Лори Хэндленд - Охотничья луна
— Значит, что бы здесь ни происходило, события начали развиваться примерно в урожайную луну. А развязка придется на охотничью, если все пойдет по стандартному плану.
— На кровавую луну, — пробормотала я.
Уилл моргнул, нахмурился и пристально посмотрел на меня.
— Да.
— Ох, не нравится мне, как это звучит, — покачала головой Джесси.
— Еще бы!
Моя семья погибла в ночь кровавой луны. Охотничьей луны. Следовало бы навестить могилы родных, помянуть их и положить цветы. Но чует мое сердце, вместо этого я буду где-то за тридевять земель сражаться с оборотнями. Вечно одно и то же!
Уилл так и не сводил с меня глаз. Я ответила вежливым взглядом.
Я не собиралась рассказывать ему, откуда знаю о кровавой луне. И вообще никому не хотела рассказывать, почему октябрьское полнолуние хуже всего на свете — по крайней мере, для меня.
— Постойте, — воскликнула я, кое-что вспомнив. — Волки были убиты, да, но ведь никто не говорил, что их съели.
— Правильно, — пробормотала Джесси. — Но и того, что не съели, тоже никто не говорил.
Она подошла к столу и выудила из вороха бумаг папку.
В комнате царила тишина, пока Джесси перечитывала рапорт. Она покачала головой и сказала:
— Из некоторых тел были вырваны куски мяса, но ничего похожего на то, что мы видели прошлой ночью.
— Откуда известно, что этих волков убили другие волки?
— Манденауэр сопоставил радиусы укусов.
Охотно верю, что Эдвард все предусмотрел.
— Легенда гласит, что чем больше вендиго ест, тем больше он вырастает, — продолжил Уилл. — И чем крупнее становится, тем больше пищи ему требуется, чтобы насытиться.
— Значит, мы ищем великана? — спросила я.
— Не думаю. Рост в данном случае понятие скорее условное, а вот голод — реальное.
— Получается, этот вендиго начал с закусок, а теперь ему все меню подавай?
— По сути, так и есть. — Уилл вернулся к своим заметкам. — Нужно проверить, не существует ли каких-нибудь обрядов, проводимых под охотничьей луной.
— Обрядов оджибве? — спросила Джесси и, подойдя к Уиллу, положила ладонь ему на плечо.
Уилл потянулся к руке Джесси, и их пальцы тут же переплелись. Эти двое то и дело прикасались друг к другу — вроде бы невзначай, но с явным подтекстом. Их откровенное притяжение воскресило во мне тоску по чему-то давным-давно забытому.
К Дэмьену я испытывала нечто совсем иное. Меня привлекала лишь его сексуальность, помноженная на мое возбуждение. А такие слова, как «привязанность», «любовь» и «вечность», я навсегда вычеркнула из своего лексикона.
— Разных обрядов, — ответил Уилл. — Но, пожалуй, начну я с оджибве — ведь именно в их легендах мы в прошлый раз отыскали подсказки. К тому же само понятие вендиго уходит корнями к этому народу, и вдобавок это существо обосновалось здесь, в самом сердце земель оджибве.
Уилл повернулся к компьютеру.
— Что я должна делать? — спросила я.
— Для начала прекратить их отстреливать, — заявила Джесси.
— Почему?
— А ты как думаешь? Что-то я сомневаюсь, что наш друг вендиго способен убить девять оборотней в одиночку. Ты помогаешь ему добиться... уж не знаю, чего он там хочет.
Черт! Джесси снова права. Тем не менее я не была уверена, что смогу прекратить охоту, даже если это необходимо.
— Я буду их тотчас сжигать. Каюсь, ошиблась.
Джесси обреченно вздохнула, словно имела дело с упрямым своевольным ребенком.
— Не приходи ко мне плакаться, если они завоюют мир.
— Не переживай, не приду.
Пропустив мимо ушей нашу перепалку, Уилл ответил на мой вопрос:
— Вам с Джесси нужно проверить всех новых людей в городе.
— Насколько новых? — спросила я, подумав о Дэмьене.
— Приехавших за последние несколько месяцев.
— А вдруг этот вендиго давно здесь живет?
Кадотт обдумал мои слова.
— Полагаю, такой вариант возможен. Я считал, что этот оборотень явился сюда, гонимый охотничьей луной, но вполне может статься, что он — или она — просто здесь живет. Тут главное время, а не место.
— Кровавая луна — явление ежегодное, — напомнила я.
Уилл глянул на меня, потом на Джесси.
— Нужно проверить, не случалось ли где-нибудь похожих событий в это время года.
Джесси кивнула и потянулась к телефону.
— Манденауэр?
Я подалась вперед в надежде услышать голос Эдварда. Глупо, конечно, но я по нему скучала.
Когда-то давно, мучимая суеверным страхом за его жизнь, я не позволила Эдварду сблизиться со мной. Но за прошедшие годы он не раз подвергался опасностям, о которых я даже не подозревала, и все еще был жив и здоров. И я наконец сдалась и разрешила себе проявлять к старику симпатию.
Джесси рассказала Эдварду о находках Уилла.
— Нет ли каких-нибудь упоминаний о случаях каннибализма среди оборотней? — Джесси выслушала ответ. — Хорошо, спасибо.
— Что там? — спросила я.
— Ничего. Оборотней иногда убивают, хотя и довольно редко, но никогда не едят. Манденауэр беспокоится. Странное поведение — это всегда тревожный сигнал.
— Я поговорю кое с кем из старейшин, — решил Уилл. — Посмотрим, известно ли им что-нибудь о вендиго. Может быть, я пойму, где начинать искать то… не знаю что.
— А мы займемся проверкой, — сказала Джесси.
— Мы? — уточнила я.
— Да, мы. Побеседуй с посетителями бара. Будь паинькой. Прояви дружелюбие. — Джесси нахмурилась. — Хотя, наверное, лучше мне самой этим заняться.
— Брось, Джесс, — рассмеялся Уилл. — Ты плохо ладишь с людьми.
В этом мы с Джесси тоже похожи.
— Да если нужно, я могу стать образцом прекрасных манер! — заявила она.
Мы с Уиллом дружно фыркнули.
— Ладно, проехали, — отмахнулась Джесси. — Выясни, кто там новенький, а кто — нет. Узнай, не случалось ли в последнее время чего-нибудь странного.
— Например?
— Например, необъяснимых исчезновений.
— Разве ты не проверяла заявления о пропавших без вести людях? — спросила я.
— Нет таких заявлений.
— Но… это невозможно! — удивилась я.
— Город полон мигрантов, — пожала она плечами. — Никто не заявляет в полицию об их исчезновении.
Так и есть. Но все же…
— Я отвезу тебя обратно в бар, — подвела итог Джесси. — Разведай там обстановку. А я возьму на себя городские магазины.
— Почему мне достался бар? Я ведь почти не пью.
— Тем лучше. Алкоголь убивает мозговые клетки, а у тебя их и так по пальцам пересчитать.
— О да! — прищурилась я. — А ты, значит, задумала сразить всех искрометным юмором и добродушным нравом. Так и вижу эту картину.
