорил Томми.
— Новенькая? — Эдди вспомнил недавно появившуюся в их школе восьмиклассницу, которая уже участвовала в школьном самодеятельном оркестре, играя на флейте. — Нет, это не она. Это... это... Эйлин.
— Эйлин Ларсон? Ну уж нет!
Томми был прав. И все же ее глаза показались Эдди знакомыми: кошачьи глаза, круглые и ясные, с огромными белками, глаза, следящие за тобой из тени ночных кошмаров.
— Узнал, — сказал Эдди. — Это — Сэнди. Ну, ты знаешь, та, что сидит в классной комнате.
— Может быть, — неуверенно пробормотал Томми.
Девушка помахала им рукой, подзывая ближе, и мальчики осторожно, как по минному полю, двинулись к пикапу. На какое-то мгновение она исчезла из виду, и Эдди вдруг засомневался в том, что вообще кого-то видел. Но потом они подошли к «датсуну», и девушка выросла словно из-под земли.
— Привет, — сказала она.
— Привет! — Кто из них двоих произнес это короткое слово? Эдди не знал.
— Я видела вас раньше.
— Видела?
— Ты — Эдвард, верно? — Она не спрашивала, а утверждала.
Эдвард? Так его не называл никто, кроме матери и миссис Ошидари. Но сейчас Эдди даже понравилось, как звучит взрослый вариант его имени.
— Да.
Теперь, когда их разделяло расстояние, не превышавшее метра, Эдди решил, что она вовсе не школьница, по крайней мере не восьмиклассница. В ее голосе было нечто такое, что он сразу понял: незнакомке ведомо то, что ему еще только предстоит узнать. Он не смог разобрать черты ее лица — солнце уже скрылось за спиной Крысенка Рэгги, а голову незнакомка не поднимала, словно нарочно прячась за ниспадавшей на лоб челкой. Но в голосе ее не было ни робости, ни смущения, в нем звучал скрытый намек на нечто более глубокое, более значительное, чем то, что было доступно его разумению. Даже ее возраст не поддавался определению, как возраст тех девиц, которых Эдди видел вечером у кинотеатров и ресторанов. Девиц, живших своей жизнью, не спешивших домой к определенному часу, становившихся взрослыми как-то сразу, вдруг, и сохранявших этот образ настолько долго, насколько у них хватало сил, а потом внезапно исчезавших, словно призраки, неизвестно куда и навсегда.
— А как зовут твоего друга?
— Том.
— Привет, Том.
— Привет.
— А что вы?..
— Что? — Она с любопытством посмотрела на Эдди, как будто тот начал рассказывать анекдот.
— Что вы делаете здесь?
— Я ждала.
— Чего?
— Тебя.
Конечно, это было не так. Но Эдди понравилось рожденное ее словами ощущение сладкой опасности, Возбуждающее, как запах бензина.
— Да, — сказал он.
— А почему ты здесь?
— Мы снимаем кино. — Сказав это, Эдди тут же пожалел о своих словах. Теперь она точно посмеется над ними.
— Какое кино? — не моргнув глазом, спросила незнакомка.
— Ну, вообще-то мы еще не начали, — объяснил Томми.
— Но собираетесь.
— Угу.
— А где же ваша камера?
— Дома, — ответил Эдди. Он не мог молчать. — То есть у него дома. Мы не собираемся снимать днем. Только когда стемнеет.
— А это возможно?
— Конечно, — ответил Томми. — Это хорошая камера, со специальным объективом.
— А-а-а, понятно.
Что ей понятно? Эдди казалось, что она потешается над ними, разыгрывает.
— Так что вы все-таки делаете здесь?
На этот раз незнакомка ответила не сразу. Ее молчание казалось каким-то тягостным.
— Если я вам скажу, обещаете вы оба сохранить это в секрете?
— Конечно, — не задумываясь, выпалил Томми.
— Я живу здесь. Временно. Рауль разрешил мне спать в пикапе. Пока я не перееду в свой новый дом.
Эдди кое-что вспомнил.
— Сколько сейчас времени?
— Без четверти шесть, — не глядя на часы, ответил Томми.
— Мне надо идти.
— Куда? — спросила незнакомка.
— Я... мне нужно встретиться кое с кем.
— С кем? С подружкой?
— Нет, — быстро ответил он. — Просто с другом.
— Я думала, что Томми твой друг.
Что за игру она ведет с ним?
— Да. Верно.
— А я твой друг?
— Я даже не знаю, как вас зовут.
— Узнаешь... сегодня вечером.
— Вечером? — удивился Томми.
— Да, вечером, когда вы вернетесь сюда снимать ваше кино. А я буду вашей звездой.
Глава 7
Ева уехала. Маркхэм прошелся по опустевшему дому.
