Мишель Роман - Джонни Рики Звезда (СИ)
Нет, Сэму нужно выманить гомосексуалиста на улицу и там воплотить все свои фантазии в жизнь. И даже хуже! Он навсегда лишит это существо, желания мужеложничать. Он кулаками объяснит ему, что это плохо, что это против бога. За зданием клуба, в маленьких темных переулках, где никто не бывает, есть много предметов, тех, что он засунет ему в задницу, лишив возможности грешить. Он убьет его! Ему этого хочется так же сильно, как людям, шедшим за Моисеем, хотелось обрести дом.
— Здорово пидарас, не хочешь прогуляться? У нас тут для тебя целых три члена. — перегнувшись через стол и почти касаясь ртом носа перепуганного мальчишки, зарычал Сэм. Гнев, представившийся ему черной, густой жижей, заменил в его организме кровь и хотел он только одного — убить объект ненависти.
— Парни, наша голубая цыпочка сегодня не разговорчива! Может она боится? — улыбаясь во все зубы, обернулся Сэм к своим друзьям. Его заводила эта театральность, ему нравилось исполнять главную роль, возбуждение от происходящего стало настолько сильным, что он почувствовал как набухает плоть под спортивными штанами.
Стамбул и Шуберт невзрачно улыбнулись другу в ответ, по их лицам он понял, что им происходящее доставляет не так много удовольствия как ему, они то и дело боязливо оглядывались на двух громил у выхода. Трусливые щенки. Они не понимают что в их руках чистота общества, они санитары нации. Поэтому Сэм и главный, а не они.
У него хватает яиц жать на курок.
— Дорогуша, давай переходить к самой интересной части нашего свидания! — Сэм еще на пару сантиметров подался вперед, протянул к уху гомосексуалиста правую руку. Локтем он уперся в грудь парня, и почувствовал, как она бешено вздымается и опускается. Он в панике, нет, он в настоящем ужасе! Именно это и было целью Сэма — напугать его, заставить таких же, как он, вечно бояться и прятаться как тараканы в темных углах.
Накажи одного, чтобы другим было неповадно.
— Ты идешь с нами. И не вздумай кричать как баба, ты же не баба? — Сэм сжал маленькую сережку с белым камешком в середине, потихоньку оттягивая ее. Он посмотрел в лицо смазливому существу, неожиданно узнав в нем, того гомика, за которым они охотились уже пару месяце и закидали его окно камнями. Вот это да! Вот это удача! Нет-т-т-т. Это провидение божье. Сам господь привел их сюда, чтобы они нашли грешника и наказали его за мерзости.
— Отстаньте от меня. Просто отвалите и все! — пропищал гомик, буравя Сэма, переполненным ненавистью взглядом.
И тут Сэма переклинило, все вокруг словно почернело от гнева, — этот членосос еще и пытается на него укоризненно смотреть, демонстрировать свое возмущение! Он взорвался внутри, как перекаченный гелием шарик и со всем безумием, вложенным в рывок, выдрал сережку из уха пацана. Тот взвизгнул и отпихнул Сэма от себя. Красная струйка засочилась по загорелой коже жертвы. Парнишка не заплакал, (как того ожидал Сэм, потому что все гомики плачут) наоборот его лицо приняло выражение злости, на лбу пролегла глубокая морщина, ноздри раздулись, тяжело втягивая воздух, колючая, полу-злодейская ухмылка изломала линию губ. В его темных глазах, словно в холодном зеркале, отражались только блики мерцающего неонового света и ничего больше.
— Иди на улицу, пупсик. — уже не подаваясь вперед к собеседнику, спокойно почти нежно, проговорил Сэм, точно приглашая девушку на свидание.
— Пошли к черту. — имитируя порхающую интонацию Сэма, отсек пацан с порванным ухом. Он отнял руку от раненого места, обыденно возложив ее на колено, словно ничего не случилось и только кровавая полоска от уха до шеи и бурые пятна на бежевой кофте говорили об обратном.
— Значит, не пойдешь? — Сэм снисходительно окинул жертву взглядом, ухмыльнувшись, получив вместо ответа пустое отражение глаз. — Тогда знай, для тебя все не закончилось. Не думай, что тебе удалось убежать. Я не оставлю тебя в покое.
— Сэм, надо уходить… — дотронувшись до его локтя, предупредил Шуберт.
Заметив странное поведение гостей, к столику, где сидел гомик, направлялись охранники. Они что защищают педика? Или они сами такие же? Гореть им в аду за помощь этой мерзости!
— Оглядывайся по сторонам. Я это кара господня! — Сэм быстрым движением схватил полупустую кружку с пивом и вылил остатки на голову гомосексуалиста, и как только их столика достигли вышибалы, Сэм со своей бандой уже покидал помещение клуба.
На улице буйствовала темнота, но, даже не смотря на поздний час, толпа у входа в ночной клуб не уменьшилась, ни на человека, а только возросла. Если бы на то была воля Сэма, он давно бы разогнал этих запутавшихся, потерянных детишек по домам и да — сделал бы их настольной книгой Библию! С каждым выездом в город, и таким тесным общением с современным миром, Сэм проникался уважением к политике отца и все больше убеждался, что только крайние меры способны изменить положение вещей в обществе. Прокручивая в голове сцену убийства (кары) гомосексуалиста, которому только что порвал ухо, он задумался над тем, настолько ли безбожны и бесчеловечны радикальные меры мусульманских группировок. Телевидение и средства массовой информации, в кровавых красках описывают миру так называемых террористов, но Сэму пришла в голову мысль об односторонности суждений. Что если эти люди, направляющие самолеты в торговые центры и взрывающие себя в метрополитенах, борются за перемены, — да на первый взгляд чудовищно жестокой ценой, но пытаются изменить безбожное мироощущение современных людей. Им никто и никогда не скажет спасибо, для всего мира они конченные ублюдки, варвары, но побывав по ту сторону жестокости, Сэм мог смотреть на вещи не односторонне. Он даже сделал для себя вывод: если бы во благо человечества и обретения им бога, ему понадобилось бы уничтожить так называемых мирных жителей, скорее всего он бы это сделал.
— Девка из интернета не пришла? — смущенно косясь на разодетых барышень в толпе у клуба, поинтересовался Шуберт.
— В том-то и дело, она там была! Только вот мы ее упустили, хороша гадюка, изворотлива, сумела нас отвлечь от себя. — сплюнув, ответил Сэм. Он сосредоточенно всмотрелся в толпу, выбирая подходящих попутчиков.
— И что теперь? Валим домой? — переминаясь с ноги на ногу — словно вес собственного тела клонил его к земле — боясь показать усталость, подал голос Стамбул.
— Домой сегодня мы вернемся поздно. Ту потаскуху из клуба, что от нас удрала, мы еще найдем, а пока разберемся с чудиком из клуба.
— Но мы ведь его и так напугали, ты ему даже ухо порвал.
