Людмила Белякова - Смерть на кончике пера
– Ну что, идем ужинать?
– Я марафет навожу. Можешь двигаться на выход.
Через пять минут он уже вызывал Тамару по домофону.
Ресторан был щедро уляпан золотым и алым, всюду блестело лакированное дерево. Молодой парень в черном костюме и при бабочке тихо блямкал на фортепьяно. Подошел официант, подал меню.
– Принесите нам пока сока. Ужинать будем минут через сорок.
– Ну, давай, рассказывай, – сказала Тамара, положив подбородок на сплетенные пальцы и расплываясь в улыбке. – А то уже сутки помираю от любопытства.
– Том, ты посерьезнее, а? Чтобы я не жалел потом…
И Андрей шаг за шагом рассказал, как пришел к своим выводам. Тамара понемногу начала хмуриться, поджала губы и опустила сосредоточенный взгляд на его бумаги.
– То есть после беседы с нашей красавицей не выжил практически ни один бизнесмен или политик – я правильно поняла?
– Во всяком случае, процент смертельных исходов среди героев ее очерков пугающе высок. Представителей творческих профессий этот мор вроде не коснулся. Хотя, может, и там есть жертвы. Просто я не знаю. После того как ты рассказала, что она внучка «черной вдовы», которая пятерых мужей пережила, для меня все это стало еще очевидней. Семейное у них это.
– Говорят, эти вещи через поколение передаются… Ты считаешь, что она их ради развлечения уморила?
– Тут, Томик, у меня нет однозначного ответа. Если учесть ее педагогический опыт… У нее же ученики болели без продыху – разве не слышала? Мне школьная фельдшерица рассказала.
– Да, была какая-то темная история, но я не поверила. Мамаша одного парнишки припадочного на нее бочку катила. Я думала, сама ребенка упустила, а учителя виноваты.
– Да, доказать-то ничего нельзя, но, когда она в другую школу перевелась, там та же история приключилась. Из одного класса четыре ребенка в реанимации оказались.
– Ну да? – вытянулась кругленькая Тамарина мордочка. – Не знала…
– Простите, первое можно подавать? – осведомился истосковавшийся официант.
– Давайте.
Андрей собрал бумаги со стола. Принесли жарко парующей перцем солянки, официант разлил по бокалам красное вино. Тут только Андрей понял, что очень устал за последний месяц.
– Еще заказывать будете?
– Осетрины и два кофе с мороженым минут через двадцать.
– Чего-то ты расшиковался! – сверкнула глазами Тамара.
– Я вчера из гроба восстал – разве не говорил?
– Ой, не надо об этом за столом, а?
– Не надо так не надо. У меня к Анне К. два основных вопроса – творит она это для развлечения, и если из корысти, кто ее заказчик? Представь себя на ее месте – на чем бы ты могла сломаться?
– Ни на чем, – пожала Тома плечами. – Это недоказуемо. Послала бы подальше – и все дела.
– А если пригрозить рассказать родным ее жертв?
– Во-первых, они люди продвинутые и вряд ли поверят. Да и что они сделают? Если Аня у своей бабки этим фокусам научилась, а та… всегда выходила сухой из воды и только прозвище обидное приобрела – у!.. – Тамара небрежно махнула рукой.
– Нет, я этого не оставлю. Если ты мне не поможешь, я сам придумаю, как ее остановить. Извини, что побеспокоил.
Тамара умильно глянула на него.
– Я думаю, напряженно думаю, как прояснить обстановку. Ты ведь, наверное, хочешь, чтобы я поговорила с ней завтра, если она там над пяльцами чахнет?
– Да, выразишь сочувствие, если у нее проблемы, предложишь помощь…
– Вот-вот! На сочувствие все падки. Тем более – что она в монастырь пошла? Явно же на дно лечь решила.
Подали мороженое и кофе.
– Знаешь, – пообещала Тамара, разминая ложкой шарики мороженого, – я вечерком все еще раз обдумаю, а завтра, когда о поездке созваниваться станем, определимся поточнее. У меня сейчас в голове такой тарарам…
Они молча доели десерт.
– Официант, приговорчик, будь любезен!
Тамара прыснула:
– Ты это точно так сказал, как крутые пацаны из «Подковы»!
Проснулся Андрей от дребезжания телефона.
– Спим? – услышал голос Тамары.
– Да почти что и нет. Через пятнадцать минут все равно бы будильник зазвонил. Чего надумала?
– Надумала я, что на этом этапе ты вообще появляться не должен. Посиди в засаде. Объявиться всегда успеешь, верно? А я скажу ей, если найду, что некто собирает на нее материал, и, может, выясню – над детишками и старичками мудрует от скуки или из коммерческого интереса. Нам ведь сначала с этим определиться надо?
– Приятно, черт побери, когда женщина не только красива, но и умна.
В редакции уже гужевался Костик с фотоаппаратом.
– Сейчас еще одного человечка захватим, – объяснил Андрей непонимающему Костику, увидевшему, что они едут в обратном направлении.
Тамара была одета в ту же длинную юбку и в полупальто с капюшоном.
– Ой, Тамар, ты с нами? – удивился Костик.
Тамара села на заднее сиденье. С Андреем она почти не разговаривала, а с Костиком трепалась напропалую.
Темно-свекольные монастырские стены отсырели, в траве стояли лужи. Охранник провел их в кабинет матушки. Та говорила по телефону ничуть не монашеским голосом.
– На страстную пятницу у нас паломников может привалить несколько сотен, а в монастыре сор тира, прости Господи, приличного нет!.. Нет, я не хочу входить в ваше положение… Деньги вам перечислены? Вот и будьте любезны! – Она с треском положила трубку. – Извините, молодые люди… Присаживайтесь.
– Нам бы поснимать, насколько это дозволено, – чуть волнуясь, попросил Андрей.
– Людей без их разрешения снимать нельзя. Помещения, кроме келейных, пожалуйста. Ну, а во дворе и снаружи, за стенами обители – все в вашем распоряжении.
Получилось удачно – Тамара ушла вместе с Костиком и какой-то пожилой женщиной в черном, а Андрей остался поговорить с матушкой о Пасхе.
В дверь тихонько стукнули. В щелку глянула женщина в черном.
– Вы свободны, матушка?
Дверь открылась пошире – за ней маячил Костик с камерой.
– Все сняли, что хотели? – благосклонно спросила игуменья.
– Да, спасибо. Но мне нужен ваш портрет.
– Ну зачем? Суетно это, – засмущалась настоятельница.
– Матушка, материал будет неубедителен с информативной точки зрения, – вступил Андрей. – Мы даем ваше интервью, а если фото не будет, читатели нас просто не поймут.
Уговорить ее попозировать все-таки удалось. На этом пришлось откланяться.
– Ну, я отправлю текст на окончательную сверку, а то надо номер пасхальный сдавать? – тянул время Андрей.
«Господи, где ж Тамарка? Неужели Анна К. ее расшифровала?»
– А где наша коллега? – как бы между прочим осведомился у Костика, идя по коридору.
– Сказала – знакомую встретила. Во дворе болтают.
