Людмила Белякова - Смерть на кончике пера
– Сказала – знакомую встретила. Во дворе болтают.
– Ну, я тут еще поснимаю полчасочка? Мы пока не торопимся? – очень кстати попросил Костик.
– Мы вообще не торопимся, – задумчиво произнес Андрей, озирая пустынный монастырский двор.
«Куда же Анна К. Томку уволокла?!»
Костик делал снимки снаружи храма, потом вошел внутрь. Беспокойство Андрея росло с каждой секундой. Когда вернется Костик, надо будет спросить, где он расстался с Тамарой, и отправляться на поиски. То, что Анна К. не погубила ни одной женщины, не означает, что она не может сделать этого сейчас.
«Нет, я был не на высоте, готовя эту… акцию. Не надо было посылать ее одну…»
Опять начал сыпать то ли сырой снег, то ли примерзший дождь, Андрей направился к машине.
– Без меня смотаться решил, супостат? – раздалось у него за спиной.
Андрей резко обернулся. Тамара шла за ним, ехидно улыбаясь.
– Томк, урою! Куда ты делась?! Я тебя уже в живых не числил! Залезай в машину, а то промокнешь.
– А я за тобой – топ, топ, ты даже не слышал.
– Да я о тебе же переживал. Давай рассказывай.
Сели на заднее сиденье.
– Ну, я поговорила с Анькой, она вполне контактна… Спросила, чего здесь засела, а она такая веселая, смеется, говорит, что журналистика ей поднадоела и она решила переключиться на написание книг. Здесь вроде как в друзьях дома живет, изучает монастырский быт, учится на златошвейку и понемногу все берет на карандаш.
– А почему ей журналистика надоела, не стала она углубляться?
– Ну, супермен, тут я тебя огорчить должна.
Тамара устроилась поудобнее и, широко раскрыв глаза, стала рассказывать:
– Оказалось, ко многим статьям, которые шли вроде как за ее подписью, в основном сам Борода материал собирал. Она их только литературно обрабатывала, он ей давал подписываться, чтобы гонорары шли, а перед издателем можно было похлопотать о зачислении в штат… А потом, когда она в штат вошла, уже совсем по-другому было…
Тамара огорченно пожала плечами. Она не раз ему жаловалась, что мужики крутые к ней пристают, клеят по-черному, и он стал отправлять ее только к самым старым и доходным – чтобы лапы свои поганые не распускали. Так что, если и есть какая-то закономерность – только в этом. Чего удивляться, если дедулики мерли, как осенние мухи? От любви к прекрасной деве – как не помереть, раз поиметь нельзя? От огорчения и старости мерли…
Она хихикнула.
– М-да… До отвращения похоже на правду, – кивнул Андрей, ежась. – А про школу разговор не заходил?
– Ну, если б я об этом заговорила, она бы сразу поняла, что кто-то на нее систематически компромат собирает. Да я не думаю, что там что-то было… Не прижились мы в школе, ни я, ни она – ты ж из-за этого меня злодейкой не считаешь?
В понедельник явился первым, чтобы успеть что-то сделать перед тем, как придет Валя, ввалится Борода, начнут ходить туда-сюда внештатники и просители.
Главный пришел, охая: застудил поясницу.
– Рано я на посевную вышел, ох рано! Вода на грядках, холод… Андрюш, как у тебя монастырь? Костик не подвел?
Пришел растрепанный Костик, принялся скачивать снимки из монастыря на Валин компьютер. Андрей наблюдал за процессом из-за спин. Вот фотографии, сделанные внутри обители, златошвейная мастерская…
– А матушка-то красавицей вышла, а? – зашелся восторгом Борода. – Надо будет большой снимок сделать – в подарок!
Через час Андрей доделал материал и отнес дискетку на верстку. Борода с Витей уже собирали пасхальный номер.
Валин компьютер, на котором были снимки из обители, оказался свободен… Андрей быстро нашел виды златошвейной мастерской и, не особенно разбираясь, отправил их в печать. Пришла с обеда Валя, села что-то набивать.
Андрей вложил краденые снимки в файл, сунул его в сумку.
– Валь, я домой. Надо будет – звони.
Путь домой показался Андрею длиннее обычного раза в четыре – так ему хотелось тут же, под мелкой моросью вялотекущего снегодождя, вынуть и рассмотреть… снимки, на которых была застигнута врасплох Анна К., журналист и златошвейка. Но Андрей дотерпел до дома, скинул сырую куртку и в нарушение всех здешних обычаев, не разувшись, прошел в комнату.
Включил настольную лампу, впился глазами в фотографии. На одной Анна К. – Андрей почему-то не сомневался в том, что это была она, – сидела за большим столом, опустив глаза на вышивку. Была видна только полоска лба под темным платком. На второй фотографии она подняла голову, устремила взгляд на фотографа.
«Хорошая штука – цифровая камера!»
Анна К. была действительно красивой девушкой – бледное, но чистое лицо с правильными чертами, большие светлые глаза, в меру пухлый рот, чуть приоткрывшийся от удивления. Темный платок ее не портил, даже наоборот – служил рамкой лицу, как оклад иконе. Если ее стервозная бабуля-крикуля была смолоду такой же – понятно, почему у нее не ощущалось недостатка в женихах. Да и в завистницах тоже.
Андрей порылся в дорожной сумке, с которой вселялся в эту квартирку, нашел лупу, старинную, с хорошим стеклом. Лицо Анны К. ожило, и Андрей разглядел, что глаза у нее грустные, безнадежные и обреченные.
«Не послушал Костик матушки игуменьи, стал снимать всех без разрешения и разбора… Правильно сделал, хулиган!»
Той веселости, о которой говорила Томка, во взоре Анны К. не было. Может, она потом знакомую увидела и ожила? Черный вдовий платок. Горюет по своей незадавшейся семейной жизни?… Возможно – хотя недостатка в претендентах у нее еще лет десять не будет… Или она его так любила?…
В половине двенадцатого Валя с Виктором уехали в типографию. Можно было двинуться на главреда.
– Михал Юрич, вы свободны?
– Ага… Ты еще здесь? Гуляй, номер сдали.
Он вывел на дисплей шахматы и щелкал мышкой, перемещая фигуры.
– Да, я вот как раз о гулянии. Отпуск небольшой мне не предоставите? В счет отгулов?
– Отпу-уск? – задумчиво протянул главный, не отрываясь от экрана.
– За мной визит к матушке с поздравлениями, а там…
– Да, хорошо, что напомнил, – я денежек выпишу на гостинчик. А ты когда хочешь убыть?
– Ну, хоть с понедельника-вторника. Я б путевку какую-нибудь горящую взял. Ведь еще на майские вкалывать в загон.
– Да нет, Андрюш. – Он закончил партию и повернулся. – Я в принципе не против. Ты мне еще одну полоску сделай? Тогда хоть до конца апреля гуляй, а?
«Просьба руководства равносильна приказу», – вспомнил Андрей любимую присказку отца.
Дома Андрей просмотрел старые блокноты и не нашел ничего, что бы потянуло на полосу – так, пустяки, вроде кота, который нализался дури, обнаружив ее в комнате у соседа-наркомана, и под кайфом набросился на собственную хозяйку.
